Фантастические тетради

— Я поставлю в упряжку любого верблюда, даже дикого.

Новый взрыв хохота оборвал ее на полуслове. На сей раз не смеялся лишь повар и то потому, что закладывал в рот очередную ложку похлебки.

— Анголейка на диком верблюде, — пропищал Олли, вытирая слезы, — воистину такое зрелище способно остановить потоп.

— Может, она прилетела с неба?.. — произнес смуглый юноша и его лицо озарила загадочная улыбка.

— Брось, Гарф! — возразил Олли. — С каких это пор самутийцы падают с неба?

— Нет, — сказал юноша, — железная пуля. Если в долине нет умельцев, она могла прилететь только с неба.

Тишина снова заполнила пространство едальни. Первые капли нового дождя едва-едва пробивались сквозь светлый туман, и разговор медленно перетек от самутийских достоинств к провинностям невидимых небесных хулиганов. Ярость в душе Янцы обретала колоссальную силу. Она чувствовала, что сходит с ума и сейчас непременно натворит неприятностей, если, конечно, Бароль, опередив подлый замысел, не убьет ее взглядом. Брат предупреждал: портить настроение фарианам — последнее дело. Но и терять достоинство ни в коем случае нельзя, ибо это единственная сила, способная удержать погонщика между двух горбов, не дать опуститься до похлебки из верблюжьего корыта.

Чтобы не расплакаться, Янца сжала кулаки и стиснула зубы так, что кровь в висках остановилась, а в затылке раздался звон, переходящий в пронзительный свист. Он становился громче, ближе, и только Янца успела упасть лицом в пустую тарелку, как толстый снаряд, пробив жалюзи окна, с грохотом долбанул стену, срикошетил в свод потолка и, подняв клубы каменистой пыли, угодил прямо в котел, где и затих, издав зловещее шипение.

— Говоришь, с неба? — хмыкнул Бароль. — С неба — да в потолок? — он извлек половником пулю вместе с овощами и каменной крошкой, выложил ее на стол и поднял свою тарелку. — Что ж, хвала богам, что не по голове.

— Хвала богам… — неуверенно повторили собравшиеся и потянулись к котлу.

Походный дождевик с капюшоном Янце оказался длиннее на голень и так широк, что под ним свободно могли разместиться оба ореховых лекаря, но Бароль оставил их в погребе на соломе.

— Без Логана не возвращайся, — строго-настрого наказал он Саиму, устроившемуся на заднем седле. — Передай, дескать, Бароль раскаивается… за прошлое. Скажи, что ничего такого больше не повторится.

Когда Гах-верблюжатник попытался подсадить Янцу в седло — отнюдь не из традиции дамских почестей, а только в силу профессиональной привычки, — она оскорбилась, словно ей предложили непристойное, растолкала провожающих и взлетела на трехметрового дромадера так лихо, что животное от неожиданности присело и сплясало на месте, перепрыгивая с задних лап на передние, будто утрамбовывая на себе сыпучий груз. Саим чудом удержался за ремень подпруги. Янца же, ни на секунду не вынув рук из-под плаща, не притронувшись к хлысту и поводьям, уперлась башмаками в мохнатые бока, и верблюд рванул к воротам со всех копыт, унося на себе замотанные в плащ безумные глаза Саима.

— Эй-эй-эй-эй! Поосторожнее! — успел крикнуть Гах. — Этот, чего доброго, сбросить может!

Но резвый дромадер уже слетел с площади и грохотал копытами вниз по склону, опережая собственное дыхание.

— Если она не притормозит у Прики, — заметил Фальк, — Логан будет иметь на ужин огромную мясную лепешку и не скоро пожалует на твои харчи.

Бароль только и смог что цокнуть языком.

— Сколько живу, а такого еще не было…

— Такого! — подтвердил Гах. — Чтобы зверюга из стойла под дождь, да с такой прытью!.. Боги! Женщин надо держать в монастыре на привязи. Если они разбегутся — конца света не миновать.

