"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Да… Они и напали… Сначала жена… Потом дети… Мне пришлось их связать…, чтобы… ну…, чтобы не покусали…
Когда он, наконец, произнес эти слова, то от понимания того, что мои самые страшные подозрения оправдались, у меня затряслись руки и похолодел лоб. Яркая и жуткая картина предстала в моем воспаленном воображении. В которой дети и супруга коллеги первыми заразились вирусом, за месяц превращающим человека в монстра, по неясной причине оставив мужика либо не зараженным, либо позволив процессу его «обращения» прогрессировать медленнее, чем у остальных членов семьи, заставив его наблюдать за страшной мутацией родных, а в итоге стать жертвой их нападения.
И вот теперь он стоит тут, через перегородку от меня, рассуждает о гриппе и отравлении просроченными продуктами, надеется
— Я могу тебе чем-то помочь? — наконец спросил его я, заставив свой голос звучать ровно, не выдавая бурю эмоций, которая клокотала у меня в сознании.
— Да. Можешь. Я и пришел к тебе за этим… У меня «стики» заканчиваются. Ну, эти…, картриджи для электронных сигарет… У тебя там, за кассой, они должны быть… Подкинь пачек десять, пожалуйста, по-братски…
И тут я вспомнил, что коллега последние несколько лет курил электронные сигареты, бросив обычные, веря, что тем самым снижает риск для здоровья. Еще я вспомнил сколько раз мы вдвоем стояли на крыльце перед нашим офисом и я «стрелял» его устройство, чтобы побаловаться игрушкой.
— Конечно, дружище, подожди! — ответил ему я и бросился в глубину магазина, к кассовой стойке, чувствуя облегчение от пустяковости его просьбы.
Упаковав в пластиковый пакет гору упаковок с картриджами для электронных сигарет, которые стояли рядами на торговом стенде, на самом видном месте, красочно и модно оформленные, я вернулся к входу. На несколько сантиметров приподнял ставни и просунул пакет с грузом, который ловко подобрали с обратной стороны.
— Спасибо. Большое спасибо, — донеслось с обратной стороны от преграды.
— Не за что, — ответил я, проглатывая комок, предательски подступивший к горлу.
— Еще возьму курицу, которую вы выкинули, окей?
— Проблем нет, бери конечно, — ответил я, вспомнив о нескольких забитых протухшим мясом тележках, которые я выставил перед магазином прошлой ночью, решив не задавать вопросов относительно того, для чего ему понадобилась смердящая тухлятина.
— Ну будь здоров. Я пошел, — произнес он, шурша пакетами.
— Счастливо, дружище. Еще увидимся, — ответил я, понимая малодушную неискренность своих слов.
— Счастливо. Удачи вам…, - ответил он, и судя по удаляющемуся шуму шагов, направился в сторону своего подъезда…
Рация
Прошла неделя. Незаметно. Тихо. Спокойно и без происшествий. Минуты складывались в часы, а часы в дни, похожие друг на друга. Словно целая неделя была одним долгим нудным днем, как скучный полнометражный фильм, на который ты купил дорогой билет в кинотеатре, и вынужден теперь досмотреть его до конца, ожидая, что вот-вот в сюжете случиться что-то интересное, но этого так и не происходит.
Будто заведенные мартышки, мы спали, ели, пили и ходили в туалет, почти не разговаривая с друг другом, перекидываясь с супругой лишь короткими утилитарными фразами, связанными с нашим унылым и серым бытом.
В первые дни мы пытались разнообразить наши дни настольными играми, найденными на полке среди игрушек, что спасало нас от скуки ранее, во времена, когда мы скрывались в нашей покинутой квартире. Однако «запала» хватило не надолго. От недостатка солнечного света, ограниченного пространства и дефицита движения, нам с супругой постоянно хотелось спать, что мы и делали при каждом удобном случае. И от подобного образа жизни, к середине недели на меня навалилась полноценная апатия, опасно граничащая с депрессией.
