"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22

— Ночь, — перевела я. — Танияр дал имя своему жеребцу. Когда саул принимает всадника, тот дает ему имя. Конь явно благоволит дайну. Смотрите, ваша светлость, как он чутко прислушивается к движениям своего нового седока, но не пытается избежать его прикосновений.

— Но, как вы верно сказали, перед нами жеребец, — заметил герцог. — Мне кажется, что кличка Ночь — больше подошла бы кобыле.

— Так он и не Ночь, — пожав плечами, ответила я, — он — Хараш.

Танияр быстро привык к новому скакуну, как и я когда-то к саулу, — особой разницы не было. Животные различались внешне, в росте и в скорости бега, но посадка всадника была одинакова. Еще имелись различия в сбруе — это уже касалось строения скакунов, но и тут всё было вполне понятно и привычно. К тому же я немало рассказывала супругу о лошадях, так что ему не понадобилось много времени, чтобы обвыкнуться. И вскоре дайн уже гарцевал на своем Хараше.

Но вернемся к одежде. Я окончательно отказалась от наряда дочери Левит и оставила его у танров, а его место в саквояже заняло одеяние Танияра. Впрочем, сапоги остались его собственными. Во-первых, у танров не нашлось обуви по мерке дайна, а во-вторых, оценив сапоги его светлости, мой супруг отмахнулся:

— Мои удобней.

— Но не будет ли вам жарко? — полюбопытствовал тогда Штоссен.

— Когда вещая призвала, она велела из теплого надеть только шубу, чтобы не замерзнуть по дороге в священные земли, — ответил Танияр. — Эти сапоги летние.

Кто такая вещая, танры уже знали, потому с пониманием покивали и больше вопросов не задавали, да их такие мелочи особо и не интересовали. Они выказали гостеприимство, коли уж на то воля Богов, позаботились, а после, я думаю, сразу же и выкинули из головы. Далее мы сами должны были решать все возникающие задачи.

Но пока ничего эдакого не происходило. Дорогая вела нас в Тибад, а мы и не думали сворачивать с нее. Магистр приходил в себя, Нибо постепенно сходился всё ближе с новым знакомцем из другого мира, а я не уставала любоваться вновь обретенным мужем ни ясным днем, ни в сумраке ночного уединения.

Я помогала ему застегнуть пуговицы на рубашке, поправляла воротник и даже завязывала галстук, несмотря на то, что Танияр справлялся с этим превосходно. Но мне попросту хотелось касаться его каждую минуту, когда это было возможно. И даже засыпая, я непременно обнимала супруга, лишь бы чувствовать его близость. Должно быть, где-то в глубине души всё еще жил страх, что все последние события окажутся лишь сном, а Танияр — сладкой грезой, как это бывало уже множество раз.

К примеру, сегодня утром, когда я проснулась и, сладко потянувшись, повернулась, чтобы посмотреть на спящего мужа, его не оказалось рядом. Подушка хранила след его головы, но сам дайн исчез, и я испугалась. Порывисто сев, я тут же услышала:

— Я здесь, свет моей души, — и вздохнула с облегчением.

Танияр стоял у окна и глядел на рассвет. Откинув легкое одеяло, я приблизилась к мужу. После обняла его сзади за талию и прижалась щекой к обнаженной спине. Он накрыл мои руки ладонями, и я вновь вздохнула, но уже с умиротворением.

— Каждый раз засыпая, я всё боюсь поутру обнаружить, что ты — всего лишь сон, — призналась я. — Грезы так обманчивы, а я немало видела их за время нашей разлуки.

— Как и я, — ответил Танияр и перетянул меня вперед. Теперь я оказалась прижатой спиной к его груди, и супруг, обняв меня, уместил теплые ладони на еще более округлившемся животе. — Наверное, поэтому я сплю так мало. Сначала не хочу закрывать глаз, а проснувшись, уже не могу снова заснуть. Лежу и смотрю на тебя.

— Но сейчас ты стоял ко мне спиной, — с улыбкой заметила я.

— Я слушал твое дыхание, — парировал дайн, — и смотрел, как просыпается мир. Красиво.

Развернувшись к нему лицом, я заглянула супругу в глаза. Он улыбнулся и, заключив мое лицо в ладони, провел по щекам большими пальцами, а после склонился к губам. Но когда дайн уже хотел отстраниться, теперь я сжала его голову ладонями и прошептала:

— Не могу без тебя.

Танияр прижал меня к себе и зарылся пальцами в волосы на затылке.

— Я готов привязать тебя к себе, лишь ты больше не исчезала, — услышала я ответ и с улыбкой кивнула:

— Привяжи. Моя судьба быть рядом с тобой. Так предначертали Боги.

Супруг усмехнулся, и я подняла на него взгляд:

— Мне они предначертали ждать тебя, искать и догонять, чтобы ты могла исполнить свое предначертание.

— Смертным не понять божественного промысла, — философски заметила я и, хмыкнув, вновь прижалась к мужу. — Надеюсь, более нас не разлучат.

— Отец милостив, — ответил дайн.

— И Хэлл не оставит, — поддакнула я.

Я и сейчас любовалась супругом, глядя в окошко кареты, покрытое дорожной пылью. Танияр почти всегда ехал рядом с каретой, и я могла посмотреть на него, как только ощущала такую потребность, а возникала она часто. Назовете меня одержимой? О да! И у меня не найдется ни сил, ни желания спорить. Я была одержима собственным мужем, и вовсе не желала исцеления.

Почувствовав мой взгляд, Танияр обернулся и послал мне ласковую улыбку. Откинувшись на спинку сиденья, я закрыла глаза и легко вздохнула. Мне было неимоверно хорошо!

— Как же я рад видеть вас по-настоящему счастливой, — услышала я и посмотрела на магистра.

Маг глядел на меня с улыбкой. Элькос совершенно оправился, пока мы ехали. Впрочем, перестал ощущать слабость он довольно быстро, но теперь и вовсе был полон сил. Последние несколько дней мы с Танияром даже не вливали в него энергию Белого мира, потому что магистр был напитан ею под завязку, как он сам выразился. Ставить опыты с открытием портала было решено уже в Тибаде, а пока наш добрый друг и, похоже, новый подданный привыкал к новой магии и учился ею управлять.

Первую неделю Элькос только поглощал то, что мы ему давали в небольшом количестве, но на второй неделе пути попросил дать ему больше.

— Но если навредим, помочь уже будет некому, — заметила я. — Танры остались в Каменной пустоши.

— Будет много, я просто выплесну излишек, — заверил меня маг.

Однако ничего выплескивать не пришлось. И пока я с волнением наблюдала за тем, как магистр кривится, получив увеличенную дозу, он сам требовал не останавливаться. А когда Танияр первым убрал руку, и перстни потухли, Элькос возмутился:

— Зачем? Я еще могу терпеть, продолжайте.

— Завтра, — ответил дайн.

— Завтра, — кивнула я вслед за супругом.

Магистр фыркнул, но спорить не стал. А утром, когда пришла пора отправляться в дорогу, я застала мага с побелевшей от инея рукой. Охнув, я поспешила к Элькосу, уже хотела сжать его ладонь и попытаться отогреть, но он отдернул руку:

— Она не отмерзла. Вот, смотрите.

Маг снова поднял руку, и изморозь истаяла, не оставив и капельки воды. Кажется, попросту втянулась в поры. А спустя мгновение вновь появилась, но покрыла только ладонь. Однако спустя пару секунд собралась в центре ладони и закружила маленьким вихрем.