"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Превосходно, тогда я коротко расскажу вам, что же мне удалось узнать. Капитан О'Райли и правда навещала свою кузину, однако важных материалов она не оставила. Нам удалось перевести её дневник, и из его содержания можно выяснить следующее – мы потратили время зря.
– То есть как зря? – Корморэнт переводит взгляд на Кеннета, и во взгляде этом столько недовольства, будто его протащили на край света и заставили есть песок без запивки, а не освободили из тюрьмы и пожаловали должность капитана королевского флота, лишь бы корабль до Ирландии довел.
– Вот так. Ничего вразумительного в записях капитана О'Райли не было. Однако…
– И что нам тогда делать? Бесцельно болтаться в море? Я-то, конечно, не против,
Кеннет потирает пальцами переносицу. Не одно, так другое. И почему бы Корморэнту просто не замолчать и не послушать его, как единственного, кто может хоть что-то решить?
– Если бы вы слушали, а не болтали без умолку, капитан Корморэнт, то, наверное, уже узнали бы, что я хочу, чтобы мы отправились на поиски вашего знакомого – старика с острова. Надеюсь, вы помните, как туда добраться, капитан?
Конечно, это только надежда. Привести корабль на остров тогда могла и Моргана, но Бентлей старается не списывать Джеффри со счетов. Иначе все его труды по спасению пирата были напрасной тратой времени. Хоть на что-то должен сгодиться Корморэнт, ведь почему-то О'Райли ему доверилась и потащила с собой к источнику, а не захватила верного Колмана.
Джеффри хмыкает, скрещивает руки на груди.
– Даже если я приведу вас на остров, а Пабло точно там остался? Вы же, Кеннет, убиваете всех неугодных. Мы можем доплыть, а там окажется, что труп давно обглодали дикие животные.
– Лорд Кеннет не убивал Пабло.
– Даже удивительно.
«Хватит. Выведите капитана, мистер Спаркс. Я лучше поговорю с образованными людьми, чем буду пытаться вновь вразумить кого-то», – Джеффри передразнивает Бентлея в мыслях. Невыносимо находиться на одном судне с данным человеком, но ещё более невыносимо – со Спарксом. Если Кеннет хотя бы иногда вспоминает о чувстве такта и воспитанности, то с Оливером дела обстоят намного хуже. Даже, можно сказать, отвратительнее. В силу того, что этот человек суёт свой нос в каждую щель. Когда-нибудь ему этот самый нос придавят, и Корморэнт будет злорадно смеяться. Но пока об этом остаётся только мечтать.
Он проходит по палубе, задевает ногой ведро. Вода разливается во все стороны. Разбрызгивается и на взмыленного матроса. Корморэнт, как глупый, стоит и смотрит на него и на щётку в его мозолистых руках. Когда-то и он драил палубу на «Слепом коте», и это единственное, что ему доверяли. А потом всё изменилось. Джеффри никогда не жалел о том, что с ним произошло.
– Извини, – бурчит он себе под нос и поднимает ведро, чтобы поставить рядом. Матрос поднимает голову. На Джеффри смотрит обожжённое не только солнцем, но и чем-то похлеще лицо. Смуглая кожа зарубцевалась отвратительным образом. Но волнует капитана не это. Скорее то, что он не может припомнить этого человека в рядах добровольцев, которых они подобрали.
– Простите, кэп. Виноват.
«Они» – конечно, слишком громко сказано. Спаркс сам набирал команду, Джеффри стоял рядом и просто иногда кивал для вида. Это не честное капитанство, где его выбрали. Да и вообще, когда хоть что-то во флоте было честным? Какими бы словами не клеймили пиратов, однако у них всегда проходило голосование, кого и за что принять в команду, а капитанство ещё нужно было заслужить.
Корморэнт выдыхает, он чувствует себя омерзительно. То и дело ему приходится ловить на себе высокомерные взгляды молодых лейтенантов, получивших образование с детства, – он не ровня им, это точно. Джеффри даже не старается их приструнить. Он смотрит на худощавое лицо матроса – то даже не всплывает в памяти. Был ли Джеффри до беспамятства пьян? Нет. Ну, может немного подвыпившим. Привычки так просто не вытравить.
