ФАКультатив

— Ну, так этим приставучим кем-то был я.

Марьяна заключила мое лицо в ладони и серьезно посмотрела в глаза. Я до сих пор не мог поверить, что она отреагировала на этот разговор именно так, в своем стиле. Понимающая Марьяна со своей собственной логикой и необычным видением этого мира. Почему она не надавала мне пощечин — ума не приложу.

— О, ты же тогда не знал, что я тебя не помню! — вдруг осознала она и в порыве чувств чмокнула меня в губы. Я ощутил вкус ее слез, хотел зацеловать все ее заплаканное, милое лицо. — Мне так жаль. Если бы я тебя помнила, все было бы по-другому. Я бы никогда тебя не продинамила.

— А мне жаль, что этот разговор состоялся только сейчас. Сначала я сам был в шоке, когда узнал, что ты на самом деле меня не помнишь, а потом… — с тяжелым вздохом, я махнул рукой. — Хотя, проехали, мне нет оправданья.

Марьяна смотрела на меня с нежной улыбкой, сияющим, все еще блестящим от слез взглядом:

— Ты походу не догоняешь, что я сейчас чувствую?

Я помотал головой:

— Злость?

— Ботаники и правда порой тупят, — снисходительно вздохнула она.

— Просвети меня.

— Помимо всего прочего, если отбросить все чувства, которые к этому еще примешаны… Никит, я сейчас очень счастлива! Ты был моим первым. Я знаю, какой ты. Ты бы никогда не обидел меня, и теперь я только догадываюсь, каким чудесным был первый раз… А, кстати, каким он был?

— Чудесным, — улыбнулся я, говоря совершенно искренне.

— А поподробнее? А то я, знаешь, что-то запамятовала… — теперь она шутит.

— Помимо некоторых неловких моментов… — я состроил гримасу, а она хихикнула, — и помимо моей разбитой губы, из-за которой я не мог тебя даже поцеловать… Все прошло и правда идеально.

— А я тоже так сказала?

— Да, цветочек, слово в слово.

— А что за неловкие моменты? Расскажи.

Она смотрела на меня как на Санту, который собирается вручить ей подарок за хорошее поведение.

— Ну, я слегка запаниковал в момент, когда сделал тебе больно.

— Ты сделал мне больно? Ни за что не поверю! Как?

— Ну, Марьян, как… — я приподнял бедра, толкнувшись в нее, изображая проникновение во время секса. — Так!

— О, ясно… и мне типа было сильно больно?

— Я так понял, что да.

— Ну… не удивительно, — она опять лукаво улыбнулась, — ты не маленький, Никит.

— Именно так ты тогда и сказала.

Она еще шире улыбнулась.

— В общем, не считая этого, и пары дурацких моментов, когда мы понятия не имели что делать… все прошло и правда шикарно!

— А я тогда кончила?

— От самого… хм, процесса — нет, но от того, что было до него — да.

— Не удивлена, ты же… все что ты делаешь со мной капец как офигенно!

— Потому что ты сама меня этому научила.

— Что-что?

Ну, вот, теперь она узнает, кто та самая женщина, которая меня поднатаскала, как доставлять ей удовольствие.

— Это ты, цветочек, — я оставил легкий поцелуй на кончике ее соленого носа. — Мы до самого утра изучали друг друга, узнавали предпочтения и чувствительные зоны.

— То есть… — она моргнула, оправляясь от шока. — Все то, что ты делал со мной, ты делал это не первый раз?

— Нет, не первый.

— А как же слова «хочу кое-что попробовать»?

— Попробовать повторить все в точности, как тогда, чтобы ты вспомнила.

— Охренеть!

— Прости.

— За что ты просишь прощения? За мои улетные оргазмы?

— Нет, за это я бы вряд ли стал извиняться, — улыбнулся я.

— А что мы делали? — она снова выглядела взволнованной. — Минет был?

Я кивнул.

— Так вот откуда у меня это ощущение, будто я знала, что делать!

— А вот это мое любимое с языком и пальцами?

Я снова кивнул.

— Но как же… а твоя разбитая губа?

— Да, было непросто, — я едва сдерживал ухмылку.

— Блин, так обидно, что я ничего не помню! — с досадой вздохнула она. — Есть ли хоть что-то, чего мы не делали?

— Много чего, у нас была всего одна ночь. Но знаешь, мы тогда не целовались.

Она просияла.

— Получается, тогда, в моей комнате, мы сделали это в первый раз?

Что-то я раскивался, скоро голова отвалится.

— О! Круто! — довольная Марьяна начала забывать о слезах. Миссия выполнена. — Это было очень классно! Мне так нравится с тобой целоваться!

— Мне тоже.

Кто бы мог подумать, что признание приведет нас к этому: обмену комплиментами, а не к пощечинам и оскорблениям. С ее стороны, конечно же. Я бы никогда себе не позволил даже голос на нее повысить.

Марьяна мечтательно выводила пальчиком круги на моем плече, а потом выдала:

— А я все думала откуда у тебя столько уверенности и знаний!

— Ты сама сказала, что это круто, когда мужчина ведет себя уверенно. К тому же, я как бы, уже в курсе, что тебе зайдет, а что нет, — я тоже задумался говорить ей или нет, но раз уж мы начали, то… — мне же самому нравится делать все это. Не важно в первый или не в первый раз. С тобой я не притворяюсь и не оглядываюсь на предрассудки. Мне просто нравится делать тебе приятно. Зачем мне волноваться о том, что задумано только ради того, чтобы ты была счастлива?

— О, это очень… это пипец как романтично! — теперь она сияла.

Я снова подумал, как же круто, что между нами не осталось больше секретов. За исключением всего одного. Но я решил не спешить с этим признанием.

— Господи! — она о чем-то вспомнила, закрыла рот рукой и в ужасе вытаращилась на меня. — Я даже не представляю, как ты охренел, когда я пришла к тебе со своим предложением! Ник!

Не выдержав, я рассмеялся.

Ситуация, конечно, совсем не смешная, но я не мог остановиться, ржал как ненормальный. А Марьяна вместе со мной.

— Да, тогда ты мне и правда сломала мозг! Единственная причина, по которой я думал, ты просишь об этом меня, из-за того, что мы уже переспали. А потом, когда понял, что ты считаешь меня и Егора одним человеком — вообще вынос мозга!

— Ох, я так накосячила! Еще и попросила тебя быть моим первым мужчиной, а ты и так им был! — она закрыла лицо руками, заливаясь краской. — Ник, я просто в шоке!

— А я рад, что ты наконец-то обо всем знаешь, — я заправил ее розовые пряди за уши и смотрел на ее лицо с нескрываемым обожанием. — Я ненавидел себя каждую минуту за то, что врал тебе.