"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
— У тебя всегда такие проблемы с "окнами"? — спрашиваю у Тима, включая ускорение и немного меняя курс.
— Угу, — отвечает расстроенно. — Я больше по навигации. Потому и наняли Келвина, а он…
Что "он…" пояснять нет необходимости, впрочем, как и злиться на него. Лондорские законы суровы к контрабандистам, так что ему нескоро удастся освободиться из-под ареста.
— А до Келвина?
— Тоже был первоклассный пилот.
— Погиб?
Тим изумленно выпучивает глаза.
— Ты что? Просто уволился. Видел же, у нас нелегкие времена, зарплат, считай, нет, вот он и ушел на другой корабль.
Ну
— Смотри-ка, — привлекаю внимание пилота. — А они и правда по наши души.
Крейсер "на хвосте" еще прибавил скорость, стоило нам немного оторваться.
— Ух, — выдыхаю и растекаюсь лужицей по панели управления. Хочу еды и болеутоляющего. Ненавижу "скачки".
Тим колдует над смотровым экраном, выделяет и увеличивает отдельные участки, но поблизости нет ни одного судна. Кошусь в его сторону, сил подняться нет. Какие-то неотдыхательные у меня каникулы получаются.
— Похоже, они ушли по Аквилонской ветке, — комментирует увиденное.
— Угу, — отзываюсь и закрываю глаза. Поспать, что ли?
Дверь ползет в сторону, грохочут быстрые шаги.
— Ну что? — раздается над ухом.
И откуда у капитана столько прыти? Я, кажется, подисчерпал свой запас.
Тим молчит, полностью переложив на меня свои полномочия. Эх…
Поднимаю голову и с преувеличенной бодростью рапортую:
— "Хвоста" нет. Все отлично.
Роу выдыхает с облегчением.
— Я уж было подумал… — произносит вполголоса, неожиданно показывая свою слабость.
Тут бы мне сказать, что тот корабль изменил скорость, стоило нам ускориться, но решаю зря не трепать капитану нервы. "Хвоста" ведь правда нет.
— Сигналка работает. В случае если они передумают, узнаем, — встаю с кресла. — Я могу быть свободен?
— Да, конечно, — как-то рассеянно отзывается мой новый начальник, все еще вглядываясь в экран, будто пытаясь разглядеть там то, чего не заметили ни мы, ни система. — Спасибо.
Удивленно поднимаю брови, услышав благодарность, но прикусываю язык и побыстрее сматываюсь, пока капитан не передумал.
Еда, таблетки — подвиги потом.
Как ни странно, но всеобщие опасения, и правда, оказались напрасными. Должно быть, у страха глаза велики. Нас никто не преследует. Радар не ловит вокруг никакой активности.
Выпив две пилюли вместо одной, положенной по инструкции, и нанеся визит холодильнику, прихожу в чувства и тут же принимаюсь за работу, за которую мне даже положена зарплата. Плевать мне, конечно, на деньги, но как только отступают боль и голод, а мозги проясняются, мне становится банально скучно.
Экипаж занимается своими делами, а я весь оставшийся день вожусь в машинном отделении. Неполадки есть, но ничего глобального или угрожающего жизни экипажа. Докладываюсь капитану, как он просил, получаю разрешение на исправление недочетов, и так до следующей найденной неисправности. Зачем Роу отчет о каждом моем шаге, по-прежнему непонятно, но раз уж ему так хочется, мне не жалко.
К вечеру надоедает и это занятие, перестаю докладывать капитану о своих действиях. Он же меня не трогает, очевидно, рассудив, что я уже закончил
рабочий день.Перед тем как пойти спать, еще раз заглядываю в рубку, где Тим как раз устанавливает автопилот, чтобы уйти. Все по-прежнему тихо.
Я не склонен к паранойе, но такое затишье настораживает. Неужели бандиты с Альберы так легко спустили бегство нам с рук? А может, я просто пересмотрел фильмов и перечитал книг, поэтому жду, что каждая сюжетная линия будет завершена, а ни один персонаж не появляется зря. Но преследователей нет, а так напугавший нас крейсер просто шел тем же курсом, а затем ушел к Аквилону.
Тим желает мне приятных снов и уходит, без опасений оставляя меня одного в центре управления "Старой ласточки".
Похоже, все мне теперь доверяют. Бессовестно решаю воспользоваться этим самым доверием и синхронизирую свой коммуникатор с бортовым компьютером. Пригодится.
После этого делать мне тут решительно нечего, система работает исправно, поэтому тоже выхожу, закрыв за собой дверь.
Корабль тих, как и всегда в это время суток. Пожалуй, пора спать, чтобы встать с утра пораньше и придерживаться графика, как того требует капитан. Однако у меня с детства аллергия на слово "требует". Добровольно и на чистом энтузиазме я могу свернуть горы, но в ответ на требования у меня срабатывает обратная реакция.
Прохаживаюсь по палубам, заглядывая в незапертые двери и планируя себе фронт работ на будущее. Завтра надо, наконец, заняться роботами-уборщиками, так долго ждущими своего часа. Надеюсь, капитан не заставит меня отчитываться о каждой отремонтированной штуке, а то, чувствую, мой коммуникатор внезапно перестанет ловить сигнал и принимать вызовы.
Ноги выносят меня к смотровой палубе, на которой я не был с той памятной стычки с Диланом. Не знаю, почему не прохожу мимо. Видимо, есть-таки во мне что-то от романтика, и вид космоса по-прежнему манит, как в детстве. Ни один обзорный экран рубки не сравнится с видом со смотровой палубы, погруженной в ночную тьму.
Вхожу и понимаю, что меня посетило дежавю, потому что на диване, точно как и в прошлый раз, сидит Дилайла.
— Привет, — здороваюсь первым, уже мысленно готовый к тому, что девушка встанет и уйдет.
Но Ди не делает попыток подняться. Видно девушку плохо, поэтому не могу сказать, что выражает ее лицо, но поза расслабленная, а голос звучит спокойно.
— Привет, — откликается эхом.
Подхожу к дивану.
— Не возражаешь? — что-то не хочется мне садиться на пол.
— Нет, — девушка настроена вполне дружелюбно, тем не менее отодвигается подальше, освобождая мне место.
Мне бы быть умным и осторожным, чтобы не нарушить хрупкое перемирие, но сдержаться не выходит.
— Я не кусаюсь, — комментирую ее перемещение в другой конец дивана.
Но она не злится, наоборот, смеется.
— Но это не повод прижиматься к тебе под звездами.
Я бы поспорил с этим утверждением, но сегодня не хочется.
Ди больше ничего не говорит, и мы просто сидим в темноте на диване, каждый думая о своем. Хотя на самом деле я не думаю, а рассматриваю ее профиль в тусклом свете, попадающем сюда из коридора. У нее идеальный профиль, лицо, которое я бы нарисовал, будь у меня талант художника. Но способностей к рисованию у меня никаких.