Я мог часами лежать в палатке, рядом с сопящей во сне супругой, и смотреть вверх, на натянутый слой брезента, опускаясь все глубже в трясину мрачных размышлений и воспоминаний, будто погружал ладонь в широкий кувшин, наполненный небольшими полированными камушками, перебирая их, ощупывая их гладкие бока. И каждый такой камешек являлся воспоминанием о прежней, навсегда канувшей в лету жизни. О матери, о родственниках, друзьях и коллегах. И как только тяжесть от этих невеселых размышлений достигала некой критический
отметки, угрожающей безопасности всей «системы», то включался «предохранитель» и отключал сознание, позволив мне выпасть в сон, который давал мне спасительную передышку и не позволял окончательно скатиться с «катушек».Супруга, казалось, переживала заточение намного легче, чем я. Будто зверек, привыкший выживать в экстремальных условиях, она словно даже была довольна тем, что могла спать без ограничений, что, признаюсь, раздражало, так как для меня катастрофически не хватало живого человеческого общения.
Впрочем, у нее было веское на то оправдание. Неожиданно, довольно поздно, вопреки стандартным правилам, на шестнадцатой неделе беременности у нее начался токсикоз, какого не было ранее, при первых двух беременностях. По утрам ее рвало от любого резкого запаха, а бывало и после приема пищи, и спустив еду в унитаз, она измученная торопилась дойти до палатки, забраться в свой спальный мешок, отвернувшись в «стенке», и заснуть.
Дети же оставались детьми. Удивленно и озадаченно они смотрели на нас, вечно спящих, сонных, невеселых и отстранившихся от ухода за ними родителей. Девочки будто махнули на нас рукой и сами взяли ответственность за свои свое благополучие. Они зачастую сами добывали себе еду и питье, рыща по полкам и доставая нужные пакеты, коробки и бутылки, неизбежно увлекаясь сладким, о чем свидетельствовали кучи пустых упаковок от конфет и печений, а также горы початых бутылок от газировок. И развлекались с игрушками, коих было на наше счастье множество в детском отделе магазина. В общем, им вдвоем было хорошо. И мне было хорошо, когда я украдкой наблюдал за ними, увлеченными собой, находящимися в своем воображаемом детском мире, где не было места для тех ужасов, которые на самом деле нас окружали. Я же радовался и даже завидовал им, что их было двое, двое девочек, почти погодок, которым никто больше не был нужен, чтобы получать удовольствие от жизни и не чувствовать себя одинокими, чего, прочем, я сам был лишен, будучи единственным ребенком в семье.
К слову, как-то в детстве, когда мне было, может быть, лет десять или около того, я просил мать купить мне собаку или кошку, чтобы было с кем играть и о ком заботиться. Она же неумолимо отказывала, ссылаясь на трудности, связанные с уходом за домашним питомцем. И тогда, одним весенним вечером, придя со школы, я придумал себе воображаемого щенка, оборудовав ему под табуреткой ложе, нарезав дефицитную колбасу в блюдце и налив в миску молока. А потом ушел играть с дворовыми пацанами. Когда же я вернулся домой, несколькими часами позже, то застал мать в состоянии дикого возмущения и тревоги. Вернувшись с работы и увидев мою «инсталляцию», она принялась рыскать по квартире в поисках зверя, намеренная немедленно его изгнать из нашего дома. Каково же было ее удивление, когда на ее требовательные вопросы, я ответил, что никакого зверька нет и вся эта история лишь плод моего воображения. Не знаю, что она тогда подумала и какие выводы для себя сделала, но через месяц у меня появился питомец, вредный, царапающийся и не дающийся в руки, но настоящий и живой котенок…
Больше для того, чтобы немного развлечь себя, чем в целях проверки безопасности окружающего периметра, я иногда подходил к выходам из магазина, прикладывал ухо к железным листам ролл-ставней и прислушивался к происходящему снаружи. Как правило, в округе было тихо. Лишь иногда я улавливал далекие одиночные скрипы и щелканья, которые доказывали, что твари никуда не делись и продолжают ожидать, пока мы совершим ошибку и выдадим себя.
И, конечно, я не забыл про «старого приятеля», который любил наведываться «в гости» к нам со старшей дочерью, пытаясь разузнать, где мы прячемся. Помня о подобной опасности, я научился держать «стену» вокруг своего сознания на постоянной основе, а также несколько раз обсуждал эту тему с дочерью, которая также убеждала меня, что делает то же самое. Может быть мы были действительно успешны в наших стараниях, а может «старый приятель» пока решил отстать от нас, но дальнейших «атак» с его стороны не последовало, и с каждый проходящим днем у меня все сильнее складывалась иллюзия нашей безопасности.