Факультатив по Истории магии
Шрифт:
– Скорпиус этому только рад. Но ему пятнадцать лет, Поттер. Если бы на его месте был твой сын, что бы ты сделал?
– Я не знаю. Но почему ты говоришь это мне, а не МакГонагалл?
– А какие у меня доказательства?
– жёстко усмехается Малфой.
– Скорпиус, конечно, всё отрицает. Про Нотта и говорить нечего… Ждать, пока всё случится? Или из школы забрать?
– А и вправду, откуда тебе это известно?
– интересуется Поттер.
– Если сын всё отрицает…
– Паркинсон сообщила. Но доказательств у неё тоже нет, только наблюдения. А я же
Глава Аврората постукивает пальцами по столу:
– Прости, Малфой… Но в этом деле я тебе помочь не смогу. Не вижу ни причины, ни правдоподобного повода требовать от МакГонагалл в середине учебного года уволить преподавателя. Мне кажется, ты попусту переживаешь. А может быть, Мерлин с ними, пусть трахаются, а?..
Он встаёт, подходит к креслу, в котором сидит Малфой. Становится за спинкой и осторожно, почти неощутимо касается пальцами волос Драко, не переставая при этом говорить.
– Ты сам-то помнишь, что ты в Хогвартсе вытворял?.. Жалко тебе, что ли, что у пацана тоже немножко развлечений будет?..
Драко недовольно мотает головой, пытаясь стряхнуть пальцы Поттера:
– Ты сказал, что моё безобразное дряхлое тело тебе ни к чему. Будь любезен, убери руки!
– Всё вы врёте, лорд Малфой… - от Поттера не так-то легко отделаться.
– И потом, твоё тело - совсем не главное. Оборотка ведь не передаст, какие кислые гримасы ты умеешь корчить - во всём Лондоне погода портится… Какой отборный яд у тебя со жвал капает…
– С каких ещё, к Мордреду, жвал!
– отфыркивается Малфой.
– Ладно, пусть не со жвал, - легко соглашается Поттер.
– С клыков. Или что там у змей?..
Драко встаёт из кресла и подходит к Поттеру почти вплотную.
– Слушай, Поттер… Я не знаю, чего ты добиваешься, но это неважно. Помоги мне убрать Нотта из школы - и получишь всё, что хочешь. И волос, и приглашение, и…
– Магический контракт? На год?..
– с усмешкой спрашивает Поттер.
Драко кивает.
Маркус… Ладно. Один раз Маркус это пережил; может быть, и ещё раз получится.
– Заманчиво, - кивает Поттер.
– Но увы… Вынужден с прискорбием отказаться.
Малфой отшатывается от него.
– Какая же ты дрянь, Поттер… Вот бы твоих сопляков кто-нибудь в школе хорошенько оттрахал, а ты бы порадовался!
На этот раз Поттер бьёт без предупреждения.
Глава двадцать пятая. Драко.
В дурном настроении он никогда не возвращался домой каминной сетью - аппарировал к воротам, а оттуда уже шёл до дверей пешком. По пути можно немного успокоиться и остыть. Должно быть, эта привычка появилась у него ещё в первый послевоенный год.
Но сегодня погода явно была неподходящей для подобных прогулок. Ноябрь, иней на деревьях, а Драко - в тонкой мантии и ботинках, непригодных для осенних прогулок. Пока он шёл до двери, успел не то, что остыть - промёрзнуть насквозь.
За дверью, уже в блаженном тепле, Драко стягивает с себя мантию застывшими, словно деревянными, пальцами, и швыряет на руки появившемуся Топси:
– В моём
кабинете камин разожги. И плед мне… И виски.– Хозяин, вам нужно в горячую ванну… - робко пищит эльф.
– Поговори ещё, - беззлобно отзывается Драко.
Эльф исчезает. Драко натыкается взглядом на своё отражение в большом настенном зеркале и с трудом подавляет желание грохнуть по нему кулаком. Посиневшее от холода лицо, распухшая губа, кровь на подбородке… Совершенно непонятно, как Поттер смог устоять перед такой красотой.
Поттер, с-скотина… Теперь даже отравить Нотта по-тихому не получится - господин Главный Аврор первым делом рванёт в Мэнор, да и Паркинсон без внимания не оставит. Не нужно было вообще говорить с ним об этом, а уж о его сопляках - и подавно… Драко дотрагивается пальцами до разбитой губы и тихо шипит… Ерунда, сейчас согреется и залечит.
В кабинете уже горит камин, в кресле ждёт плед, а на столике рядом с креслом - графин с виски и стакан. Можно отогреваться, напиваться и жалеть себя. Возможно, и полегчает - ненадолго. Завтра всё равно придётся вылезать на поверхность и искать выход. И помнить о хлёстких обвинениях Нотта. И помнить об оплеухе, полученной от Поттера. И о том, как предлагал ему себя - сам, снова!
– а тот ещё и отказаться посмел… Мало ему было унижений, ещё захотелось? Вот и получил…
Драко наливает виски в низкий толстостенный стакан - да не на дно, а больше половины. Но глотает осторожно, только горло согреть…
Негромкий стук, и сразу же дверь приоткрывается. Астория несмело заглядывает в кабинет:
– Дорогой, ты здесь?.. Топси сказал, что…
– Топси это не касается,- резко отвечает Драко.
«И тебя тоже», добавляет он мысленно.
– У тебя кровь на лице.
– Я знаю. Оставь меня, пожалуйста.
Повторять Астории не нужно, она скрывается за дверью. Завтра, конечно, придётся горячо и искренне извиняться, но сейчас Драко не в состоянии объясняться ещё и с ней. Сорвётся, накричит… Будет только хуже.
Согреться никак не удаётся. Хотя кабинет небольшой, горящий камин прогревает его очень быстро. Но холод - он внутри, и его не выгнать ни наружным теплом, ни виски…
Дверь опять открывается. На этот раз - без стука. Это заставляет Драко нервно дёрнуться: никто и никогда не имеет права входить к нему в кабинет без стука!..
– Хм, - ирония редко звучит в этом голосе, и потому производит впечатление.
– Его светлость изволят надираться в одиночестве… Должно быть, и повод есть?
Драко только прерывисто вздыхает…
С Флинтом бесполезно спорить. Ругаться, возмущаться, - как со стенкой. Астория прекрасно знает об этом, и можно даже не сомневаться, что это она вызвала сюда подкрепление.
Флинт садится на пол рядом с его креслом, деловито снимает с него ботинки и носки:
– У тебя ноги ледяные, ты знаешь?.. Ты решил трагически умереть от воспаления лёгких?
Драко мотает головой. Разговаривать не хочется. Хочется, чтобы обнимали и утешали. Флинт согревает его ступни в ладонях: не особо нежно, щекотно, жарко…