ФАКультатив
Шрифт:
— Держи, мой юный помощник.
Она засияла.
— Почему тачки? — спросила она, — ты же учишься на IT.
— А еще на инженера-механика, — добавил я, осторожно выдергивая катушку наверх, чтобы подобраться к свечам. — Хочу совместить эти профессии. Учеба дается легко, всегда давалась. Наверное, я этим в деда. Мне вроде как становится скучно, когда легко. А вот написать софт для тачки, чтобы усилить ее возможности и не навредить заводским настройкам — это всегда вызов. Я с детства люблю машины.
— Это видно. Я заметила, как круто ты водишь, как чувствуешь авто.
Я
— Это и правда свеча… блин!
Я голову сломал, разыскивая решение самыми разными способами, а ответ оказался на поверхности. Я пропустил гоночный этап, потерял очки, которые набрать будет очень непросто. Из-за того, что не замечал перед носом самого очевидного.
— Что это значит? — Марьяна, кажется, и правда переживала.
— Что мой затуп слишком дорого мне обошелся…
Хорошо, что я как раз недавно купил новые свечи, поэтому без проблем поставил их на место старых. Марьяна помогала мне, как могла, и ей, похоже, нравился процесс. Я чувствовал себя странно оттого, что кто-то находится со мной в гараже, слишком много времени провел здесь в одиночестве. Но в то же время, ее присутствие было к месту, она здесь отлично вписалась.
— Подай, пожалуйста, динамо-ключ, — попросил я, но замер, понимая, что увлекся работой. Я выглянул из-под капота, а Марьяна вложила мне в руку тот самый ключ, который я просил. Я удивленно вскинул брови.
— Не обольщайся, я тупо угадала, — пожала она плечами, улыбаясь.
Я закончил и закрыл капот.
— Сейчас проверим, — я вытирал руки о полотенце и кивнул Марьяне. — Садись за руль, заводи.
— А можно? — ох, ее восторг не описать словами.
— Я же обещал, что дам тебе порулить.
— Когда это?
Она ошарашено моргнула. Я зажмурился и даже дышать перестал. Ну вот, настал момент «икс». В самом деле, сколько можно молчать? Я ведь давно хочу раскрыть ей правду.
Откашлявшись в кулак, я заговорил каким-то не своим голосом.
— Ты уже просила у меня покататься на этой машине.
Она смотрела на меня, ожидая продолжения. Может, что-то помнила, а может просто хотела получить ответы.
— Марьян, давай сядем…
Василевская стояла со стороны водителя, потому села за руль, а я на пассажирское сиденье. Находясь в салоне этой тачки, я почему-то чувствовал себя спокойней. Дождавшись, когда она повернется ко мне, я с выдохом сказал:
— Ты рассказывала, что однажды пошла на вечеринку, напилась и переспала с парнем…
— И-и-и?
У нее задрожал голос, а на меня накатывала паника. Я мысленно пытался вытащить себя за голову из этого болота, потому что устал от него. Ложь становилась все больше с каждым днем, питаясь временем и эмоциями, которые мне уже были в тягость.
— Так вот, этим парнем был я, — я перешел на шепот. Такой тихий, что даже не знал, услышала она меня или я произнес это в своей голове.
Пронзительность ее взгляда застала меня врасплох. Я ожидал, что она ударит меня или выбежит из машины, но она продолжала сидеть. Потому я заговорил дальше:
— В том доме мы столкнулись в ванной, я приводил себя в порядок после… после драки,
а ты едва стояла на ногах. Я повез тебя домой, но по дороге ты как будто оклемалась и протрезвела.— Мы сидели у того оврага… — она шмыгнула носом. Я по-настоящему запаниковал, когда увидел, что она плачет.
— Да, мы проболтали часа два, а потом я привез тебя, и мы оказались у тебя в комнате и… черт! Я должен был с самого начала тебе рассказать!
Я потер затылок и ноющие мышцы шеи, чувствуя прилив негодования и злобы на самого себя. Зачем я ломал комедию каждый раз, когда мы устраивали факультатив? Чем я отличаюсь от всех этих мудаков, которые пользуются девичьей доверчивостью и наивностью?
Марьяна смахнула слезы краем рукава, ее несчастный вид растерзал меня на хрен. В клочья!
— Цветочек… — я пытался найти правильные слова, но не мог, пялился на нее с отчаянным желанием обнять. — Пожалуйста, не плачь.
— Не могу, — всхлипнула она, борясь со слезами. Я осторожно протянул руку, боясь, что она отпрянет от меня, но она этого не сделала. Тогда я аккуратно коснулся ее мокрой щеки и поймал слезинку, которая покатилась между моими пальцами. — Мой разум сводит меня с ума! Я помню все до мелочей из того дня, когда… — громкий всхлип, — когда погибли мои мама и папа. Взрывы, скрежет металла, запах гари, крики людей и звук сирены в ушах стоит каждую ночь! Почему я помню это? Но я не помню ничего из нашей ночи. Ничего!
У меня защипало в глазах. Ком стоял в горле такой, что больно было дышать. Я так хотел помочь, а собственное бессилие сводило с ума.
— Иди ко мне, — прошептал я, притягивая ее на себя за руку.
Сердце лихорадочно застучало, когда она податливо перелезла через консоль и села на меня сверху. Я отодвинул кресло и, обняв ее, прижал к своей груди.
— Мне жаль, что я ничего не помню! Но я рада, что это был ты! — проревела она в мое плечо. — Теперь я, хотя бы знаю, что это не какой-то урод, который пользуется девушками и кидает их, не оставляя даже записки.
— Если это камень в мой огород, то я оставлял.
— Серьезно?
— Да, на одном из твоих цветных стикеров, что-то вроде «Прости, что не стал будить, мне нужно срочно бежать» и свой номер.
— И где эта записка? Я ничего не видела.
Кажется, этот разговор здорово отвлек ее от рыданий, я воспрял духом:
— А черт ее знает! Спроси у малышек Даниловых, или у их родителей, да хоть у кота! У тебя там вообще не комната, а гребанный проходной двор!
Марьяна засмеялась сквозь плачь и поднялась, чтобы посмотреть на меня. Я продолжил аккуратно смахивать ее слезы, которые теперь лились уже не так часто.
— Когда я понял, что звонка от тебя не дождусь, подошел к тебе сам, но ты меня здорово отшила.
— Я этого не помню, — шмыгнула она носом. — Я тогда себя так презирала за то, что переспала с кем-то по жесткой пьянке.
— Во второй половине вечера, ты была в отличной форме, поверь, — мягко улыбнулся я. — Не страдаю сомнофилией или чем-то вроде этого.
— Почему я не помню тебя потом? Да, я припоминаю, что ко мне кто-то подкатывал, но я даже не смотрела, кто именно. Мне было плевать.