"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Один из моих чиновников, до того пересчитывающий прибывшие товары и записывающий что-то в толстую книгу, завидев моё приближение, быстро поклонился в пояс. К такому почитанию я не привык даже спустя года прибывания в статусе дворянина, а потому сам легко поклонился чиновнику, хотя статус меня к этому не обязывал.
– Пассажиры ещё не вышли? – сразу же осведомился я у счетовода.
Молодой мужчина сразу же перелистнул желтоватую страницу и стал быстро читать про себя, шевеля при этом губами и ведя пальцам по странице, на которой ещё свежи были только что нанесённые чернилами надписи.
– Нет, посадник Вадим! Только-только товары разгружать начали, а пассажиры пока по своим каютам скраб свой собирают.
Поблагодарив чиновника за службу, я резво побежал по трапу в надежде побыстрее увидеть долгожданного мною гостя. На узком перекинутом трапе я
– Осторожно!
Крик был неожиданным, но чуткий слух сразу же определил его источник. Совсем ещё юный мореход, кативший бочку, не удержал её и она покатилась в мою сторону, подгоняемая неожиданно поднявшимися волнами. Не предупреди он меня криком, то бочка с лёгкостью сбила бы моё бренное тело с ног, но сейчас я успел её остановить, вытянув ногу. Бочка остановилась, ударившись о пятку, а в этот же момент ко мне подбежал выпустивший бочку моряк, выпаливающий в мою сторону многочисленные извинения. Тут же к нему подскочил более умудрённый опытом мореход, начавший распекать товарища.
– Руки кривые у тебя чтоль?! Или глаз нет?! Вон посадник идёт, а ты его бочкой чуть не зашиб! Ты у меня эту палубу до скончания веков тереть, раз так кривой такой!
– Да не ругай ты его! – сказал я старшему из моряков, - С кем не бывает.
«Старший» удивлённо посмотрел на меня, но распекать парнишку перестал. Я же, оставив моряков разбираться самостоятельно, резво рванулся к спуску на нижнюю палубу, откуда поднималась громадина, несущая в одной руке тяжёлый бердыш, а в другой объёмную торбу, которая с виду весила очень и очень прилично. Впрочем, этот бородатый сур мало когда обращал внимание на вес носимых им вещей. Даже бердыш его был излишне тяжёлым. Если боевые его варианты весили примерно полтора килограмма, а церемониальные примерно в два раза больше, то бердыш этого медведя был весом во все четыре.
Не успел бородач подняться на верхнюю палубу, как я подхватил его под грудь и с силой поднял вверх. Мышцы от такого неожиданного упражнения с значительно более чем стокилограммовым снарядом, мягко говоря, были в шоке, а позвоночник заявлял о экстренном сложении собственных полномочий, но даже это не могло перекрыть радости от долгожданной встречи.
– Сезар, волосатая твоя башка, как же я тебя ждал!
Сезар удивлённо смотрел на меня своими крупными голубыми глазами. Сезар был мужиком, который разменял уже четвёртый десяток, да и он, будучи выходцем с Медвежьего Острова, не привык к таким ярким проявлениям эмоций. Год назад он отбыл в Сурию с моим личным поручением, которое можно было возложить только на него, а потому я ждал исполнения и результатов как никто другой.
– Вадим, имей совесть, ты как никак посадник. Спину сорвёшь – смеяться не будешь.
Он был прав, и я быстро опустил бородача на землю, за что сразу получил искренне «спасибо» от своих мышц.
– Не тяни, рассказывай всё.
– Уверен? Тут люди всё-таки.
– А ты не ори и будет у нас всё в порядке.
– Тогда слушай сюда, господин посадник. – послышался голос с нижней палубы.
Слова принадлежали самому разговорчивому офицеру «Кабаньей Армии» и по совместительству самому большому любителю драгоценных побрякушек во всём Новом Свете – Бернду. Естественно, я никак не мог отправить на важное дело одного Сезара, который при переговорах полагался не на ум и словарный запас, а на сталь своего топора и крепость собственных кулаков. Потому-то целых два офицера были отправлены в Сурию для выполнения всего лишь одного, но крайне важного дела.
– Наш бородатый товарищ, не в обиду, Сезар, не расскажет всей той плеяды приключений, которую нам пришлось преодолеть для твоего задания. – растянулся в улыбке ларингиец, - Дела любовные, как говорится, требуют больших жертв.
Я окинул офицера испепеляющим взглядом, который мог выжечь не то, что человека, а целый древлянский город. Однако же, любитель серебра и злата был прав. Дело, по которому им пришлось «куковать» в Сурии заключался в том, что им было необходимо достичь – это сосватать одну сурскую красавицу за мою персону. Да, спустя больше, чем десять лет, мне всё же пришлось согласится с советом Фабриса и отыскать себе жену. Всё-таки, теперь я был не простым вольным наёмником и даже не рядовым дворянином, а целым наместником колонии в Новом Свете, пусть и несколько ограниченным в действиях Могутой.
