"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Каан не договорил. Его лицо на миг утратило привычное выражение, и сквозь его черты проглянул великий дух-воин Ягтыгур. Этого хватило, чтобы понять – за жизнь старой женщины Танияр спросит как за целое поселение, наполненное обитателями.
– Не прощу ни единой капли крови моих людей, – бесстрастно, и оттого страшно сказал каан. Но уже через мгновение он был вновь расслаблен и немного мрачен: – Мы все-таки потеряли двух язгуйчи-лучников. В лесу после второй засады. Они оказались не слишком проворны и не успели уйти. Знаешь, – Танияр посмотрел на перстень за неимением иного собеседника, которому можно было заглянуть в глаза, – они убили друг друга. Когда ягиры Елгана
– Пусть Отец сохранит тебя, мой любимый, – прошептала я и протяжно вздохнула.
Если бы он смотрел мне в глаза, я бы и тогда не смогла пообещать, что перестану подглядывать. Это было выше моих сил. Однако сама решила делать это реже, а если будет страшно, то просто закрою глаза. И вновь вздохнув, я прошла в постель. Мои подопечные растянулись подле кровати, в свое «логово» из одеял они идти не захотели, с каждым днем им там становилось всё теснее, а вот пола в спальне хватало с лихвой. Усмехнувшись, я пожелала им добрых снов и наконец улеглась.
Мне казалось, что я вовсе не смогу уснуть. Даже ожидала, когда перед внутренним взором встанут все ужасы, увиденные за день. Но, видно, духи и вправду были ко мне милостивы, потому что всё, что мне пригрезилось, – это спокойное и усталое лицо моего супруга, глядевшего на Мангай. И в ушах вместо предсмертных криков звучало его признание, сказанное на прощание. А после я погрузилась в сон, и, кажется, мне ничего не снилось, кошмары так уж точно.
Утро я встретила бодрая и хорошо отдохнувшая. От вчерашних переживаний не осталось и следа. Нет, не так. Они никуда не делись, как и тревога за судьбу каана и его воинов, но утреннее солнце подарило надежду и веру в лучшее.
– Доброго утра, мои дорогие, – улыбнулась я рырхам.
Лишь на минутку я пробудила «Дыхание Белого Духа», чтобы убедиться, что с Танияром всё благополучно, а после поспешила привести себя в порядок. А потом вышла к Сурхэм, которая успела приготовить завтрак.
– Что там? – спросила прислужница.
– Мангай отдали Елгану и Налыку, – ответила я и приступила к утренней трапезе.
– Много поубивали? – мрачнея, спросила Сурхэм.
– Никого, – мотнула я головой. – Мангайцы ушли из поселения, Танияр отдал пустые дома. Там только старая Гайше осталась, она на каанов клюкой со стены махала. – На миг прервавшись, я нахмурилась: – Надеюсь, им хватило совести не тронуть эту женщину.
– Зачем же отдали? – прислужница присела напротив и подперла щеку кулаком.
Я пожала плечами и ответила:
– Танияр потом всё расскажет.
– Будешь опять смотреть?
– Нет, он не хочет, чтобы я смотрела. Совсем не приглядывать я не смогу, но постараюсь это делать пореже. Будет о чем, расскажу. Главное, с ним всё хорошо, и пусть так и останется.
– Пусть, – согласно кивнула Сурхэм и оставила меня в покое.
После завтрака я приветствовала Берика, сегодня сопровождавшего меня. И пока я работала у себя в кабинете, ягир не спускал с меня пристального взгляда. Я посмотрела на него один раз, потом второй и попыталась погрузиться в насущные дела. Однако
взгляд телохранителя не отпускал меня, и это всколыхнуло раздражение.– Я сейчас натравлю на тебя рырхов, – пообещала я, не поднимая головы.
– Сожрать старого друга легко, найти нового сложно, – философски ответил негодник.
Откинувшись на спинку кресла, я прищурилась и смерила Берика ироничным взглядом. Он прижал ладонь к груди, почтительно склонил голову, но, когда распрямился, взор вновь был устремлен на меня. Я не поддалась. Взяв в руки одно из перьев, которых у меня теперь было в изобилии, я окунула его в краску и продолжила писать. И тогда ягир, перешагнув Торн, подступил к столу вплотную.
– Терпению тебе стоит поучиться у каана, – усмехнулась я и, вновь откинувшись на спинку кресла, скрестила руки на груди. – Улбах легко бы пересидел тебя.
– Не согласен, – парировал телохранитель. – Если бы между нами было состязание, я бы его выиграл, как и каан.
– Бахвальство – грех, мой дорогой, – назидательно произнесла я.
– Я не хвалюсь. Я бы это сделал, но, как и каан, тоже уступил, чтобы сделать кийраму приятное.
– Что же не сделаешь приятное мне? – с иронией спросила я.
– Ты – моя каанша. Я тебе верен, и ты об этом знаешь. Мне не надо завоевывать твою дружбу обманом.
– Верно, не нужно, – улыбнулась я. – В твоем добром отношении ко мне я не сомневаюсь. Ты мой друг, Берик.
– А если друг, то зачем молчишь?
Я с усмешкой покачала головой и указала Берику на стул для посетителей. Он уселся и ответил мне взглядом, полным ожидания.
– Каан отдал врагам Мангай, – повторила я новость. – Никто из жителей поселения не пострадал, они ушли еще днем, пока Танияр сдерживал вражеское войско. Утром я удостоверилась, что с кааном всё хорошо, а больше не смотрела.
– Посмотри еще, – деловито кивнул Берик.
Вздохнув, я потянулась, взяла отложенное перо и вернулась к документу.
– Ашити, – не стал мириться с таким ответом ягир. – Посмотри.
– Не буду, – ответила я.
– Почему?
– Он не хочет.
В этот момент послышались шаги, и в кабинет вошел Эгчен.
– Милости Отца, – поприветствовал нас байчи, и тут же перешел к сути своего визита: – Что там, каанша?
Я закатила глаза, а Берик насмешливо хмыкнул. Теперь на мне сошлись два сторонних взгляда. А пока мы смотрели друг на друга, состязаясь в упрямстве, снова послышались шаги уже нескольких человек, и в дверях кабинета остановились три ягира. Они склонили передо мной головы и застыли в ожидании.
– Создатель! – воскликнула я. – Если мне нет покоя в собственном доме, что будет, когда я выйду на улицу? Наверное, уже весь Иртэген знает?
– О чем? – уточнил Берик.
– О моем перстне и возможности видеть, что происходит рядом с Танияром.
– Если знают, то не от ягиров, – несколько высокомерно ответил Эгчен. Остальные воины согласно кивнули. – Мы не отправляем слов с ветром, чтобы их услышали многие.
– Эчиль тоже не станет болтать, – заметил мой телохранитель. – Если только Сурхэм уже Тамалык нашептала.
– Иртэген под воротами подворья не собрался, – с едва заметной улыбкой произнес один из трех ягиров, только что вошедших в дом.
Это верно, Сурхэм могла разболтать. Она любит показать свою важность, а народ любит ей в этом помогать.
– Сурхэм! – крикнула я.
И, будто только этого и ждала, прислужница с ворчаньем раздвинула воинов и заверила:
– Ни словечка. Даже шепотом. Даже в мыслях. Ну, разве что в мыслях. А больше никак. И пусть проклятый Илгиз обратит меня в камень, если я соврала.