"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
С этими словами я брезгливо выудила из кучи сброшенного в страсти тряпья серую рубаху и швырнула ее служанке. Демоны отступили как раз за мгновение до того, как дешевая тряпка врезалась в лицо девицы.
– Я никому не расскажу о вас, клянусь. Амаль Кахир, прошу, не убивайте меня, – лепетала она сквозь слезы, торопливо натягивая рубаху на голое тело.
Девка несмело потянулась к куче своей одежды, но я пинком отшвырнула ее туфли, а следом оттолкнула шлюху, отчего та с визгом рухнула на задницу.
– Пошла вон отсюда, – едва сдерживая гнев, прорычала я. – Этот кутарашым
– Прошу… я не… я только хотела… чуть лучшей жизни… – сквозь слезы лепетала служанка, пятясь к двери.
– Ты ее получишь. Саму жизнь. Больше не проси.
Я устало махнула рукой, и кадар вновь щелкнул пальцами. Демоны устремились в погоню за девкой, отчего та с визгом бросилась наутек.
– Мы сейчас разбудим все поместье, – буркнул Эрдэнэ. – Режь его, и дело с концом. Ты же для этого тянешься к кинжалу?
Я кивнула и выхватила из ножен подарок Беркута, не обращая внимания на боль в ладони, которую после лечения Иглы покрыла чувствительная розовая кожа.
Салар все еще задыхался, а демоны веселились. Если бы не клокочущая ненависть, я бы смутилась от вида обнаженного мужчины. Сейчас же это тело вызывало во мне брезгливость и давние воспоминания о цепких руках, сминавших юбку моего платья.
Я склонилась к Салару, и демоны отпрянули, сковав его по рукам и ногам. Лицо наместника застыло в гримасе ужаса.
– Ты же знаешь, почему я здесь? – обманчиво ласково поинтересовалась я, проводя лезвием по щеке Салара.
– Тебя схватят, – прохрипел ибнар, всё еще хватая ртом воздух.
– Если я смогла войти так тихонько, что меня не заметил никто из твоей хваленой дружины, то сумею и выйти, – ухмыльнулась я, углубляя порез. Из раны все быстрее и быстрее текла кровь, а я вновь видела себя в подвальной каморке, где мы когда-то пытали разбойников. Я допрашивала их так же: неторопливо резала, а после прижигала раны огнем. Но сейчас нельзя было оставлять за собой следов колдовства.
– Тебе служат демоны… ты сама демон, – не сдавался Салар и даже пытался дергаться. Конечно же, демонам кадара это не понравилось. Они сдавили сильнее, отчего из-под клубящейся мглы послышался треск, а после – вопль Салара. Мне пришлось накрыть его лицо подушкой, чтобы заглушить крик боли. Запястья наместника оказались сломаны.
– Амаль, хватит церемониться, – рыкнул Эрдэнэ. Он неторопливо взял с камина масляную лампу и разбил ее о столбик кровати наместника, окропив балдахин то ли маслом, то ли жиром. Та же судьба постигла и висевшую на стене лампу. Ее Эрдэнэ разбил о подоконник, перемазав тяжелые бордовые шторы.
Я наблюдала за ним, все еще удерживая подушку на лице Салара. Эрдэнэ невозмутимо зажег серник о трут и поднес его к испачканной шторе. Языки огня весело заплясали на материи. Он решил поджечь комнату без моего пламени. Мы не оставим навирам не то что колдовских следов, но и самого места убийства.
Следовало поторопиться.
Я уперла лезвие камы в выемку за ухом Салара и застыла. Свободной рукой оттянула его голову за волосы, открывая шею. Лишь одно резкое движение, и крупная
артерия будет перерезана, а сам балсак сдохнет в муках от потери крови. Но я медлила. Почему я это делала?Да потому что никогда не убивала с помощью кинжала. От моего огня пали четверо, по моей милости – десятки, но вот от моей руки – никто. Ярость настойчиво требовала убить его сейчас же в отместку за Беркутов, за людей, виновных лишь в том, что помогли нам собрать еду в дорогу, но я так и не смогла погрузить лезвие глубже.
Демоны вновь сдавили грудь Салара, он хрипел и задыхался. Эрдэнэ поджег балдахин, и комната постепенно наполнилась дымом, вонью горящей и тлеющей материи.
– Ты умрешь за то, что обрек на смерть невинных людей! – процедила я, но рука дрогнула, так и не сделав надреза.
– У нас нет времени на сомнения! – рявкнул Эрдэнэ и, выхватив из моих потных пальцев кинжал, перехватил наместника поудобнее и молниеносным движением вспорол ему горло от уха до уха.
Меня окропило фонтаном горячей крови, и пустой желудок вновь скрутило. Я чудом вновь сдержала рвоту, не в силах оторвать глаз от кровоточащего пореза на шее Салара. Его тело билось в конвульсиях, но демоны кадара за пару мгновений упокоили наместника навеки. Дым клубился по комнате, бился в закрытые окна и погребал под собой мои воспоминания о радостях и горестях, которые случились в этой спальне.
– Уходим! Мы тут слишком долго, – буркнул кадар и, равнодушно переступив через тело наместника, под которым уже натекла лужа крови, схватил меня за руку.
Похоже, его не волновал даже пожар. Следом подоспел Эрдэнэ, и демоны вновь закружили нас в круговороте мглы. А меня наконец вырвало прямо на себя.
Когда перед глазами вновь возникла комната Эрдэнэ, а ноги коснулись твердого известняка, я рухнула без сил и остервенело размазала кровь на лице в жалкой попытке оттереть ее с кожи.
– Спасибо, Илмар. Долг закрыт, ты выполнил мою просьбу. А теперь выполни еще одну в счет будущего долга – уходи и держи язык за зубами. Никто не должен узнать, что к убийству наместника причастна Амаль.
– Жаль. Такая байка пропадает, – фыркнул кадар, но тут же миролюбиво заверил Эрдэнэ: – Можешь во мне не сомневаться. Я нем и надежен, как скала.
– Которая питает слабость ко всем шлюхам моего дома развлечений.
Я не смотрела на них, все еще не сводя глаз с алых следов на руках, только слушала перепалку и почти не понимала сказанных слов. Поместье наместника вновь окрасилось в алый и превратилось в смердящую смертью клоаку. Город роз отныне стал для меня городом крови.
Когда дверь за кадаром закрылась, Эрдэнэ заботливо помог мне подняться.
– Нужно тебя отмыть и переодеть.
– Я могу и сама, – пролепетала я. В носу, как и в горле, все еще свербело от дыма и рвоты. Проведя языком по пересохшим губам, я почувствовала вкус крови. Мне уже нечем было рвать, и только потому меня вновь не вывернуло.
– Не собираюсь я покушаться на твою честь, пока сама не разрешишь, – пробормотал Эрдэнэ и деловито водрузил передо мной лохань с водой, до этого стоявшую под столом. Обмыв мои окровавленные руки, он намочил серое полотенце и заботливо обтер мне лицо и шею.