Как же так произошло, что один из самых известнейших полководцев Старого Света был готов отдать
своё сердце пусть и прекрасной, но девушке? Два года назад мне пришлось самолично приплыть в Ратиборск по приказу царя. Тогда он от меня требовал дать личный отчёт о делах в колонии и сложившейся там после падения империи геополитической ситуации. Тогда-то в столице, на царском приёме после отчёта, я и пересёкся с семейством Брокивечей. До встречи я лишь только слышал о них и надо было сказать, что семейство было сильным и уже давно укрепилось в Сурии. Род был известен тем, что владели большими землями, на которых обширно развивалось производство мёда и медовых напитков, бился пушной зверь, велось кожевенной ремесло, валка леса, который позже пускался на производство флота, да и свечи, известные во всём мире, также производились на землях Брокивечей. Самим семейством руководил Борис – человек живого ума и лихой удали. Он был одним из самых важных и богатых людей во всей Сурии, унаследовавший обширные земли от своего деда и сумевший их преумножить в три раза. По меркам Ларингии он вовсе мог бы претендовать на титул герцога, но Борис был человеком умным, а потому не смел противостоять всё более и более набиравшему силы царю. Отец семейства всегда держал руку на пульсе, а потому сначала помог сурскому царю Владиславу сокрушить мятеж «Пятибоярщины», после чего направил значительные средства на освоение Лагрики. Пожалуй, если внимательно покопаться в его казне, то вполне себе можно было отыскать столько золота, что можно было бы с лёгкостью обрушить экономику нескольких небольших стран Старого Света.Вот этот Борис и стал причиной моей встречи с его прекрасной дочерью Нежаной, которую он просто и ласково звал «Нежей». Девушка была прекрасна: длинные, заплетённые в пышную косу пшеничные волосы, статная высокая фигура, не обделённая прекрасными формами, большие чувственные глаза, цвета чистого неба, и голос, которому могли бы позавидовать даже самые сладкоголосые певчие птицы. Для замужества в Сурии она бы уже считалась весьма старой – целых двадцать лет отроду. Однако же, возраст шёл ей только на пользу, ведь многие девушки раскрываются в своей красоте как раз к годам шестнадцати-двадцати. Борис держал свою девушку для выгодного замужества, ведь пока что боги даровали ему всего одну дочь, которая и станет в будущем наследницей его земель.
Когда мы встретились с девушкой на приёме, то я сразу же выявил её из толпы придворных дам. Виной тому была традиция сурских замужних дам, которые летом покрывали свои головы металлическими обручами, материал которых указывал на статус женщины и её семьи. Нежа же на голове, не имела ничего кроме своих прекрасных волос, а потому-то сразу положил на неё глаз, чуть ли не весь царский приём, не спуская с неё взгляда. Естественно, мой пристальный взгляд не остался не замеченным, а потому к концу встречи ко мне подошёл сам Борис, прекрасно знавший о моём титуле и занимаемой должности.
Разговор вышел приятным. Мы выдали друг другу целую вереницу лестных слов, прославляя прекрасные экономические знания и восславляя ратные навыки. Он познакомил меня со своей дочерью, которая кротко ожидала окончания беседы двух мужчин. Однако же, хоть она и пыталась выдать себя за скромницу, но я отчётливо ощущал на себе её цепкий взгляд больших голубых глаз. Девушка определённо была не так проста, да и отец её бы не оставлял всё своё великолепное наследие простой девушке, ведь у него был ещё и брат. Также на поясе у девушки я заметил обычны сурский кинжал и был уверен, что она имеет им обращаться.
Однако же, тот разговор был лишь прилюдией. Брокивеч никак не мог просто предложить мне свою дочь. Причина крылась в сурской традиции, ведь для большинства суров я до сих пор оставался чужеземцем. Отношение не менялось даже не смотря на мой дворянский статус. Потому за меня должны были просить. Причём, учитывая положение Брокивеча, просящие за меня люди должны были быть далеко не на последних позициях в обществе Сурии. Благо, у меня было к кому обратиться за последние года. Например, мне удалось запросить помощь у Гривы. Глава Царской Гвардии был со мной в дружеских отношениях, ведь совместные боевые действия значительно нас сплотили. Помимо Гривы у меня была мысль обратиться к самому царю, но прекрасно понимал, что такой шаг будет излишне бескультурным и государь может не понять. Тем более, что скрепление двух мощных политических фигур в такой семейный союз, мог бы значительно пошатнуть равновесие царского положения. Как я успел заметить, Владислав в последнее время предпочитал руководить не самыми сильными боярскими и дворянскими родами, серьёзно препятствуя усилению своих подчинённых.