"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Я сел в кресло и указал секретарю на другое.
– Садитесь. В ногах правды нет.
Молодой человек пару секунд нерешительно потоптался и опустился в кресло. Со стороны это выглядело так, словно он сложился подобно столярному метру.
– Как ваше полное имя? – спросил я.
– Раскатов Борис Михайлович, - ответил секретарь.
Он сидел неподвижно, вжавшись в кресло и вцепившись тонкими пальцами в подлокотники.
– Вы давно знали профессора?
– Нет, не очень. Мы с Анной Николаевной автоматически становимся подозреваемыми?
– А?! – встрепенулась
Она отошла от окна и опустилась на диван, испуганно глядя на меня.
– Вы думаете, что я или Борис Михайлович могли убить Костю?! – её брови так высоко поднялись, что лоб покрылся по крайней мере сотней морщин.
– Я должен опросить всех свидетелей, - ответил я с лёгким раздражением. – И естественно, начинаю с тех, кто был рядом с убитым в момент его смерти. Возможно, кто-то из вас последним видел его живым. Борис Михайлович заговорил о подозреваемых – не я. Когда вы получили должность у профессора? – обратился я к Раскатову.
– Я пришёл на собеседование два месяца назад, когда Константин Анатольевич вернулся из экспедиции. Ему понадобился секретарь, чтобы разбирать бумаги, отвечать на письма, планировать время и так далее.
– Сам он не справлялся?
– Видимо, нет. Профессор большую часть времени посвящал научной деятельности. Он не хотел растрачиваться по мелочам.
– Работы была для него его жизнью, - вставила вдова.
Я бросил на неё строгий взгляд, и она сразу сникла.
– Значит, вы ему были большим подспорьем?
Секретарь скромно пожал плечами.
– Это правда, - всхлипнув, снова вмешалась Анна Николаевна. – Костя говорил, что без Бориса Михайловича он как без рук.
– Сам он не был аккуратен?
– Нет, - помотала головой женщина. – Какое там!
– Профессор был педантом в науке, - сказал Раскатов. – А во всём остальном полагался на меня.
– Понимаю. Вы с ним ладили?
– Конечно, - кивнул секретарь.
– У нас были хорошие деловые отношения. Анна Николаевна может это подтвердить, - молодой человек перевёл взгляд на женщину.
– Да-да! – поспешно кивнула та. – Мой муж был очень доволен Борисом Михайловичем. Я сама слышала, как он однажды хвалил его по телефону Вадиму Петровичу.
– Правда? – лицо секретаря дёрнулось.
– Я и не знал.
Он польщённо улыбнулся.
– Честное слово! – всхлипнула женщина и отвернулась, поднеся к лицу платок. – Он вас очень ценил.
Кто этот Вадим Петрович?
– поинтересовался я.
Коллега профессора Зинберга, - с готовностью ответил Раскатов. – Фамилия его Девятаев. Тоже учёный, из института. Уважаемый человек, насколько я могу судить.
– Анна Николаевна, давно был этот разговор?
– Три дня назад, в субботу.
– Девятаев здесь бывал?
– Много раз, - кивнул секретарь.
– Зачем?
– Я так понял, что они с профессором были старыми друзьями.
– А вы что скажете? – я взглянул на вдову.
– Костя и Вадим Петрович дружили много лет.
– Сколько именно?
– Даже не знаю… Они были
знакомы ещё до нашей свадьбы, а мы с Костей прожили без малого тридцать лет.– Когда Девятаев заходил последний раз?
– Вчера. Кажется, около трёх пополудни.
– А вы что скажете? – я взглянул на Раскатова.
– Ну да, вроде около того, - мне показалось, что секретарь слегка расслабился, хотя всё равно выглядел настороженным.
– Они говорили в кабинете.
– Вы знаете, о чём шла речь? Присутствовали при разговоре?
Молодой человек отрицательно покачал головой.
– Когда пришёл профессор Девятаев, мы обсуждали одну конференцию, но Константин Петрович попросил меня выйти.
– И он не рассказывал вам, о чём беседовал с Девятаевым?
Секретарь покачал головой.
– Нет. Если бы он хотел, чтобы я это знал, то не стал бы…
– Выставлять вас за дверь, - закончил я за него.
– Константин Анатольевич был деликатен, но по сути, да, - после короткой паузы проговорил секретарь.
– Думаю, разговор был частный и меня не касался.
– Во сколько ушёл профессор Девятаев?
– Около пяти, - сказала Анна Николаевна.
– Я проводила его до двери.
– Он не казался расстроенным?
– Да нет.
– Он приносил что-нибудь профессору?
Женщина пожала плечами.
– Вроде, нет. Но я его специально не разглядывала. Во всяком случае, в руках у него ничего не было.
– Может, он что-нибудь уносил, когда уходил?
Анна Николаевна слегка нахмурилась.
– Кажется, да…
Я заметил, что Раскатов слушает женщину с большим вниманием. Он даже не моргал. Кажется, не только мне было интересно услышать ответ.
– Что именно? – спросил я.
– Большой конверт.
– Опишите его как можно подробнее. Размер, толщина, цвет, марки - всё, что вспомните. Это может быть очень важно.
– Ну, я видела его мельком, - произнесла женщина неуверенно. – Кажется, он был светло-коричневый, из плотной почтовой бумаги.
– А размер?
– Примерно тридцать на двадцать сантиметров. Толщиной в полтора пальца. Во всяком случае, мне так показалось. Марок я не заметила.
– Отлично, - поощрительно сказал я. – Вы очень наблюдательны. А профессор Девятаев нёс его небрежно или бережно?
Анна Николаевна задумалась.
– Скорее бережно.
– Прошу прощения, Ваше Сиятельство, - вмешался вдруг Раскатов. Вид у него был взволнованный, на бледных щеках вступил румянец. – Вы думаете, что профессор Девятаев имеет отношение к смерти профессора Зинберга? Я спрашиваю, потому что это видный учёный и…
– Пока рано делать выводы, - перебил я его. – На данной стадии расследования под подозрением находятся абсолютно все, кто был так или иначе связан с покойным.
Раскатов замолчал, на его лбу появились едва заметные складки. Анна Николаевна никаким особенным образом на мои слова не отреагировала – очевидно, считала, что к ней это в любом случае не относится. Первый испуг прошёл, и она немного успокоилась.
– Была ли в жизни профессора какая-нибудь женщина, кроме вас? – спросил я её.