"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24

– Что ты наделал? – спросила Ива.

– Показал власти, что никакая она не власть, а скотина, – пробормотал я.

– Ты его убил.

– Да ну? – Я сел на стул, обессиленный вспышкой. – И что?

– Ты не управлял собой. Это плохо. В будущем это принесет проблемы...

– Кому? Таким, как этот Админ? Согласен.

– Твое желание непременно заставить раскаяться человека, чья психика обрабатывалась пропагандой с рождения, глупо.

– Да, глупо! – заорал я. – Зато по-человечески! Тебе этого не понять, Ива, не так ли?

– О, Олесь, – грустно проговорила Ива и растаяла на интерфейсе.

Витька все еще стоял у стены, упираясь о нее одной рукой и отвернувшись от меня. Я его наверняка напугал.

– Видишь, Витька, – обратился я к нему, – как оно получается? Какой смысл наказывать человека, если он свято верит в свою правоту? Отправь я его на каторгу, он считал бы себя жертвой произвола! Как бы он исправился? Как бы исправились тысячи таких, как он, если они верят в свою правоту? Какой из меня монарх, если я даже этого жирного ублюдка не смог раскаяться под волшбой? Я его раздавил, но... проиграл.

Какое-то время царила тишина. Где-то забегали, но вблизи от кабинета Админа шаги стихали – сфера моего магического влияния гасила в людях любое желание заглядывать сюда.

Затем Витька отклеился от стены и двинулся к выходу, стараясь лишний раз не глядеть на повалившегося на стол Админа с раскуроченным затылком. Возле меня Витька остановился и шепнул сдавленным голосом:

– Он не победил... Он умер. В ты все-таки больше судья Дредд, а не Санта Клаус. Скажешь, что это не ипостась Единого сейчас в тебе проснулась?

Глава 14. Старые знакомые

Витька вышел из кабинета, и до меня донеслись его шаги в коридоре. Следовало бы пойти за ним, пока к нему не придрались Модераторы вдали от сферы моего магического влияния, но несколько долгих минут я не мог заставить себя встать.

Необычайно яркая алая кровь расплывалась на столе Администратора из-под его размозженной головы и начала размеренно и нудно капать на пол. Модераторы – крысеныш и другой, незнакомый, – торчали у стенки, скованные волшбой.

– Ива, – наконец заговорил я. – Я схожу с ума? Я опасен для окружающих?

Не удивился бы, если бы она не отозвалась после моей выходки – но она отозвалась. Все же она не женщина, а искусственный интеллект.

– Трудно сказать... Я навела порядок только в оперативной памяти твоего нейрочипа и откалибровала процессор. Но я не знаю, как работает вся эта сложная система, включающая нейрочип, допарты и твой собственной мозг. Я отметила всплеск гормонов стресса, также очень высок уровень тестостерона – видимо, его выработка провоцируется допартом дольмена. Отсюда рост мышечной массы, растительности на лице и теле и вспышки ярости.

– А Единого ты не чувствуешь?

– Я не представляю, что он такое и как себя проявляет. Я не вижу твоих снов и видений. Я воспринимаю лишь состояние твоей внутренней среды и эмоции.

– Если эта вспышка повторится... ты сможешь меня остановить?

– Взять полное управление твоими системами на себя? Потенциально это возможно, но полностью аморально. Свобода воли человека неприкосновенна.

– А если я кинусь с ножом на Витьку или Киру?

– Будем надеяться, что этого не произойдет.

– Будем надеяться... – вслух повторил я. – Как это по-человечески... Перенести всю ответственность на бога или вселенную.

– Ты не контролируешь полностью свою жизнь, Олесь, – сказала Ива. – И тем более чужую.

– Ну и ладно. – Я наконец нашел в себе силы встать, ударил кулаками по столешнице. – Прибил я эту скотину – туда ей и дорога. Если по пути в Росс раздавлю еще парочку гадин, ничего страшного не произойдет. В Поганом поле я сам себе судья и палач.

– Не думаю, что это верный подход, – возразила Ива. – Зло не остановить злом...

– Почему нет? Клин клином вышибают, говорят. Минус на минус дает плюс. И вообще, зло, добро – все это понятия относительные.

– От допущения относительности добра и зла один шаг до небинарной морали, где понятий добра и зла не существует совсем.

Я скривился при воспоминании о противных разноцветных россах. Неужели я стану как они?

– Постараюсь не докатиться до такой гадости, как небинарная мораль. По сути это отсутствие какой-либо морали... Полный беспредел.

– Не совсем беспредел. Небинарная мораль у россов достаточно структурирована и обоснована, хотя мы, Либерахьюмы, считаем ее вредной в долгосрочной перспективе. Но я поняла твою мысль.

Я переключился на двух Модераторов, один из которых в свое время получил от меня по крысиной морде и, в свою очередь, подкинул проблем.

– Ты, – указал я пальцем на крысеныша, – убери это тело и вымой тут все. Самолично, ручками! А ты, – поглядел я на второго, незнакомого, – позвони в Детинец, свяжись с Председателем...

Я умолк, задумавшись. Как простой Модератор дозвонится до Самого Крутого Чувака? Это не под силу и Админу, если б он был жив. И если дозвонится, как узнает то, что мне нужно, а именно: не пропал ли труп Кирсанова из мавзолея? Случись подобное, любую инфу засекретят накрепко. А я никого не зачарую на таком расстоянии. Волшба по телефону не работает.

Я дал еще указания – чтобы смерть Админа они восприняли как самоубийство. Админ ни с того, ни с сего прямо во время обильного обеда проколол себе руку вилкой, а затем ударил себя в глаз ножиком и поработал с папье-маше. Не выдержал стресса тяжелой администраторской работы. Волшба, как и мощная пропаганда, напрочь убивает любую критичность: Модераторы поверят в эту версию без размышлений. А люди поверят в то, что им скажут. Похоронят Админа по-любому в закрытом гробу.

Пока я давал эти указания, меня терзал стыд. Все-таки я превратился в убийцу. От расправы над Кирсановым меня “избавила” Рина, но руки у меня недолго оставались чистыми. Одно дело – быть воином, уничтожающим врагов на поле брани, и совсем другое – убивать вот так, за столом, в припадке неудержимого гнева.

Но если мне быть монархом, то руки чистыми не сохранить ни за что. Придется избавиться от тысяч таких, как этот толстый Админ, свято верящий в то, что он – власть и имеет полное право отправлять людей на каторгу до конца дней за оскорбление собственной персоны. Их не зачаруешь и новые ценности не внушишь. Не перевоспитаешь ни естественным, ни магическим способом. И эти люди станут врагами новых порядков, основанных на признании прав обычного народа.

Что делать с этими многочисленными админами? Загонять их на каторгу? Но тогда там возникнет весьма опасная, мотивированная и обиженная на новую власть субкультура – своего рода воры в законе. Их влияние распространится на криминальный мир, ибо в обществе, где нет истинного плюрализма, оппозиция уходит в уголовное подполье. Отправлять таких админов на каторгу – создавать самому себе могущественного и трудноистребимого врага.