"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25

— Вставай, юнга, — прошептал мне на ухо Герман, присев рядом со мной на одно колено. — Ты часом не забыл, что больше не безвольный раб, а егерь?

Но без дозволения великого кнеса я и не думал подниматься с колен. Это было выше моих сил.

— Тебе следовало бы поучиться манерам у своего раба, Герман, — рассмеялся кнес. Его властный хриплый голос раскатом грома пролетел по залу, заставив умолкнуть всех присутствующих, а меня еще сильнее скукожиться.

Герман поднялся во весь свой рост и громко поприветствовал кнеса:

— Здрав будь, кнес Владеймир, сын Гарача Великого. Здравы будьте и вы, жители Чарской кнежити.

— Можешь поднять своего раба, — великодушно повелел кнес. — Этот пир в вашу честь. Займите место супротив меня. Хочу видеть ваши очи.

Герман наконец отодрал меня от пола. Нас усадили за стол напротив кнеса и подали кушанья. Гости вновь загомонили, и тронный зал наполнился множеством разноголосий. Кнесу понадобилась лишь доля секунды, чтобы распознать во мне невольника-корелла. Неужели мы так сильно отличаемся в их глазах от сотрапезников?

Несмотря на то, что во мне признали раба, блюда перед нами поставили одинаковые. Герман после рассказал мне, что я сам себя выдал, оказав великому кнесу почтение. «Раб до тех пор остается рабом, — сказал он мне, когда мы оказались наедине, — покуда сам считает себя недостойным».

Меж тем, насытившись, гости расшумелись не на шутку. Их совершенно не волновал тот факт, что кнес сам объявил причиной торжества наше прибытие. На нас они, казалось, вообще не обращали никакого внимания, и гул в зале с каждой минутой усиливался. Воспользовавшись моментом, Грижа подошел к кнесу и долго что-то нашептывал своему правителю, периодически косясь на нас. Кнес внимательно слушал своего верного опричника, но выражения лица не менял.

При виде такого богатого стола у меня где-то пониже ребер непроизвольно защекотало. Еда егерей, хоть и казалась мне подарком самого Жии, все же ни в какое сравнение не шла с кнесовым застольем. Бесчисленные мясные блюда, предложенные нам, казались мне безумным торжеством этого ненасытного бога голода. У меня разбегались глаза от изобилия яств, но лишь только я потянулся к ближайшему ко мне блюду, как Герман одернул меня. Я огляделся и обратил внимание, что никто из егерей к еде так и не притронулся, ограничившись лишь хмельным питьем.

Мария, заметив мой голодный недоумевающий взгляд, взяла мою пустую лохань и щедро наполнила ее свежими овощами и зеленью.

— Хочешь есть? Ешь лучше это.

Откуда на излете зимы в кнесовых пределах свежие овощи и зелень, я даже не догадывался. Поистине, кнесова власть и могущество в моих глазах вчерашнего раба казались безграничными. Почему Герман и Мария не позволили мне тогда есть мясо, я узнал лишь спустя некоторое время.

Выслушав Грижу и отпустив его к столу, кнес едва заметным движением головы дал понять придворным, что хочет тишины. Буквально за пару секунд в тронном зале все смолкли.

— Знаешь, зачем я звал тебя, Герман?

— Догадываюсь, — тут же ответил егерь.

Кнес наклонил голову и вопросительно приподнял бровь.

— Очевидно, ты будешь просить нашей помощи или совета, поскольку встретил незнакомого соперника.

— Насколько я понял, небесным людям нынче самим нужна помощь. Не потому ли ты явился ко мне по первому же зову?

— Я восхищен твоей проницательностью, кнес, — не стал скрывать истинного положения дел Герман. Да и смысла в том не было. Грижа, должно быть, подробно описал сложившуюся ситуацию, и теперь кнес полагал, что может диктовать свою волю практически беспрепятственно. Тем не менее Герман, немного помолчав, продолжил. — Думаю, кнес, при всех плюсах своего положения ты нуждаешься в нас столь же сильно, сколь и мы нуждаемся в твоей помощи.

