"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Моргана натягивает сорочку обратно. Кеннет молча кивает, больше себе, чем ей. Сдавленность в груди и подступающий комок не дают нормально и слова сказать.
– Мор… кхм… Мисс О’Райли. Останьтесь. Вам нужно отдохнуть.
Пытаясь хоть как-то вернуть себе былую строгость, Кеннет делает еще один глоток бренди за плечом капитана «Авантюры».
– В следующий раз… если встретите очередного любовника, не останавливайтесь, чтобы помочь. Мои запасы не бесконечны… чистые сорочки в комоде справа.
Бентлей оставляет ее одну.
Хуже ночь Моргане тяжело вспомнить. Даже то время, когда желудок завязывался в узел от голода, а руки ныли от кровавых мозолей на
Раны пульсируют под тугими повязками. В чужой постели она не может вздохнуть, не то что повернуться. Так и лежит на боку, чувствуя, как немеет правая рука, свешенная с края. Но ужаснее всего даже не задубевшие и ставшие деревянными кончики пальцев, а то, что чистая сорочка Кеннета на ее теле пахнет родным и знакомым, почти тем местом, откуда она бежала. А дом пахнет легкими травами, свежестью, которой нет в море, и… воспоминаниями.
Моргана не была там девять лет. И сомневается, что дома ничего не изменилось. Несколько лет назад она отправила отцу письмо, когда находилась в Порт-Ройале, но ответа так и не получила. Наверное, его очередная «любимая жена» просто устроила скандал, получив конверт, и потребовала сдать дочь властям, чтобы прибрать к рукам солидную выплату за ее голову – тогда она составляла почти три тысячи фунтов, сумма, позволяющая жить так хорошо и вольно, что в голове никогда не появится мысли жевать картофельные очистки.
Ни одна миссис О’Райли не потерпит писем от разбойника в своем доме. Ни одна ирландская женщина не упустит возможности заработать, даже если для этого придется избавиться от падчерицы. Кэт назвала бы это «благим делом» – пожертвовать свободой и жизнью ради тех средств, которые помогут выжить твоей семье.
Кэт слишком наивна для мира вокруг нее.
Легкая тоска тонким кисейным платком окутывает мысли. Ирландия осталась позади, когда они бежали с Колманом Мерфи прочь от того, что любили. Тогда у нее была лишь одна мечта – убраться подальше от подкрадывающейся и глядящей из тени нищеты, каждый раз все наглее и наглее стучащейся в дом, голода и неравного брака, в котором она никогда бы не была счастлива и в лучшем случае стала бы вдовой в двадцать три года, а в худшем – бросилась бы под проезжающий мимо нового дома экипаж или телегу. Теперь у нее есть все: корабль, состояние, возможность жить свободно наравне с «джентльменами удачи», но она не может позволить себе вернуться домой в родное графство Каван, проданное прадедом англичанам – захватчикам, убийцам и тиранам.
Она поклялась себе стать той, кто вернется в Ирландию со Сферой и отвоюет землю. И, возможно, станет той самой женщиной, с которой будут считаться наравне с Грейс О’Мэлли. Вернется, спасет всех, и никто больше не будет вправе решать ни ее судьбу, ни судьбу ее дома.
А теперь помогает… кому? Захватчику, тирану, лорду Ост-Индской торговой компании, желающему прибрать к рукам не только Ост-Индию, но и весь свет. Мужчины никогда не останавливаются на достигнутом, сколько бы земель, денег, власти и женщин у них ни было под боком, – им всегда мало, такие люди, как Кеннет, не останавливаются тем более. Воплощение джентльменства, но со злобной безжалостностью внутри. Холодная непоколебимость в серых, как промозглая осень, глазах и равнодушие к судьбам тех, кого он сломал. Паршивый человек, но хорошие редко выбиваются в люди. Он почти раздражает Моргану своей принципиальной жестокостью, которая сегодня, однако, дала неожиданную трещину.
Крепкая льняная сорочка с рюшами на рукавах все еще пахнет домом.
