"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24

Он посмотрел, сощурившись, на меня.

А у меня внезапно кончилось терпение. Я вообще по жизни человек гневливый и вспыльчивый. Сначала бью в табло, а потом разговариваю. А тут столько всего навалилось на мою бедную головушку, что ни о каком здравом смысле и речи не шло. Я встал со скамейки и оказался на полголовы выше этого грубого водителя-няньки.

– Ты кого назвал проходимцем? А? – рявкнул я.

– Спокойно, – протянул Матвей, не отступив передо мной ни на шаг. – У тебя и так проблемы, так что не усугубляй...

– Ты. Кого. Назвал. Проходимцем? – чеканил я, толкая его при каждом слове ладонью в грудь.

От каждого неслабого тычка Матвей отшатывался, а лицо его вытягивалось в гримасе злобы и испуга. Весил он с центнер, и легкость, с какой я отпихивал его к противоположному краю аллеи, водителя-телохранителя наверняка впечатлила.

Очутившись у самого бордюра, он попытался сопротивляться – резко отпихнул мою руку и попытался ударить кулаком в челюсть.

Я уклонился и во время реверсивного движения туловищем врезал ему под ребра.

Матвей издал всхлип и согнулся вдвое, но я не дал ему сложиться, схватив одной рукой за горло, а другой – за ремень под пузом.

Рядом кто-то испуганно вскрикнул, но я, не обращая на прохожих внимания, поднял Матвея, как соломенное чучело, и швырнул на клумбу. Он бухнулся, как мешок с песком. Снова кто-то вскрикнул, и я обернулся. Неподалеку стояли, закрывая рты ладонями, давешние малолетние смешливые красавицы, строившие глазки Витьке.

– Фигасе, – проговорила одна из них, глядя на меня округлившимися глазами.

Витька вскочил со скамейки и встал рядом со мной. По всей видимости, никакого сострадания к Матвею он не испытывал. Скорее, наоборот. Он с улыбкой следил за попытками Матвея подняться на ноги.

Наконец, – далеко не с первого раза, – водителю это удалось. Он весь перемазался в глине, а на брюках налипли лепестки хризантем. Клумбу он раскурочил знатно – здесь будто свинья с поросятами отдыхала. К тому времени мой гнев иссяк, но и у Матвея начисто пропало желание драться. Косясь на меня и спотыкаясь, он пошел в обход меня в сторону выхода из аллеи.

– Поедет предкам жаловаться, – прошептал Витька.

Я и сам это понимал. Вдоль аллеи на каждом столбе и дереве висят камеры. Нашу маленькую возню стопроцентно засняли и записали в память компьютеров. На этом видео ясно видно, что я первым начал пихаться, а потом надумал сделать жим штанги стоя, причем вместо штанги использовал живого человека.

А еще чуть позже похитил ребенка.

Прежде чем сообразить, что делаю, я выставил вперед тыльную сторону предплечья (на мне была рубашка с короткими рукавами) со Знаком Урода и приказал:

– Ко мне!

Не знаю, на что я рассчитывал. Знак в этом мире не работал – я сто раз проверял. Наверное, сработали рефлексы.

Но на сто первый раз Знак сработал, удивив в первую очередь меня самого.

Матвей словно споткнулся о воздух, остановился, затем развернулся ко мне и повлекся вперед походкой ходячего мертвеца.

Девчушки к тому моменту зашагали дальше, решив, что инцидент исчерпан, а другие прогуливающиеся были далековато. Так что никто не заметил моего “гипноза”.

Матвей остановился прямо передо мной и вытянулся по стойке “смирно”. Перепачканная рожа утратила осмысленное выражение.

Мое сердце пропустило удар, а потом застучало с удвоенной силой.

Знак работает! Волшба работает! Я снова ведун, хоть и не в Поганом поле!

– Где твоя тачка? – спросил я.

– Это не его тачка, – сразу же встрял Витька, который, казалось, ничуть не удивился моим сверхъестественным навыкам.

– Короче, где тачка, Матвей?

– Там, – показал он пальцем.

– Пошли, – велел я. – Повезешь нас за город.

– Ого! Круто! – обрадовался Витька, снова ведя себя соответственно возрасту. – Прямо сейчас поедем?

– Предлагаешь подождать конца летних каникул, чтобы школу прогулять?

– Неплохая идея. Но – нет. Погнали, ведун Олесь!

Глава 2. У дольмена

В машине семьи Резчиковых – новехоньком Ауди А6 – меня охватило чувство неправильности происходящего. Во-первых, потому что, несмотря на решимость вернуться в Поганое поле любыми средствами, что-то на окраине сознания подсказывало, что мы творим какую-то феерическую глупость. Во-вторых, мы с Витькой должны сидеть впереди – я за рулем, он рядом, а не на задних сидениях. В-третьих, не получалось привыкнуть к мысли, что я умею колдовать в обычном мире.

Пока не выехали из города, то и дело застревали в пробках. Мы молчали, только Витька изредка показывал Матвею направление. Затем потянулись окраины, мы выехали на междугороднюю трассу, и замороченный водитель, который, впрочем, ничуть не утерял своих навыков, поддал газу.

Последний раз я выезжал за город сто лет назад – в этом мире. В Поганом поле, я, наоборот, довольно редко въезжал в какие-либо населенные места, путешествуя по дикой природе с жалкими остатками былой цивилизации. Крайне непривычно было лицезреть оживленное автомобильное движение на дороге, ухоженные, а не заброшенные дома, магазины, станции техобслуживания, суетящихся людей, все эту обычную движуху.

Я загляделся на виды из окна и вздрогнул, когда у Витьки зазвучал рингтон на айфоне.

Витька мельком глянул на экран и выключил звук. На мой вопросительный взгляд коротко ответил:

– Предки.

– Они будут волноваться, – помолчав, сказал я. – Может...

– Нет, не может, – отрезал пацан. – Их гиперопека знаешь у меня где? Я их постепенно приучаю, что вполне самостоятельный. Регулярно не прихожу домой ночевать, один раз и вовсе на три дня пропал... У друга зависал, – пояснил он, усмехнувшись. – Потом оба получили... Но результат был достигнут: в следующий раз обошлось без особого шума.

Он помолчал, потом кивнул на неподвижный затылок Матвея впереди.

– А потом они этого токсика мне подсадили.

Едва Витька упомянул водителя, как у Матвея тоже зазвенел телефон. Рингтон был отвратительный: какая-то блатная песенка хриплым прокуренным и пропитым голосом.

Вечная Сиберия – бывшая тюрьма, говорил нам с Кирой Габриэль, и все шуточки и мемчики, так сказать, в ней родом прямиком из тюремной хаты. А как дела обстоят с этой, современной, Россией из Эры Тельца? Мы тоже ведь живем в большей степени по тюремным понятиям, нежели по законам, которые вообще никто не уважает. Мир шагнул к нейросетям и искусственным интеллектам, вроде умбота Ивы, а у нас до сих пор на рингтон ставят эту блатоту.