— Чего же, по-твоему, мне не хватает, чтобы чувствовать за собой силу? — хитро прищурившись, поинтересовался кнес.

— Информации.

— Вот тут уже я могу тебя похвалить, небесный человек. Я действительно позвал тебя именно ради совета.

— Я буду искренен с тобой, кнес Владеймир. Мы не во всем сходимся во взглядах, но в сложившейся ситуации, уверяю тебя, то, о чем я хочу тебе рассказать, касается всех народов Великой Пустоши: небесных людей, сотрапезников и кореллов.

Внезапно кнес встал и стукнул кулаком по столу с такой силой, что стоящие рядом блюда опрокинулись. Полетели на пол и столовые приборы. Упал и разбился хрустальный кубок кнеса, своим звоном окончательно ставя точку в вопросе статуса переговоров. Отныне мирными их назвать было нельзя.

— Мы уже ставили точку в этом вопросе, человек с небес, — выкрикнул Владеймир гневно. — Кореллы не являются народом! Они вообще не являются людьми! Кореллы — безмозглый скот! Животные без души и разума!

В воцарившейся тишине было слышно, как натужно дышит кнес. Вены на его шее набухли, глаза налились кровью, а край верхней губы, застывшей в презрительной гримасе, время от времени подергивался.

— Не забывайся, Герман Мечников. Ты тут гость непрошеный. Мы не звали вас с вашими нотациями. Мы не ищем ни вашей мудрости, ни ваших богов, нам бы с нашими в ладу ужиться.

Кнес огляделся, словно приходя в себя, и сел обратно на свой трон. Я сидел чуть дыша, но, украдкой бросив взгляд на Германа, поразился его выдержке. От подобного гнева самого грозного и могущественного правителя Пустоши иной бы язык проглотил и не осмелился бы более перечить. Но Герман, спокойно выслушав гневную тираду кнеса, тихо произнес:

— В том мире, откуда мы прибыли, нет большей ценности, чем знание. Знание — единственная сила и единственное оружие, которое могло погубить мой мир, попади оно не в те руки. Наша цивилизация смогла достичь таких высот, о которых вам и мечтать не приходится. Но мы совершили одну ошибку. Одна маленькая слабость, заразившая всех жителей моего мира, заставила нас горько пожалеть после.

— И что же это? — нетерпеливо перебил Германа кнес.

— Самонадеянность, — спокойно ответил Герман. — Мы возгордились своим гением. Для начала мы отказались от целого пантеона богов. С развитием цивилизации и накоплением знаний мы пришли к выводу, что для спокойного существования нам достаточно будет иметь двух-трех богов. Да и те нужны были нам лишь для решения своих земных, сугубо корыстных целей. Их именем мы прикрывали свое невежество. Во имя оставшихся богов мы развязывали войны и творили такие зверства, какие вам и не снились. Религия как таковая нужна была нам лишь как средство влияния на людские массы. Религией мы затыкали те дыры в познании мира, которые не могла объяснить наука. Для слабых она была спасением от сумасшествия, средством от одиночества во вселенной, единственным стоящим смыслом жизни. А для власть имущих религия стала рычагом управления. И в самом последнем цикле нашего развития мы вышли на беспрецедентный уровень богохульства. Мы доказали бога как физическое явление, но так и не смогли до него дотянуться. И тогда мы отказались от бога как творца всего сущего. Нашим богом стала наука, давшая нам мир и процветание. Но, лишившись духовности, мы лишились и самого главного — человечности.

Я взглянул на Оана. Тот сидел смирно и смотрел в одну точку, слабо кивая головой. Судя по всему, Герман сейчас рассказывал одновременно о двух ветвях человечества, совершивших одну и ту же ошибку, и Оан с такой позицией егеря был полностью согласен. Между тем Герман продолжал:

— В моем древнем мире говорили: «Свято место пусто не бывает». Когда общество отказалось от самой идеи бога как единственного мерила справедливости во вселенной, появились те, кто захотел занять пустующий пьедестал. Ты хотел узнать, кто против тебя выступил? Так я тебе отвечу. Против тебя восстал один из таких самопровозглашенных богов. Во всяком случае, он сам себя так называет.