– Как тебя зовут? – стоит познакомиться с человеком,
который не смотрит на него, как на кусок дерьма.Может, он вообще единственный на этом корабле, кто не будет плевать ему в спину, если исключить Валерию. Да и она уже начала посматривать на него, как на человека, не достойного хорошего отношения к себе. А ведь Джеффри готов отстаивать её право на возвращение в вонючую Испанию, лишь бы да Коста оказалась в безопасности. И может, Валерия уже давно не его ответственность, а лорда Кеннета, и всё же спас её не самодовольный англичанишка.
– Джеймс, кэп.
– Как насчёт того, чтобы выпить, Джеймс? – и пусть лорд Кеннет потом с пеной у рта доказывает ему, что он невоспитанный, отвратительный пьяница, пропащий человек, не знающий слова «субординация». Он его знает, уже в этом обвинения будут необоснованные! – Идём-идём, у меня в каюте припрятан ром.
Корморэнт хватает Джеймса за плечо, заставляет его подняться и тащит за собой. У него нет причин напиваться до беспамятства прямо сейчас, но настроение у него исключительно скверное, и потому его срочно нужно приподнять.
– Кэп, если боцман узнает…
– Боцман ничего не узнает. Идём. Освобождаю тебя от твоей глупой работы.
Каюта Джеффри теперь соседняя с лейтенантскими – с одной стороны квартирмейстер, с другой – боцман, и по ночам слышно, как последний громоподобно храпит. И даже единственная гостевая каюта, отданная теперь Валерии, намного просторнее его собственной. Джеффри открывает дверь. Неразумно тащить с собой первого попавшегося человека к тому месту, где хранятся твои скромные вещи. Но Джеффри всё равно, ему лишь бы найти компанию, терять ему нечего, всё важное и так забрал себе Кеннет: корабль да бутылки отличнейшего виски, что могли бы скрасить его пребывание в убогих условиях.
Джеффри опрокидывает в себя джин, расплываясь в довольной улыбке.
– Так о чём мы там? Ах да! Расскажи-ка, мне вот что, друг, – Корморэнт похлопывает Джеймса ладонью по крепкому плечу. – Как ты таким красивым-то оказался. А то вон как у тебя… морда-то перекорёжена.
Все матросы и служащие флота всегда казались Джеффри чрезмерно чистыми выходцами из благородных семей, уродство которых скрывается где-то внутри, но никак не снаружи. И в этом плане Джеймс для него человек удивительный, хотя уже и не так сильно. После всего того, с чем Джеффри довелось повстречаться, хоть как-то удивляться – победа большая. Корморэнт заглядывает в пустую кружку. Взгляд у него неслабо плывёт, хотя, может, это просто от того, что волны слишком сильно раскачивают «Последнюю фантазию». Тогда каждая выпитая кружка отзовётся ему потом не просто болью в голове. Надо будет найти бесхозное ведро. И обнять Буцефала при возможности – друга, который не оставит его в беде. Почему только он отфыркивается каждый раз, когда Корморэнт пытается ему налить? Если бы Буцефал не отказывался хотя бы от пива, то цены бы этому козлу не было. Стал бы лучше любого человека.
– Мой отец – плантатор, – Джеймс потирает ладонью здоровую щёку. – У него уйма рабов, которые занимаются сахаром. Ты знаешь, как делается сахар? Я тебе расскажу, капитан.
Корморэнт даже отдалённо не представляет, как выглядит изготовление сахара, который он с четырнадцати лет таскал мешками на своей спине. Знает только, что за повреждение мешка ему всегда полагалось жёсткое наказание либо непомерный долг и работа себе в убыток. Не клади в сырость, не давай мышам прогрызть мешковину, да головой за каждый мешок отвечаешь. И всё же он слушает вполуха про тростник, перетирку, огонь и чаны. О том, как мальчишка Джеймс по ошибке сунул голову в чан, а потом визжал, как резаная свинья, когда кожа на лице вздулась. История не из самых приятных. И Джеффри почему-то вспоминается, как воняет палёная плоть. Запах отчётливо ударяет в нос.