"Фантастика 2024-120". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Мэр внимательно посмотрел в глаза пленника. Отметил, как испаряется расслаблено-презрительное выражение с побитого лица Пустырника…
И продолжил:
— Там ты будешь кругом виноват. Твои дружки выкрутятся. Свалят на тебя вину. Теперь-то, после того как ты спрятался — тем более. Ты останешься должен всем! И своим дружкам, и тем торговцам, которых сюда привёл. Я бы не удивился, если бы там решили твою капсулу подорвать… Но ведь ты же наверняка её успел переместить куда-нибудь из вашего этого Тутгорода… Ага, успел! Поэтому тебя будут искать. И капсулу твою будут искать. Ведь на тебя будет очень удобно всё свалить.
— Да пошёл ты!.. — буркнул
— Да я-то могу и пойти… — пожал плечами Кукушкин. — А вот ты куда пойдёшь, придурок? У тебя гонору больше, чем дерьма в потрохах! А здесь даже идти-то некуда… У нас под стенами шастает несколько сотен бестий. Поэтому мне и отпустить тебя не жалко. Выйдешь — и схарчат сразу! Но ты ж, тупень, никак понять не можешь, что тебя подставят твои же!.. Они ведь наверняка видели, как ты в дыру лез. Кто-то да видел. Свалят всё на тебя. И дело с концом. Да и тут ты для всех — утырок последний! Особенно после рассказа двух пареньков из вашего каравана, которые пытались за будущих рабов вступиться… Помнишь таких?
— Выжили, значит, — пробормотал Пустырник. — Хорошо…
— Да. Правда, не твоими стараниями выжили, а вопреки! — грузно уселся на стул Кукушкин. — Сначала ты позволил дружкам так поступить с ними… Потом согласился на то, чтобы кинуть своих же торговцев… А теперь ещё и всех предал! Ты даже не понимаешь всю глубину задницы, в которую попал. И яд твой, кстати, тебе не поможет!..
— Что?..
— Конь в пальто! — отрезал Кукушкин. — Ты сидишь с таким видом, что сразу ясно: не боишься ты пыток. Значит, давно для себя всё решил. Нож тебе прятать негде. Остаётся только яд. Как думаешь, успеем мы его вытащить? А?
— Не успеете… — процедил Пустырник.
— Я тоже так думаю, — согласился Кукушкин. — Но если ты используешь яд, сразу же окажешься там, где тебя все ищут, чтобы окончательно убить. А ещё, отравившись, ты не узнаешь того, зачем тут остался. Ты ведь не просто так сдался… Тебе здесь что-то нужно было!
Кукушкин подошёл поближе к пленнику. А затем присел напротив на корточки, поддёрнув белые брюки, и, чуть склонившись вперёд, тихо объяснил:
— А ведь я твоя последняя надежда, Пустырник! Последняя надежда на хоть какую-то жизнь. Вообще хоть на какую-то!.. — мэр улыбнулся. — Ты просто этого ещё не понял… Но я ведь единственный понимаю, что выбора у тебя, мудилы, не было! Что это был не твой план! И не твоё дело! И не ты тут всем заправлял, как делали вид твои дружки. Они ведь тебя постоянно с собой таскали… Они — менялись, а ты — был всегда. Они тебя ещё там, на юге, козлом отпущения назначили. Ты ведь догадывался об этом?
Пустырник молча и удивлённо смотрел на Кукушкина.
— Нет… Не догадывался. Думал, ты — как они. А они тебя кинуть собирались сразу. Потому что ты нахрен им не сдался. Ты уже труп. Всюду труп. Здесь труп, там труп. А для того, кто твою капсулу найдёт — так ещё и несколько раз труп! И я единственный могу гарантировать тебе жизнь. В обмен на службу, само собой… Пока жив я — будешь жить ты. Умру или потеряю свой пост я — и ты тоже умрёшь.
Я почувствовал на себе пристальный взгляд. И даже оторвался от созерцания допроса, чтобы понять, зачем меня глазами сверлят.
