Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Четверо слуг внесли большую развернутую карту. Неужели мы наконец-то сможем увидеть полную карту всей страны? И как, интересно, ее называют? Компьютерленд? IBM-ленд? Или... Викленд?

На карте Кубалай-хана было все: и пустыня, разделенная на две части — золотую и белую, и болото, и все окрестные земли. И даже тот столичный город, куда мы так стремились на турнир... Но не было и намека на те места, которые мы прошли и которые имелись на тех картах, что оставались у сэра Жеральда и Юниса.

Но, даже с учетом их карт, полной карты всех земель у нас не получалось: выпадал один громадный кусок — тот самый, где располагался Колдовской лес.

Мы сложили все три карты. Кубалай-хан удивленно поднял густые брови:

— Откуда взялись эти места? Я о них никогда не слышал!

Пришлось заниматься ликбезом. На сложенных кусках карты мы указали Кубалай-хану кратчайший путь в наше королевство.

— А тут что? — спросил хан, указывая на пустоту, где должен был находиться четвертый лист.

— Колдовской лес! — хором ответили мы. Хан нахмурился.

— Плохие места? Я пожал плечами:

— Никто о них ничего не знает.

— Возвращайтесь скорее, — отрывисто сказал Кубалай-хан, — у меня руки чешутся организовать туда широкую экспедицию. Я мобилизую всех своих магов и волшебников, витязей и героев — и мы сотрем это белое пятно с лица страны! Я не люблю неясностей!

Я невольно залюбовался им. Чувствовалась сила и скрытый интеллект... А чего же он придуривался?

— О светлейший! — обратился я к нему. — Прикажи своим ученым перерисовать все карты в четырех экземплярах.

Хан хлопнул в ладоши. Вошли слуги и унесли карты. Пока приказание выполнялось, мы пили кофе.

— Но все-таки, — произнес Кубалай-хан, — как велик мир!

— Он еще больше, чем мы думаем, — вздохнул я. — Если на одном компьютере помещается целая страна, а в одной стране может быть множество компьютеров, то...

— Ты говоришь непонятное, но я понял, — кивнул Кубалай-хан. — Как малое может находиться в большом, так и большое — в малом. И так без конца. И где находится каждый — никто не знает.

— Да, — я кивнул и наклонился над чашечкой, где колыхалось отражение моего лица. Сколько раз я вглядывался в него! И каждый раз и узнавал, и не узнавал его. Что-то было мое, что-то — нарисованное Викой, а что-то проявлялось постепенно, в зависимости от Происходящего, добавлялись какие-то отдельные черточки. Каждый раз я видел себя по-разному. Так где и когда я видел свое истинное лицо? И видел ли? А увижу ли?

Принесли карты.

— А коней, о светлейший? — вновь обратился я к хану.

— Приведите! — кивнул хан.

Привели коней. Я глянул — и обомлел. Меня зашатало.

— Малыш... — прошептал я, протягивая руку вперед.

Конь потянулся к моей руке. Я, не глядя, машинально схватил что-то с подноса — это оказалась бумажка от ириски, она была пуста. Тогда я взял кусочек колотого сахара из вазочки и протянул его коню. Конь осторожно взял его губами и захрупал.

— Конь сам выбрал хозяина! — довольно засмеялся Кубалай-хан.

Узнали ли своих коней Юнис и сэр Жеральд, я не понял. Во всяком случае, вида они не подали, так что скорее всего — нет. Да и я, присмотревшись, понял, что это все-таки не Малыш. Да конь и не мог быть Малышом: Малыш исчез, растворившись во мне, растворившись в бешеной скачке через всю страну, которую мы затеяли.

Этот конь казался выше, стройнее... и был вороным, в отличие от гнедого Малыша. Но в компьютерной стране ничто не исчезает бесследно, хорошая программа живет долго и лишь изредка модифицируется и обновляется. Заставить коня вырасти и постройнеть — минутное дело. Но у меня потеплело на душе.

Мы распрощались с Кубалай-ханом.

— Сегодня же пошлю к вам купцов! — прокричал он, потрясая руками, когда мы сели на коней.

Я взглянул на бумажку от ириски, до сих пор зажатую у меня в кулаке, развернул.

«Кондитерский концерн «Бабаевский» — прочитал я. Усмехнулся. Далековато придется купцам ехать... Разве... разве что в «нашем» королевстве работает аналог концерна. Здесь ведь это так просто: сфотографировал, отсканировал — и выпускай готовую продукцию.

НА ТУРНИР

Верблюдов мы поначалу повели в поводу: не стоило давать Кубалай-хану повода обвинять нас в колдовстве. А вот когда мы выехали за пределы ханских владений — проще говоря, въехали в рощу, мы сразу же спешились, подняли верблюдов, уменьшили их и упаковали в переметные сумы. Кони наши хоть и не проявляли особого беспокойства, но и восторгов по поводу верблюжьего соседства также не выказывали, сторонились.

Вскочив на коней, мы снова почувствовали себя помолодевшими, вернувшимися на две недели назад, когда мы только начинали путешествие. Кони не скакали — нет, они летели над землей и до чего же приятно было так мчаться!

Проскакав два или три часа узкими тропками, вьющимися между живописных полей — мы выбирали по карте кратчайшее расстояние до главного пути в столичный город, — нас снова приняла дорога.

Дорога — это нечто особенное, это как живое существо, которое, извиваясь, ползет от города к городу, от деревни к деревне — и несет на себе всадников, телеги, фуры, колесницы, коляски... и пешеходов, разумеется. Потому-то по дороге легче путешествовать, что она сама помогает идти, помогает ехать. Дорога — великая путешественница, хотя все время лежит на месте. Лежит — и везет. И привозит.

На этот раз дорога нам попалась классическая: переполненная транспортом, всадниками, пешими путниками. И все, в основном, шли в том же направлении, куда и мы — в столичный город, на Большой праздник.

Кого тут только не было!

Акробаты, жонглеры и прочая цирковая братия зазывала на свои будущие представления. Двое на ходулях несли развернутый плакат: «Цирк «Рандомиз»! Все виды аттракционов!». Но артистов хватило бы, по-моему, не на один цирк, а минимум на десяток: укротители тигров укрощали, укорачивали слишком длинных животных — перед нами в течение пяти минут шел один тигр. Ну конечно, такому обязательно нужен укоротитель!

Фокусники шли с большими параболическими зеркалами и линзами в руках и старались удержать окружающее в фокусе, иначе оно начинало дрожать и качаться.

«Явно произошла какая-то накладка», — подумал я.

Степенные крестьяне везли на телегах мешки с мукой, корзины с овощами, фруктами и зеленью, кувшины с вином, бурдюки с кумысом, круги сыра и бочки с солениями. Гнали целые стада баранов, коров и коз. Все, все съест ненасытный город во время праздника!

Шли нищие и калеки — на костылях, слепые и горбатые. Эти тоже надеялись, что им перепадет от щедрот праздных зевак.