Фальшивый брак. Невольная жена императора

Судя по всему, драконица хотела пожаловаться на жизнь. Знала, что из меня отличный слушатель, ведь о своих проблемах я упорно молчала.

— Почитываю для отдыха. Что у тебя случилось, Мелинда?

— Эти оборотни невыносимы! — заявила она, окружая нас сферой безмолвия.

И поделилась информацией о том, как любвеобильные представители посольской делегации подкатывают к каждой попадающейся на пути девушке, не ограничивают себя в шуточках и, вообще, ведут себя словно звери. Даже в её адрес прозвучало ужасное предложение.

— Повезло ему, что мой супруг сейчас в Кириусе. Иначе не удалось бы избежать дуэли, — сердито насупилась она.

Я всё выслушала, записала, поставив себе мысленную пометку забежать со списком жалоб к Матео. Оборотни, конечно, славятся своим порывистым характером, потому ко многому можно отнестись снисходительно, но всему есть предел.

— Рада, что ваши с Домиником разногласия позади, и ты постепенно вливаешься в жизнь дворца, — счастливо улыбнулась драконица, наблюдая, как я прячу список в карман брюк.

— Всё относительно, — вздохнула я. — У меня к тебе очень странный вопрос, который должен остаться только между тобой и мной, чтобы никто не подумал лишнего.

— Хм, да, если смогу помочь, — серые глаза женщины вспыхнули любопытством.

Но я не волновалась. Она всегда хранила в секрете все наши разговоры. По крайней мере, ни одна деталь прошлых бесед не всплыла в дворцовых слухах. Я проверила подачей разной информации многих своих собеседников.

— Возможно ли разрушить истинную связь?

— Нет, — ужаснулась она. — Если только через смерть.

— А если она ещё не сформировалась, но начала?

— Тогда… хм… можно попытаться прекратить общение, отдалиться. Лучше вообще разъехаться по разным городам. Но и то может не помочь. Тому, от кого сильнее исходит связь, придётся нелегко.

— А если погибнет тот, к кому формируется связь, демон уйдёт за ним?

— Тут много нюансов, Виолет, зависит от индивидуальной склонности к привязанностям, степени близости. Много всего. Зачем ты спрашиваешь?

— Да так, — усмехнулась я нервно. — Волнуюсь за знакомую.

— Я так и поняла, — хмыкнула она и почему-то грустно вздохнула.

К себе я отправилась донельзя расстроенной. Сначала весть об обмане Доминика, потом подозрения Жаклис, следом подтверждение опасений в исполнении Мелинды. Даже Матео озаботило моё состояние, когда я перехватила его, чтобы отдать список. Он предложил мне пораньше лечь спать. Это показалось самой здравой идеей за весь день. Добравшись до своих покоев, я привела себя в порядок перед сном, взяла свои записи, несколько книг и забралась в постель. Внезапно из одной тетради вылетел клочок бумаги. Ланцелот тут же пригвоздил его лапкой к постели.

— Охотник, — усмехнулась я, вытягивая улов.

И обомлела. Это оказалась записка с последовательностью сигм. Часть из них казалась незнакомой, но при более тщательном изучении я пришла к выводу, что они производные из тех, которым обучал меня отец. Более того, мне стало ясным их предназначение.

Нетерпение пробивало тело нервной дрожью. Я пронеслась в купальню, там отыскала маникюрные ножницы и принялась выцарапывать сигмы на блокирующем браслете. Само собой, приходилось рисовать минималистические символы, ещё и не на внешней грани, да и руки дрожали. Но вскоре мне удалось справиться. Сигмы почти незримо сверкнули. Браслет начал терять свою силу. И я ощутила, как в меня вновь потекла магия стихии.

— Ланцелот! — подхватив котёнка на руки, я чмокнула его в нос и около минуты исполняла победный танец.

Но потом пришли и здравые мысли. Кто же мой доброжелатель? Тетради весь день лежали в покоях, куда вхожи только слуги, потом их нёс Корин, следом было занятие с Жаклис, беседа с Мелиндой и короткий разговор с Матео. А по пути встретилось с десяток придворных. Пожалуй, только безопасник вне подозрений. Но кто решил мне помочь и почему? В последнее время я не особо верю в альтруизм.

День выдался сложным и тяжёлым на новую информацию, потому заснуть не удавалось. Совсем стемнело, когда послышался тихий шелест смежной двери. Доминик абсолютно бесшумно прошёл к кровати и забрался под одеяло. Я замерла, гадая о том, что будет дальше: извинится он или сразу приступит к делу. Но он просто обнял меня и уткнулся лицом между моих грудей. Вот как он это делает, как гасит мою злость на подлёте?

— Почему не спишь? — тихо спросил он.

— Я не в настроении. Поспи у себя, — сухо попросила я.

— Ви, я тоже очень устал и не хочу разборок. Просто желаю поспать с тобой.

После его слов мои претензии звучали бы истерикой, потому я недовольно засопела. Установилось молчание, показалось, Доминик заснул, но вскоре вдруг вновь спросил:

— Что тебя тревожит? Что мешает тебе заснуть?

А я так устала от вранья…

— Мне страшно, — призналась я и ощутила, как глаза начали наполняться слезами.

— Что тебя пугает?

— Легче перечислить, что меня не пугает, — позорно задохнулась я.

Доминик подтянулся выше, обнял меня за плечи. Нежность момента пробила брешь в истончающейся броне моего самообладания. Я уткнулась в его грудь лицом и тихо заплакала. Он меня не расспрашивал, лишь обнимал и мягко водил пальцами по моим волосам.

— Я хочу, чтобы ты мне доверяла, — только и произнёс он, когда я успокоилась.

Сердце болезненно заныло, но мне стало легче.

***

Ответы на мои вопросы не нашлись и в последующие дни. Да и не было времени их искать. Проходили переговоры с Клоуфастом, а меня сделали постоянным участником обсуждений и организатором увеселений. Ночи стабильно проходили с Домиником. Я всё ещё злилась на его поступок и как-то пыталась сократить общение в свете открывшихся подозрений о формировании истинной связи. Но ссоры стабильно заканчивались одинаково страстно и не в пользу моего душевного равновесия. Я злилась ещё больше, и всё повторялось.

Самое ужасное состояло в том, что он был прав, мне действительно нравилось. Нравилось принимать вызовы в переговорах и достигать целей, нравилось сталкиваться с Домиником и проводить с ним ночи. Мне удалось влиться в новую жизнь. Вот только ничто не может длиться вечно. Одним из вечеров я вспомнила о календаре, оптом зачеркнула пронёсшиеся в делах дни и осознала шокирующее. У меня задержка.

Глава 14.4

/Доминик Грамон/

— Себастьен из дома Кавелье, — я приобнял Виолет за плечи, представляя моему третьему лучшему и верному другу.