На меня внимательно смотрел Витя. И было в его взгляде что-то такое…
Не понять, что… То ли ожидание, то ли заинтересованность, то ли готовность…
И мои мысли сорвались в галоп, сотрясая черепную коробку.
Что я сейчас видел и слышал? Я вижу, как Иваныч вербует себе сторонника. Причём,
вербует из рядов жестоких главарей работорговцев. Вербует так, как сам Витя бы не смог.Но что ещё странно в словах Кукушкина? Что заставило Витю напрячься? А то, что Иваныч сказал про пост мэра — вот оно что!.. Если он потеряет свой пост — Пустырник умрёт.
Это не означает, что Кукушкин обманывает Пустырника. Это означает, что Иваныч не намерен свой пост покидать никогда. Ни за что. И ни при каких обстоятельствах.
Это-то Витю и напрягло. А меня? Если вдуматься, всё Алтарное держится на Иваныче… Если бы не он — мы бы все давно передрались.
Так напрягает ли меня, если Иваныч останется мэром навсегда? Нет. Ни капли не напрягает.
Ну и последнее… Чего ждёт Витя? Что я сейчас возмущусь словами Иваныча и взбунтуюсь? Или чего-то ещё? А если я взбунтуюсь, Витя что собирается делать? Поддержать меня? Или выступить против?
Могло ли это быть проверкой? Да запросто!.. Иваныч — тот ещё жук с моторчиком. Как, впрочем, и Витя. Хотя он и попроще… В разы попроще…
Политик из меня, конечно… Никакой, прямо скажем! Но, может, мне и не надо в это лезть? А? Да или нет?
— Ну что, Пустырник? Понимаешь теперь, как влип? — тем временем спросил Иваныч. — Давай-ка приведу последний аргумент… Это ведь ты должен был убить ваших торговцев? Так?
— Так… — хрипло ответил пленник.
— А в этот момент твои дружки либо ушли бы, либо сидели бы по своим домикам… И тогда, если всё тут получится — хорошо. А не получится — им есть, куда возвращаться… — Кукушкин усмехнулся. — Знаешь, если бы я собирался провернуть такую аферу, как твои дружки, я бы тоже нашёл лоха, на которого всё можно свалить. А из всех ваших людей, судя по описаниям, ты и есть тот самый идеальный лох!..
Витя смотрел на меня ещё какое-то время. Но я так и не поднял взгляд больше. Просто слушал. Я не политик, никогда им не был — и, наверно, никогда им стать бы не мог. И я не понимаю, что задумали Витя, Иваныч и прочие местные «воротилы»… Я просто хочу спокойно жить. И чтобы моя группа спокойно и сыто жила. Без потрясений и бед.
А Кукушкин меня устраивает. И как мэр, и как тиран, и даже как первый в династии! Я ведь не могу пока отвечать за грядущие поколения. Только за своё. И я точно знаю, что сейчас в Алтарном не нужны никакие внутренние потрясения. Они нам весь город до основания разрушат.
Вот только я не уверен, что здесь нужен Пустырник… Но это решение Иваныча.
И я не буду с ним спорить.
Во всяком случае, сейчас.
— Давай-ка я задам простой вопрос. И я хочу получить на него такой же простой ответ… — проговорил Кукушкин. — Зачем ты сдался, Пустырник?
— Пресня у вас? — подняв на него глаза, спросил пленник. — Он мой друг. И ближайший помощник…
— Пресня у нас… — медленно кивнул Иваныч. — Это всё, что ты хотел узнать?
— Мне надо с ним поговорить… — насупился Пустырник. — Пока не поговорю, мне с вами разговаривать не о чем…
— Ну что ж… Я дам вам поговорить. Даже наедине. Но потом я жду ответа на мой вопрос! — строго сказал Кукушкин.
После чего оглянулся на нас с Витей и махнул рукой, направляясь к выходу из-под навеса.
Мы, само собой, молча потянулись за ним. После полумрака навеса, солнечный свет показался ослепительно-ярким. Глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть. И, видимо, не только мне одному.
Что Витя, что Кукушкин молчали. А я огляделся по сторонам, заставляя себя смотреть вдаль, несмотря на яркий свет.