О’Райли слабо стонет, переворачиваясь на живот. Утыкается носом в подушку и чихает громко, отчего сводит мышцы шеи, – пудра. Такой Кэт укладывала волосы. Милая, любимая кузина Кэт.
Она бы пришла в ужас от того, что происходит с Морганой. Побледнела, упала на тахту, и ее бы отпаивали чаем или теплым молоком. Сама Моргана пришла бы в ужас, если бы ей когда-нибудь сказали: избитая плетью, она лежит в постели своего мучителя. Позволяет гладить руке, что ее била.Не взять плащ – еще одно опрометчивое решение этим днем. Он словно за одни сутки решил совершить все самые глупые поступки, какие только можно было придумать. Одно желание избавиться от скуки привело к тому, что в собственных глазах он заимел статус тирана, а в глазах Морганы – труса. Кеннет касается пальцами фальшборта. Его вообще не должно волновать мнение О’Райли. И тем не менее факт есть факт.
– Сэр? – неуверенно обращается к нему солдат, несущий вахту.
Никто на «Приговаривающем» не привык, что в столь поздний час Кеннет покидает каюту.
После девяти вечера лорд Бентлей Кеннет никого не пускает к себе, кроме людей со срочными донесениями, к десяти – просит подать чай, а к полуночи – откупоривает бренди. Эту привычку он заимел еще в Лондоне, когда только приобрел особняк на площади Королевы Анны и решил, что лучшим решением будет пристраститься к чему-то действительно свойственному богатым людям – распитию спиртных напитков в одиночестве.
Кеннет не обращает никакого внимания на встревоженность солдата, на его слегка съехавший головной убор. Он прекрасно знает, что обеспокоенность вызвана нарушением моратория на азартные игры: в офицерской каюте частенько играют в карты, а на нижней палубе – в кости. Но устраивать проверку и гневно отчитывать офицеров Бентлей не собирается. В иной раз он бы обязательно направил Спаркса разобраться с данным вопросом, если бы не был отягощен мыслями.
– Патрулируйте лучше корабль. Кто сегодня на вахте? Завтра ко мне. Первым делом, – строго, но все же немного растерянно, отчего не требовательно, произносит Кеннет. Он скользит ладонью по гладкой перекладине, глядя в чернеющую глубь моря.
– Есть, сэр.
Ее спина была так близко. Перед глазами все еще горят раны. Он вдыхает полной грудью. От такого глубокого вдоха у лорда трещат ребра, хрустят позвонки. Бентлей впивается подушечками пальцев в зашлифованное, лакированное дерево.
– И хватит стоять здесь, – Кеннет резко оборачивается к солдату. – Идите и займитесь своей работой, иначе я займу вас ею сам.
– Простите, сэр.
Бентлей хмурится, отталкивается от фальшборта и быстрым шагом направляется туда, откуда только что и пришел, к той, кого бы предпочел не видеть этим вечером. Решительность, с какой он отворяет двери, гаснет, как только Кеннет видит, что О’Райли стоит возле его стола с графином, на дне которого почти не осталось бренди. Девушка выливает в бокал все до остатка. И Бентлею бы впору возмутиться, но он лишь выдыхает.
– Вы не спите, – одними губами с придыханием произносит Кеннет, закрывая за собой двери. – Я же сказал, вам нужно отдохнуть.
Легкое раздражение от неподчинения заставляет его поморщиться. Ему не нравится непокорство, отсутствие субординации и все то, что не вписывается в идеальную картину отношений между начальником и подчиненным. Но у Бентлея не осталось уже никаких сил злиться. Сегодняшний день выдался слишком эмоциональным и выматывающим.
– О, ради бога… – Моргана дарит ему самый свой ядовитый взгляд из всех тех, что он помнит. Делает глоток из наполненного бокала и ставит его с глухим стуком на стол, прямо на бухгалтерские книги. Возмутительно, да только Кеннет не собирается препираться с ней, пытаться с холодным расчетом переиграть в бесконечной шахматной партии. Бентлей подходит ближе, берет бокал и допивает все содержимое, чтобы произнести неразумные слова: