"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24

Я решил не “выкобениваться” и не пытаться совершать резких движений. Пусть ведут нас в свое логово. Если что – договоримся, как Витька и предлагал. Я ведь все равно не совсем представляю, как спасу тетю. Вернее, как найду ее для начала. И как уничтожу квест-башню.

Когда отправлялся на эту миссию, у меня в распоряжении были колдовская сила и Ива. А сейчас – урезанные В-опции и никакого умбота, подключенного к нейрочипу. По всему выходит, что нужно объединяться с подземным криминалом столицы Вечной Сиберии.

Мы с превеликим трудом спустились на шесть пролетов по лестнице, забитой строительным мусором, всевозможными досками, балками, мотками гнилой веревки, битым кирпичом и стеклами. Мы с Витькой то и дело спотыкались и несколько раз хорошо приложились лбами, но мало-помалу приноровились нащупывать дорогу руками и ногами и двигаться плавно, чтобы ни обо что не удариться. Наши шаги уже не звучали так громко, как прежде, хотя до бесшумной походки Мая и Гужа было далеко.

Витька в очередной раз шепотом ругнулся, и я спросил:

– Ты как?

– Норм, – сказал он угрюмо. – Ты из-за меня сдался, да? А то бы навешал этим двоим очкарикам, как Матвею!

– Не только, – сказал я. – Может, с помощью нуарных жителей мы сможем взорвать квест-башню.

– А если им это нахер не нужно? – спросил Витька.

– Думаешь, они с Детинцем заодно?

Разумеется, эти вызывающие речи мы завели специально для “нуарных жителей”. Причем не сговариваясь. Как-то само получилось.

Май на провокацию повелся:

– Мы? С Детинцем? Заодно? Да тьфу на него! И на Председателя лично в глаза тьфу!

– Цыц, Май! – повторил Гуж. – Рано им про нас знать. Пусть Честное Собрание решает, о чем с ними разговаривать и что с ними делать.

– Честное собрание? – оживился Витька. – Типа сходки паханов? Смотрящих?

Май закис от смеха, а Гуж серьезно пояснил:

– Скорее, слышащих. Смотрящих среди нас нет.

Меня вдруг озарила догадка – в полном мраке подземелья это выглядело и правда как вспышка яркого света.

– Вы слепые, верно? Точнее, вы видите свет, и он причиняет вам боль!

Вспомнилось, как я впервые встретил нуарных жителей в конце тайного тоннеля. Они тоже требовали потушить фары, но я заморочил их – моя волшба тогда была на пике. И у меня имелся отчетливый зрительный контакт...

На мой вопрос, есть ли на поверхности земли другие люди, охранник тоннеля удивился:

“Да ты шо? Наверху, что ль? Нет, конечно”.

На поверхность они выбираются крайне редко и только глубокой ночью, когда нет полной луны. И в очках-консервах... Как сильно, должно быть, на них действует яркий свет...

– А ты догадливый, Олесь, – фыркнул Гуж. – Все верно, свет для нас крайне неприятен, даже слабый. Оттого и очки наверху носим. И мы не видим, как вы... Вернее, совсем не видим, разве что знаем, светло или темно. А используем слух, ощущения и шестое чувство, что у слепых развивается. А развилось оно у нас до такой степени, что никакого зрения нам и не надо.

– Но почему вы ослепли? – вскричал возбужденный Витька. – Вас под землей заперли на несколько поколений, как морлоков, да? И ваше зрение деградировало? Поэтому Модераторы вас нуарными деградантами называют?

– Эй, малец, потише, – оборвал его Май. – Не стоит за этими придурками Модераторами всякую ерунду повторять. Уж если кого-то и обзывать деградантами, так это самих Модераторов... Нет, нас никто под землей не запирал, мы сами там обосновались. А обычное зрение мы потеряли из-за...

Он оборвал сам себя, затем спросил Гужа:

– Че, сказать? Или тож Честное собрание пусть говорит?

– Неужто сам спохватился? – деланно удивился Гуж. – Помолчал бы уже, болтун.

Дальше шли молча.

Лестница кончилась, и мы проникли в сырой и холодный тоннель, в котором, тем не менее, улавливался слабый сквознячок. С вентиляцией здесь, в катакомбах, стало быть, все в порядке. Под ногами хлюпала грязь. Тоннель сделал несколько поворотов, потом закончился железной дверью. Гуж еле слышно поцарапал ее чем-то твердым – вероятно, ножом, – и она беззвучно растворилась. В лицо повеяло теплым сухим воздухом.

Кто-то прошелестел из тьмы. Я не различил ни слова, но Гуж твердо и отчетливо ответил:

– Двое бродяг сверху. На суд Честного Собрания.

В ответ снова зашелестели. Гуж подтолкнул меня на сей раз пальцем, а не клинком, и я прошел через дверной проем, ощупывая косяки ладонями и ногами – пол перед собой. Темнота была почти осязаемая. Как хорошо, что ни я, ни Витька не страдаем клаустрофобией!

Мы повернули еще несколько раз – то вправо, то влево. Я совсем запутался, но дал сигнал нейрочипу записывать все наши движения. Раньше мой СКН записывал все подряд без особого на то указания, но после “прогулки” в Скучный мир все настройки, так сказать, сбились. Я не был уверен, поможет ли запись без “картинки” в случае, если понадобится бежать в обратном направлении, но решил перестраховаться.

У нас не было ни фонарей, ни каких-либо других источников света...

Кроме айфона!

У меня по спине пробежала радостная дрожь. Интересно, а айфон-то у Витьки отобрали или нет? И как себя чувствует его аккумулятор? Как сильно сел? Всем известно, что у “яблочного” смартфона аккумуляторы неважные. А здесь еще и сети нет, поэтому телефон постоянно будет ее искать и расходовать ресурсы. Отключил ли Витька сотовую связь?

Как бы спросить Витьку? У здешних кротов очень тонкий слух – услышат.

Пройдя целый лабиринт ходов в беспросветной тьме, наполненной шорохами и шелестом голосов, мы очутились перед массивной холодной металлической стеной. Я уперся в нее ладонями.

К тому времени я приспособился к такому передвижению – руки постоянно впереди, а ноги сначала легонько ступают на землю, а потом уже я переношу вес.

Гуж что-то прошуршал – мог говорить и так, еле слышно. Ничего не разберешь. Сбоку залязгало железо – кто-то отпирал замок. В лицо повеяло немного более застоявшимся воздухом, нежели в коридоре (если мы стояли в коридоре, а не в каком-нибудь другом помещении).