Факультатив по Истории магии

– Скорпиус этому только рад. Но ему пятнадцать лет, Поттер. Если бы на его месте был твой сын, что бы ты сделал?

– Я не знаю. Но почему ты говоришь это мне, а не МакГонагалл?

– А какие у меня доказательства?
– жёстко усмехается Малфой.
– Скорпиус, конечно, всё отрицает. Про Нотта и говорить нечего… Ждать, пока всё случится? Или из школы забрать?

– А и вправду, откуда тебе это известно?
– интересуется Поттер.
– Если сын всё отрицает…

– Паркинсон сообщила. Но доказательств у неё тоже нет, только наблюдения. А я же вижу, что сын мне врёт, только МакГонагалл этим не убедишь.

Глава Аврората постукивает пальцами по столу:

– Прости, Малфой… Но в этом деле я тебе помочь не смогу. Не вижу ни причины, ни правдоподобного повода требовать от МакГонагалл в середине учебного года уволить преподавателя. Мне кажется, ты попусту переживаешь. А может быть, Мерлин с ними, пусть трахаются, а?..

Он встаёт, подходит к креслу, в котором сидит Малфой. Становится за спинкой и осторожно, почти неощутимо касается пальцами волос Драко, не переставая при этом говорить.

– Ты сам-то помнишь, что ты в Хогвартсе вытворял?.. Жалко тебе, что ли, что у пацана тоже немножко развлечений будет?..

Драко недовольно мотает головой, пытаясь стряхнуть пальцы Поттера:

– Ты сказал, что моё безобразное дряхлое тело тебе ни к чему. Будь любезен, убери руки!

– Всё вы врёте, лорд Малфой… - от Поттера не так-то легко отделаться.
– И потом, твоё тело - совсем не главное. Оборотка ведь не передаст, какие кислые гримасы ты умеешь корчить - во всём Лондоне погода портится… Какой отборный яд у тебя со жвал капает…

– С каких ещё, к Мордреду, жвал!
– отфыркивается Малфой.

– Ладно, пусть не со жвал, - легко соглашается Поттер.
– С клыков. Или что там у змей?..

Драко встаёт из кресла и подходит к Поттеру почти вплотную.

– Слушай, Поттер… Я не знаю, чего ты добиваешься, но это неважно. Помоги мне убрать Нотта из школы - и получишь всё, что хочешь. И волос, и приглашение, и…

– Магический контракт? На год?..
– с усмешкой спрашивает Поттер.

Драко кивает.

Маркус… Ладно. Один раз Маркус это пережил; может быть, и ещё раз получится.

– Заманчиво, - кивает Поттер.
– Но увы… Вынужден с прискорбием отказаться.

Малфой отшатывается от него.

– Какая же ты дрянь, Поттер… Вот бы твоих сопляков кто-нибудь в школе хорошенько оттрахал, а ты бы порадовался!

На этот раз Поттер бьёт без предупреждения.

Глава двадцать пятая. Драко.

В дурном настроении он никогда не возвращался домой каминной сетью - аппарировал к воротам, а оттуда уже шёл до дверей пешком. По пути можно немного успокоиться и остыть. Должно быть, эта привычка появилась у него ещё в первый послевоенный год.

Но сегодня погода явно была неподходящей для подобных прогулок. Ноябрь, иней на деревьях, а Драко - в тонкой мантии и ботинках, непригодных для осенних прогулок. Пока он шёл до двери, успел не то, что остыть - промёрзнуть насквозь.

За дверью, уже в блаженном тепле, Драко стягивает с себя мантию застывшими, словно деревянными, пальцами, и швыряет на руки появившемуся Топси:

– В моём кабинете камин разожги. И плед мне… И виски.

– Хозяин, вам нужно в горячую ванну… - робко пищит эльф.

– Поговори ещё, - беззлобно отзывается Драко.

Эльф исчезает. Драко натыкается взглядом на своё отражение в большом настенном зеркале и с трудом подавляет желание грохнуть по нему кулаком. Посиневшее от холода лицо, распухшая губа, кровь на подбородке… Совершенно непонятно, как Поттер смог устоять перед такой красотой.

Поттер, с-скотина… Теперь даже отравить Нотта по-тихому не получится - господин Главный Аврор первым делом рванёт в Мэнор, да и Паркинсон без внимания не оставит. Не нужно было вообще говорить с ним об этом, а уж о его сопляках - и подавно… Драко дотрагивается пальцами до разбитой губы и тихо шипит… Ерунда, сейчас согреется и залечит.

В кабинете уже горит камин, в кресле ждёт плед, а на столике рядом с креслом - графин с виски и стакан. Можно отогреваться, напиваться и жалеть себя. Возможно, и полегчает - ненадолго. Завтра всё равно придётся вылезать на поверхность и искать выход. И помнить о хлёстких обвинениях Нотта. И помнить об оплеухе, полученной от Поттера. И о том, как предлагал ему себя - сам, снова!
– а тот ещё и отказаться посмел… Мало ему было унижений, ещё захотелось? Вот и получил…

Драко наливает виски в низкий толстостенный стакан - да не на дно, а больше половины. Но глотает осторожно, только горло согреть…

Негромкий стук, и сразу же дверь приоткрывается. Астория несмело заглядывает в кабинет:

– Дорогой, ты здесь?.. Топси сказал, что…

– Топси это не касается,- резко отвечает Драко.

«И тебя тоже», добавляет он мысленно.

– У тебя кровь на лице.

– Я знаю. Оставь меня, пожалуйста.

Повторять Астории не нужно, она скрывается за дверью. Завтра, конечно, придётся горячо и искренне извиняться, но сейчас Драко не в состоянии объясняться ещё и с ней. Сорвётся, накричит… Будет только хуже.

Согреться никак не удаётся. Хотя кабинет небольшой, горящий камин прогревает его очень быстро. Но холод - он внутри, и его не выгнать ни наружным теплом, ни виски…

Дверь опять открывается. На этот раз - без стука. Это заставляет Драко нервно дёрнуться: никто и никогда не имеет права входить к нему в кабинет без стука!..

– Хм, - ирония редко звучит в этом голосе, и потому производит впечатление.
– Его светлость изволят надираться в одиночестве… Должно быть, и повод есть?

Драко только прерывисто вздыхает…

С Флинтом бесполезно спорить. Ругаться, возмущаться, - как со стенкой. Астория прекрасно знает об этом, и можно даже не сомневаться, что это она вызвала сюда подкрепление.

Флинт садится на пол рядом с его креслом, деловито снимает с него ботинки и носки:

– У тебя ноги ледяные, ты знаешь?.. Ты решил трагически умереть от воспаления лёгких?

Драко мотает головой. Разговаривать не хочется. Хочется, чтобы обнимали и утешали. Флинт согревает его ступни в ладонях: не особо нежно, щекотно, жарко…