Поднявшись к себе на веранду, Бароль надолго застыл у подзорной трубы. Верблюд скрылся в сгустках тумана; новая грозовая туча уже испускала в долину шлейфы дождя, да ветер свистел по открытым галереям выруба…

УЧЕБНИК. ОСНОВЫ ФАКТУРОЛОГИИ (10-я Книга Искусств). Естественные фактуры

Первое и самое важное, что надо сделать, приступая к изучению 10-й Книги Искусств, — это напрочь забыть о шкале Дуйля. Попросту вычеркнуть ее из памяти. Это следует сделать по многим причинам: во-первых, Дуйль был скорее инфоинженером, нежели фактурологом и изучал фактуру преимущественно в контексте основной специальности. Что позволило ему уложить свое глобальное понимание фактур в систему универсальную, но далеко не исчерпывающую и во многом спорную. Во-вторых, проще построить десятки новых схем, чем разобраться, где и зачем Дуйль, намеренно или случайно, допускал неточности; в-третьих, ничего универсального в общей фактурологии нет и быть не должно; и, наконец, в-четвертых, если мы дошли-таки до этой страницы — значит, из шкалы Дуйля уже выросли, кое в чем разбираемся получше Дуйля и желаем отойти как можно дальше от навязчивых стереотипов.

Эти «основы фактурологии», как и предыдущий «учебник», построены главным образом на аритаборских адаптациях Книг Искусств, поэтому фактурология имеет сплошь бонтуанскую подоплеку. Здесь не принято выстраивать универсальных схем на конкретном материале, поэтому начнем с фундаментально-абстрактных основ, таких, к примеру, как «естественная фактура».

Всю науку фактурологию можно разделить на три логических этапа:

1. Протофактурный — где физика, химия, астрономия, мадистология и прочая чертовщина актуальна в большей степени, чем история и социальная психология.

2. Фактурный — развитие, которым мы, собственно, занимаемся.

3. Постфактурный — паразитирование и деградация, заканчивающаяся так называемой «предельной цивилизацией», которой мы тоже займемся непременно.

Чтобы вникнуть в парадокс самого понятия «естественная фактура», стоит обратиться к первому этапу и вспомнить, что в прошлой тетради происхождение белковых структур так и осталось на совести молнии, пронзающей глубины океана. Уверовав в нее, мы избавились от многих томов логических доказательств, почему этого не может быть, и поставили следующий вопрос на повестку дня: с какого момента начинает существовать естественная фактура? С одноклеточной амебы или с первого акта коллективного труда, не обязательно под красным знаменем, главное, чтобы стоя на двух ногах и соображая, как лучше запустить камнем, чтобы мамонт как можно быстрее оказался на обеденном столе.

Определенно наука Ареала не оперирует такими категориями, и самый опытный фактуролог точно не определит ни один переходный этап человеческой цивилизации, руководствуясь исключительно человеческими впечатлениями. Для таких вещей существует некий беспристрастный индикатор, именуемый мутационно-векторной сеткой (МВС!): ввел данные, и с закрытыми глазами стало понятно, что к чему, а заодно исчез эволюционный провал между протофактурой и цивилизацией. Но если открыть глаза — все ясно без МВС! потому что единственным критерием на все времена здесь была и будет субстанция личности — первая проба микрополярных включений. Не важно, какого качества и в каком биотипе оно впервые произошло: если вы тронули насекомое и оно убежало — не сомневайтесь, микрополярное включение есть. Фактура налицо. Если нечто, не важно какого происхождения, способно реагировать, адаптироваться, репродуцировать, не говоря о том, что кусаться, лягаться, плеваться, — все в порядке.

Что же касается мутационно-векторной сетки — она способна констатировать включение, как таковое, определять его перспективы, направления развития, качества и условия, а также существенно расширять диапазон всего перечисленного, если протофактурные кондиции это позволяют. Сие понятие хоть и называется сеткой — примитивному графическому выражению не поддается в силу своей динамичности и многомерности. И здравомыслящий фактуролог никогда не станет приводить МВС! к упрощенному универсалу, видя восклицательный знак на конце и прекрасно понимая, что он обозначает.

Под категорию «фактура» в МВС! могут попасть ботанические экземпляры. Их отличие от популяции насекомых состоит всего лишь в способе микрополярных включений — ориентации субстанции личности; в том, как ведет себя особь или популяция в структуре МВС! в условиях конкретной астрофизической координаты. Заканчивается же категория «фактура» лишь после того как МВС! начинает засоряться всякого рода искусственными включениями в микрополярную среду. Как правило, это грубые компьютерные технологии с мощной информационной подпиткой, характерные для переходного этапа к постфактуре. Естественная мутационная схема от этого теряет баланс и стабилизируется в мертвой точке. С той поры развитие конкретного вектора можно считать завершенным.