"Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19

Он помотал головой. Его голос дрожал, а глаза были прикрыты, точно он вспоминал события давно минувших дней.

– Они объявили меня восставшим против воли Его, и против Его самого. И все Ангелы верили в это! Представляешь? Те, кого я считал своими друзьями, не сомневаясь, объявили меня предателем. Ни один даже на секунду не задумался, что все может быть иначе. И никто не помнил, что я слетел вниз сам.

– И что ты сделал? – Анжела спросила, поддавшись его рассказу.

Он излагал так красочно и ярко, что его хотелось слушать.

Но Люцифер продолжил, точно не услышав ее вопроса.

– Знаешь, мне было бы все равно, если бы, хоть один из них помнил Ее! Хотя бы один! Но нет. Их память была пуста, точно белый лист бумаги. Я не жалел, что покинул эти лживые небеса, не переживал, что не смогу туда вернуться. Меня не тревожило то, что меня объявили предателем. Но мне рвало душу то, что никто, кроме меня, не знал, что она существовала, не знал, как с ней несправедливо обошлись. Моя жизнь, мои крылья – все это меркло рядом с Ней. И я никогда бы не смог смириться с тем, что про Нее забыли, что Ее просто удалили из этого мира.

Люцифер сжал, и снова разжал кулаки.

– Я ни на одну секунду не оставлял попыток ее найти. Я распространял слухи о ней, пытался донести до людей правду, пытался хоть что-то исправить. Я действительно не мог просто так оставить то, что никто, кроме меня, не помнит ее. Не мог вынести такой несправедливости, и пытался вписать ее в историю этого проклятого мира всеми силами. На рассвете жизни люди были не такими, как сейчас. Они узнавали меня. А узнав, страшились. И, конечно, не верили мне. Никогда бы не смогли поверить, потому что эти звонкоголосые и белокурые благочестивцы с крылышками пудрили им мозги! – казалось, Люцифер вот-вот закричит.

Но он сдержал себя, и, сделав пару глубоких вдохов, продолжил, уже гораздо спокойнее:

– Но они хотя бы запоминали, и это было единственным, на что я мог рассчитывать. Возможно, даже ты про нее слышала. Ее звали Лилит. Чудесное имя для восхитительной женщины! Она была рыжая, свободолюбивая, гордая и своенравная, предназначенная, как первая жена Адама. Равная ему, непокорная, не то, что эта блондинистая Ева.

– Ты прав, я про нее слышала, – Анжела кивнула, – а еще я слышала, что она превратилась в злую дьяволицу, которая пожирает детей.

Люцифер печально вздохнул.

– Это все из-за моей дурной репутации. Из-за того, что про нее твердил именно я, ее чистый и прекрасный образ исказили. Запятнали своими мерзкими и никчемными выдумками. На самом деле, мы полюбили друг друга, едва только увидели. Это было так, словно стрела настигла нас обоих. Когда она предстала передо мной впервые, я понял – ее я любил все время, пока существовал. Ее я ждал, о ней мечтал. С тех пор мое сердце билось лишь для нее одной. А она... она ответила мне взаимностью, и моему счастью не было конца. Словно вся радость мира была для меня одного.

Он улыбнулся, открыто и светло, на секунду напомнив девушке Дэймона. Но тут же, улыбку точно стерли с его лица, и оно вновь стало хмурым.

– Лилит была решительной, независимой и такой сильной! Она отказалась от Адама ради меня, и Создатель не смог ей этого простить. Он не любит, когда что-то идет против Его воли, не по Его плану. И поэтому он создал Еву, а Лилит стер, словно ее, никогда и не было. Аластэйр, еще будучи легким бестелесным ангелом, видел ее. Он видел, как ярко зажглась наша любовь, словно новая звезда. И видел, как ее растоптали, без сожалений смешав с грязью. Возможно, после стольких лет на Земле, вдали от Создателя, он вспомнил ее, сам того не понимая. И узнал ее в тебе. О, как же ты на нее похожа.

Люцифер замолк, пожирая глазами Анжелу, точно силился рассмотреть в ней образ своей любимой.

Девушка же молчала.

Его история порядком задела ее. Хотя, конечно, ему вовсе не стоит верить. Ведь он первый Падший Ангел. И за все то время, что он бродил по Земле, он вполне мог себе выдумать какую-нибудь наиболее правдоподобную историю, дабы смущать ей легковерных людей.

Но все-таки сказочная любовь, предательство и горестная разлука всколыхнули ее сердце, ведь, в конце концов, она была всего лишь девушкой, что верит в негасимые чувства, в их силу и страсть.

– Пожалуй, я спрошу об этом у Дэймона, – наконец произнесла она.

– Дурочка, – Люцифер громко и заливисто рассмеялся, – я же сказал, что он ничего не помнит. Впрочем, я знал, что ты мне не поверишь. Мне никто и никогда не верил. И то, что ты похожа на нее внешне, не делает тебя особенной, или уникальной. Ведь она бы поверила мне...

– Мне сложно тебе верить. Особенно, после того, как ты устроил на земле Апокалипсис. К тому же, втянув в него не только меня, но и Дэймона, и Криса, – хмыкнула Анжела.

– Ну, я же не просто так его устроил. У меня были на это свои причины, причем, уж поверь мне, серьезные, – Люцифер пожал плечами и тут же сменил тему.

Он снова стал таким, каким Анжела уже привыкла его видеть, а именно, насмешливым, язвительным, с извечной кривой ухмылкой, точно приклеившейся к губам.

Всю его печаль о пропавшей любви, точно стерли мокрой тряпкой, и при следующей фразе его голос уже не дрожал, как это было всего несколько минут назад, когда он говорил о Лилит.

– Приготовься, крошка Беллз, сейчас будет съезд направо, в лес. Надеюсь, в этот раз ты тепло оделась? А то вся моя куртка провоняла твоими жуткими духами. Ты что выливаешь на себя перед выходом целый флакон?

– Я редко пользуюсьдухами. Наверно, твоя бесценная куртка провоняла от кого-то другого. Впрочем,все равно можешь не переживать по этому поводу. Сегодня я готова к холоду, какникогда, – Анжела крутанула руль, съезжая с шоссе.

Глава 8.

Анжела ехала по лесной дороге и ветки деревьев, скрежетали по крыше машины. Впрочем, долго это не продлилось, потому что через пару минут Люцифер сказал остановиться.

– Еще полчаса пешком, и мы будем на месте. Хотя, конечно, процесс можно ускорить, – он скинул свою рыбацкую куртку с капюшоном, оставшись в безрукавке.

За спиной росли черные крылья, ужасные настолько, насколько это вообще можно было себе представить.

Анжела поспешно отвернулась. Крылья внушали ей какой-то животный страх. Это как же должно быть было больно выпускать их, чтобы решиться сжечь перья? Пожалуй, на этот вопрос она бы никогда не хотела узнать ответ.