"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26

– Что вам угодно? – проговорил хозяин кабинета, выпрямляясь.

– Максимилиан Пожарский. Могу я узнать ваше имя?

Очкарик пару раз моргнул, открыл рот, захлопнул, а затем, спохватившись, согнулся в поклоне.

– Ваше Сиятельство!

– Оно самое. Так как вас зовут?

– Денис… Рогодин, - представился очкарик. Его глаза с любопытством и тревогой обежали мою фигуру.

Затем переместились на фурий. Тут взгляду было, на чём задержаться, но Рогодин был, кажется, слишком напуган и растерян неожиданным визитом столь высокого лица, чтобы любоваться выдающимися прелестями моей охраны.

– Вы знакомы с профессором Девятаевым? – спросил я, чтобы начать разговор.

– Это в соседний кабинет, - ответил Рогодин.

– Знаю. Я только что оттуда. Профессор у себя. Мёртвый.

Рогодин пару раз моргнул, потом издал нечленораздельный звук.

– Хотите убедиться? – предложил я.

– Что? Э-э… нет. То есть, да!

– Тогда прошу за мной.

Когда Рогодин увидел труп, ему сделалось дурно. Фуриям пришлось вытаскивать его из кабинета убитого буквально на себе.

– Дайте… там!
– очкарик указал дрожащей рукой на небольшой шкафчик.
– Нюхательная соль!

Ирина шагнула к шкафчику, но я её остановил. Сам открыл дверцу и окинул взглядом содержимое. Склянки из прозрачного и коричневого стекла, коробка с ватными тампонами, коробочки с пилюлями от гастрита и печёночных колик. Похоже, наука не даётся даром – усмехнулся я про себя и достал пузырёк с нюхательной солью. Перед тем, как отдать его Рогодину, убедился, что это именно она.

Очкарик отвинтил дрожащими пальцами крышку и осторожно вдохнул. Несколько раз моргнув, поморщился и поставил пузырёк на стол.

– Нужно вызвать полицию!
– проговорил он.

– Чуть позже, - отозвался я, закрывая склянку с солью крышкой, чтобы резкий запах не распространялся по комнате.
– У вас есть ключ от кабинета профессора Девятаева?

Рогодин отрицательно покачал головой.

– Зачем вам, Ваше Сиятельство? – проговорил он рассеянно. – Там же открыто!

– А у кого есть? – спросил я, пропустив последнюю реплику мимо ушей.

– У его лаборанта, Жоры Курникова. Георгия Павловича Курникова, - зачем-то пояснил Рогодин.

– И где он?

– Не знаю, - очкарик достал из нагрудного кармана большой цветастый платок и обтёр лицо.
– Вероятно, ушёл домой. Поздно ведь уже.

– Но сегодня он был в институте?

– Да, я видел его.

– А когда в последний раз?

– Дайте подумать, - Рогодин скомкал платок и запихал обратно в карман.
– Кажется, часа три назад. Он заходил за картой проливов. Она была нужна профессору.

– Он вам её вернул?

– Нет. Полагаю, она ещё у… профессора.

Проверим.

– Вы не видели (или, может, слышали), приходил ли кто-нибудь к Девятаеву в течение последних двух часов?

– Нет, Ваше Сиятельство, - покачал головой Рогодин.
– Я был здесь, составлял объяснительную записку для изменений в новой карте. Я же картограф, - добавил он не без гордости.
– Правда, однажды я вышел, чтобы проконсультироваться с профессором относительно тёплых течений… Впрочем, неважно. В общем, его кабинет оказался закрыт. Я постучал, но профессор не открыл. Это было часа полтора назад.

– Вы сказали, что постучались. Профессор часто запирался?

Рогодин пожал плечами.

– Иногда, когда хотел сосредоточиться.

– Вы не подумали, что он мог уйти домой?

– Не попрощавшись? – удивился Рогодин.
– Он всегда заходил ко мне прежде, чем уйти. Как и я к нему.

– Почему вы сегодня так задержались?

– Многие задерживаются допоздна. Не всегда всё успеваешь, а домой брать работу не хочется.

– А когда институт закрывают?

– В полночь. Но даже ночью некоторые лаборатории работают. Особенно те, которые получили гранды.

Я помолчал, обдумывая услышанное. Получалось, профессор то ли отсутствовал и был убит перед самым моим приходом, то ли преступник заперся с ним в кабинете. Возможно, он требовал, чтобы Девятаев отдал ему документы. Но было не похоже, чтобы профессора пытали. Впрочем, возможно, он не считал документы такими уж ценными или просто испугался за свою жизнь и сразу же отдал их. Бедняга, ему это не помогло. Убийца явно заметал следы – возможно, он был знаком с покойным.

– Вам говорит что-нибудь имя «Кирилл Евгеньевич Жмыхин»? – спросил я.

– Да, он работал с профессором. Кажется, механик или инженер. Участвует в подготовке к экспедиции, - Рогодин печально покачал головой.
– Теперь её, наверное, отложат. Будет трудно найти замену профессору.

– А кто мог бы его заменить? Хотя бы теоретически.

– Даже не знаю, - пожал плечами картограф.
– Думаю, Зинберг подберёт кого-нибудь из института. Возможно, одного из членов первой экспедиции. Например, профессора Маркова, - неуверенно предположил он.

Так, не похоже, чтобы он знал о смерти Зинберга. Значит, и Девятаева почти наверняка не убивал.

– Он работает в девяносто первом кабинете, - сказал картограф.
– Но я видел, как он ушёл сразу после обеда. Сегодня в АГПРиО совещание метеорологов, и Маркова пригласили ещё на той неделе.

– Вы уверены, что он не возвращался сегодня в институт?

– Нет, но вы можете спросить его лаборанта, Ваше Сиятельство. Впрочем, он тоже ушёл. Правда, позже. Кажется, около шести или в начале седьмого.

– И не возвращался?

– Я не слежу за своими коллегами. Можно спросить у консьержки внизу: она отмечает все уходы и приходы в журнале.

Я вспомнил большую линованную тетрадь, лежавшую на проходной. Что за каменный век? У них же есть компьютеры. Хотя в них не распишешься.

– Пройти мимо неё незамеченным невозможно? – спросил я.
– Она работает целый день?

– Нет, у нас три консьержки, и они сменяют друг друга.

– Давно они работают в институте?

Если хотя бы одна новенькая, она может оказаться пособницей убийцы.

– Ну… - Рогодин задумался. – Точно не знаю. Но года по два точно. А Марина Ильинична так и того больше. Лет уже, наверное, пять.