"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18

– Каково это? Я хочу понимать.

С уверенностью охотника в засаде он следит, как быстро, почти молниеносно на лице О’Райли появляется непонимание, уголок губ, задетый рубцом, дергается. Ее несимметричные губы бросаются ему в глаза. Если приглядеться, то Моргана вся не идеальная. И если шрамы – история, то губы… А ведь она же его поцеловала.

– О чем вы? – даже если она догадывается, то ей хватает манер не додумывать, а задать напрямую вопрос. Вопрос, на который Кеннет не хочет произносить ответ.

– О вашей спине. Каково это, когда… плеть с размахом обрушивается на нее. Ваши шрамы говорят о том, что когда-то с вами это уже делали. Поэтому вы не боитесь подставиться. Любая девушка рыдала бы, умоляла, чтобы никто не позволил рассечь ей спину и оставить глубокие раны. А вам не страшно. Только вздрагиваете от боли, но что в этот момент в вашей голове?

Ухмылка на лице Морганы намного страшнее приставленного к голове пистолета.

– Мне казалось, вам нет дела до чувств других людей. С чего тогда такой интерес?

– Мне и нет дела до других, меня интересуете вы и ваше самообладание, решительность, чувство собственного достоинства, даже, казалось бы, в такой унизительной ситуации, как порка. – Кеннет сцепляет руки в замок за спиной, болезненно стискивает пальцы, отдирая большим пальцем заусенец у ногтя. – Видя вас, ни один из команды не усмехнулся, в глазах и на лицах экипажа «Авантюры» была лишь злость. С раздражением и решительностью некоторые дернулись вас спасать, но были уместно остановлены. Расскажите, капитан О’Райли, почему все на «Авантюре» уважают женщину.

Ему нравится, как ухмылка Морганы сползает, а в единственном здоровом глазу расширяется зрачок. Она выпрямляется, чуть поднимает голову, ее подбородок задирается, нижняя губа подрагивает, играют желваки.

– Неуместные вопросы.

Лорд делает шаг назад, склоняет голову:

– Какие уж есть.

Моргана осторожно опускается на край сиденья. В его сорочке, сидя в его резном кресле, она смотрится невероятно спокойно и сдержанно. Внушает ужас не меньше, чем когда в дыму боя придерживает ладонью на макушке шляпу. Кеннет наблюдал за каждым ее действием в подзорную трубу. И поцелуй пиратов воспринял как личный вызов, плевок на палубу под ноги.

– Когда я только захватила власть на корабле, устроив бунт, многие относились ко мне весьма пренебрежительно. Молодой капитан Кайджел О’Райли. От всех остальных меня отличала лишь грамотность, умение читать и то, что до этого боцман на предыдущем корабле научил заполнять лоции. На любом пиратском судне грамотные люди в цене, как и врачи, как кок, как священник. Но подчинились, согласились ходить под моим началом, пока не узнали, что я женщина. Пришлось подавлять еще один назревающий бунт, – Моргана заходит издалека, медленно излагает все мысли, словно воскрешает в памяти события прошлого.

Взглядом, склоняя голову набок, Кеннет выражает заинтересованность. Примерно так он себе всегда и представлял: пиратами становятся только бунтовщики, способные на крайности в своем желании легко заработать, свергнуть предыдущего капитана и встать во главе. Моргана не похожа на ту, кому застилает взгляд жажда наживы. Она в принципе не похожа на всех пиратов, которых ему довелось встретить и повесить.

– Его звали Джонни Смит. Он начал собирать вокруг себя людей, готовых поддержать. Подкупал, чтобы сойти на берег и объявить: «Авантюре» нужен новый капитан. Но до берега дело не дошло. После обвинения в заговоре пришлось с ним подраться. Я била Джонни, пока не превратила его лицо в кровавую кашу. Руки по локоть в крови, лицо опухло. Но добилась того, чтобы меня начали уважать.

Кеннет хмыкает, потирает двумя пальцами подбородок, не отводя глаз. Наблюдать за ностальгирующей Морганой интересно, хотя вряд ли данные воспоминания относятся к категории тех, которые хотелось бы озвучивать и смаковать. Не о каждой победе нравится говорить.

– Сила приходит не к рожденным хитрыми, а к тем, кто готов…

– Пойти ради нее на все, – она сводит руки, откинувшись на мягкую спинку, отделанную бархатным сукном синего цвета. Так карикатурно: гроза морей среди пиратов на кресле со знаком Ост-Индской торговой компании. – Когда-то Колмана, моего старпома, подставили. И мне пришлось впервые взять в руки плеть, – голос Морганы приобретает чудную интонацию, не то звон стали, не то – горечь сожаления.

– И что тогда? – губы Бентлея пересохли, потрескались, поэтому он проводит по ним кончиком языка.

– Мне пришлось назначить ему наказание. Обычно данными вопросами занимается боцман. Но команда видела, как я выделяю Колмана, и это была проверка. – Моргана закидывает ногу на ногу, покачивает носком сапога. Во всей ее фигуре с каждым новым словом появляется мрачная торжественность. – Я била по спине лучшего друга, лишь бы доказать команде, что у меня кишка не тонка. И я могу и буду их капитаном. Матросам иногда мало крови. Подавай им зрелищ, ха! – капитан «Авантюры» всплескивает руками.

– И вы, полагаю, доказали всем, чего стоите, – осторожно интересуется Бентлей.

Моргана дергает плечом, слабая растрепавшаяся коса спадает за спину. Подпирая голову ладонью, капитан смотрит в сторону:

– Да, доказала. Кровью на спине Колмана, но доказала.

История отнюдь не радостная. И хоть у Бентлея никогда не было друзей, он бы не смог поднять руку на того, кого можно было бы назвать серьезным словом «друг». Но ведь на Моргану же он поднял. Хотя чувства к ней далеки от дружеских. Он кусает щеку изнутри.

Спокойная, как море во время штиля, капитан О’Райли завораживает. Ее уравновешенность – редкость, но эта огранка идет ей намного больше. Подобно самоцвету в оправе, Моргана играет всеми красками даже в пасмурный день, даже запрятанная в полутемную каюту, как в сундук. Кеннет было тянется, чтобы убрать с лица капитана спутанные пряди темных волос, но останавливает руку на половине пути. Неловко уводит ее и потирает шею.

– Меня уважают не потому, что боятся. Хотя, полагаю, есть и те, кто действительно трясется, когда я в гневе. Но большинство знают: я справедлива.

– Наверное, так оно и есть. Разве мне судить?

Бентлей ведет ладонью по краю столешницы, опирается на обе руки, склоняя голову. Кеннет решается на нерациональный шаг, колеблется, но открывает очередной выдвижной ящик и достает плеть. Он протягивает ее Моргане, и девушка вскидывает бровь:

– Хотите еще раз меня отстегать?

– Нет. Хочу… – Бентлей выдерживает деликатную паузу, – ощутить на себе.

Плеть давно лежит у него в ящике, но сам он никогда ее не применял. Не доводилось. Не случалось ничего провокационного на его корабле. О’Райли берет в руки плеть, резко поднимается из кресла. И Кеннету приходится отступить назад, медленно расстегивая жилет, путаясь в пуговицах. Бентлей развязывает на горле бант, манжеты и снимает сорочку. Он складывает ее и кладет на стул. Чуть-чуть поправляет висящий на спинке камзол.