Факультатив по Истории магии

Ну и зачем я тогда стою в самом тёмном углу неосвещённого коридора? Между прочим, комнаты профессора Паркинсон значительно ближе к лестнице, так что я могу проторчать здесь до самого утра в своём бесцельном ожидании.

По коридору, отражаясь от стен, гулко доносится эхо весёлых голосов возвращающихся с гуляния студентов. И преподавателей, должно быть…

Вжимаюсь лопатками в холодный камень неглубокой ниши в стене. Не бог весть какое укрытие, но в полумраке вполне сойдёт. Если вообще будет, кому оценивать мои камуфляжные таланты.

А, между прочим, довольно прохладно здесь. И каменная стена за спиной тепла не добавляет. Подожду ещё немного. Не придёт - пойду спать.

Но я всё откладываю и откладываю возвращение в тёплую комнату и мягкую постель. Пока не соображаю наконец, что у профессора Нотта было уже никак не менее получаса на то, чтобы вернуться. Дальнейшее ожидание просто бессмысленно.

Я отлепляюсь изрядно замёрзшей спиной от стены, выхожу из ниши… И у двери в кабинет декана почти сталкиваюсь с объектом моего внимания.

– Ой… - только и могу я выдавить из себя.

– Скорпиус?..

В его голосе звучит удивление, и я испытываю иррациональную гордость: всё-таки умею я огорошить своего декана эффектным появлением, или ещё какой выходкой.

– Дайте угадаю… - тянет он с нескрываемым сарказмом.
– У вас бессонница и вы решили немного прогуляться?

Меня вполне устраивает эта версия, так что я уверенно киваю.

– Что ж. Тогда входите, - профессор открывает дверь - не заклинанием, а обычным ключом, так что мне опять становится неловко как виновнику этих мер безопасности - и пропускает меня внутрь.

О таком завершении вечера я даже не мечтал, отправляясь на эту прогулку. Максимум, на что надеялся - увидеть, что декан вернулся с бала в одиночестве. Но отказываться от предложения Нотта не намерен, даже если тот планирует сейчас надрать мне уши за отвратительное поведение.

К тому же, ничего подобного он пока не делает. Разжигает камин, бросает плед в одно из кресел:

– Садитесь к огню, Скорпиус, и укройтесь. У вас нос красный, а губы синие. Долго ждали?

– Полчаса где-то.

– А о согревающих чарах забыли?

Виновато дёргаю плечом:

– Я не думал, что придётся так долго…

– Хм. Право, мне неловко, что я заставил вас ждать, - усмехается Нотт.
– Но, видите ли, у меня есть ещё обязанности декана. Проверить, все ли мои подопечные разошлись по комнатам, нет ли кого в коридорах или во дворе… Но я не ожидал встретить нарушителя дисциплины у самой своей двери. Скорпиус, а ведь вы же ещё и префект. Вам, казалось бы, совсем не положено вести себя подобным образом…

Да-да, мне стыдно. А ещё мне тепло и уютно. Очень уютно; почти как дома…

– Ну, раз уж вы здесь, давайте продолжим нашу беседу об истории, - предлагает он.
– Только недолго, через полчаса отправитесь в постель.

– Хорошо. Сэр, - начинаю я.
– Я прочитал те книги, которые вы мне рекомендовали. Ну, то есть, те, которые смог найти в школьной библиотеке. Там говорится, что уже во время своего обучения в Дурмштранге Гриндевальд собрал вокруг себя кружок единомышленников… То есть эти маги разделяли его взгляды на то положение, которое должны были занимать магглы?.. А что произошло с этим кружком, когда Гриндевальд был исключён из школы?

– Не могу сказать, что они делали во время обучения. Наверное, просто выжидали. Но впоследствии они стали его сторонниками, - поясняет декан.
– Вообще, это вполне разумно - искать союзников именно в школе. Учитывая, что здесь есть возможность внимательно присмотреться к соученикам и оценить, кто из них что представляет из себя. Вам ведь, наверное, родители неоднократно говорили, что будущие деловые связи необходимо завязывать уже сейчас?

Я киваю. Разумеется, говорили.

– Вот и Геллерт Гриндевальд воспользовался самым простым и удобным способом определения единомышленников и набора кадров в будущую организацию. Между прочим, Том Риддл тоже поступал именно так…

– Сэр, вы мне так и не рассказали, почему вы считаете, что Тёмный Лорд не мог быть чистокровным, - вспомнил я.

– Скорпиус, я же вас просил, - мягко поправляет Нотт.
– Не называйте его так. Что до вашего вопроса… Прямо скажем, Скорпиус, я не берусь утверждать, будто знаю это наверняка. Но даже если в его жилах текла чистая кровь, он всё равно был безродным выскочкой. В конце его карьеры все - и соратники, и противники, - отмечали, что он просто обезумел от страха смерти. Это было его навязчивой идеей, и тот сумасшедший замысел с хоркруксами не уберёг его от гибели, а только послужил краху его дела. Мистер Риддл желал жить вечно… Но ведь это невозможно. Скорпиус, вы же знаете, что жить вечно невозможно?
– неожиданно он весело подмигивает мне.

Я киваю. Кто же этого не знает?.. Даже Николас Фламель в конце концов умер.

– И верно, - соглашается Нотт.
– С одной стороны, всем известно, что жить вечно нельзя. Но чистокровным магам известно ещё кое-что… - он торжественно понижает голос.
– Индивидуальное бессмертие невозможно, но Род - он не просто может; он должен быть бессмертным. И чистокровный маг обязан позаботиться об этом. Но мистер Риддл ничего не знал о той форме бессмертия, которая доступна магической элите. О бессмертии в потомках. Так что он мог быть чистокровным лишь по происхождению, но не по сути.

– А вы, сэр… - я знаю, я сейчас задам бестактный вопрос, но удержаться всё равно не могу.
– Вы же тоже чистокровный, из древнего рода.

– Не такого, как ваш, мистер Малфой, но вполне… - подтверждает он.

– А у вас есть наследник?

Нотт делает небольшую паузу… А потом кивает:

– Да, у меня есть сын, Алекс. На шесть лет старше вас, Скорпиус. Он учился в Дурмштранге, а сейчас работает в Министерстве магии. Отдел международного сотрудничества.

Вот так сюрприз. Пожалуй, даже его сын счёл бы меня назойливым малолеткой, вздумай я за ним бегать. Что уж говорить о самом профессоре…

– А почему в Дурмштранге?
– спрашиваю я, лишь бы что-то спросить.
– Почему не здесь?

– Ну, во-первых, его мать уже тогда была преподавателем в Хогвартсе, - поясняет Нотт.
– Мы сочли, что не стоит ему привыкать к поблажкам, основанным на должностях, занимаемых его родителями.

Это, должно быть, шпилька в мой адрес. Но я предпочитаю её не заметить.

– А его мама… Профессор Паркинсон?

– Верно. Мы давно расстались, но Алекс жил то со мной, то с матерью, по своему желанию. А потом он уехал учиться, а к нам приезжал только на каникулы. Второй же причиной выбора школы для его обучения было то, что в Дурмштранге не так сильны предубеждения. Там не боятся обучать молодых волшебников тёмной магии.