"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Он бесполезен.
– Только для таких слепцов, как ты. Каким был упёртым, таким и остался. Ни могила, ни новая жизнь не перевоспитали. Глупый человек Бентлей Кеннет. Лорд! – Пабло втыкает посох в песок. Берёт двумя руками дневник и зажимает его между ладоней. Он закрывает глаза, но через пару мгновений, когда от рук его начинает исходить слабое свечение, открывает и пролистывает несколько страниц.
Бентлею всё сложнее сдерживаться. Он скрипит зубами, от напряжения у него начинает ныть челюсть. Ни один человек не имеет права так над ним издеваться, тем более в чьём-либо присутствии. Будь они один на один, он, может быть, и простил бы эту дерзость. Но
Кеннет медленно моргает. Если ему нужно вытерпеть ещё и издевательства, лишь бы противный старик им помог, то он, конечно, постарается это сделать. Вернуть Моргану, отправиться в Лондон, а там уже можно решать и проблемы с колониями Великобритании, и славить своё имя всеми возможными способами. У художников всегда есть муза. Бентлей тоже своего рода художник, рисует победы на холсте своей жизни. Рисовал и грезил о них, пока звезда не померкла.
Слишком неаккуратно Пабло захлопывает дневник и впихивает его обратно Кеннету. Лучше бы он ему ничего не давал. Старик хватается за свою палку и возвращается к бревну. Недоумение на лице Джеффри говорит красноречивее его самого после нескольких бутылок рома.
– Ну?
– Что?
– Что вы поняли? Что узнали? Пабло, у нас нет времени! Мы не можем бесконечно просиживать на вашем острове и ждать, когда вы соизволите с нами поговорить. Либо расскажите нам, как найти Моргану, либо мы сами отправимся искать Стеклянную ладью и способ попасть под землю.
Ему нечем шантажировать старика, иначе бы он не отказался от подобной возможности. Бентлею нужна информация. Время – деньги, но в его случае время – скорее терпение и отдаляющийся призрак былого. Старик садится обратно на корягу.
Кеннет готов завыть, однако сдерживается.
– Я лишь проверял, не сделала ли девчонка какой гримуар. Мало ли. Остальное рассказать без вашей книжонки могу. Только поймёте ли.
– Гриму… что?
И хорошо, что вопрос озвучивает Джеффри. Кеннет не готов показаться глупым, уж точно не перед Пабло.
– Гримуар. Колдовская книга ведьмы. Думал, девчонка решила силу познать. Ошибся. Глупая, – старик качает седой головой, трясёт спутанными грязными волосами. – Сильная. Глупая, а могла уничтожить тебя, дерьмо такое. Уничтожить с концами.
– Прекратите. – Кеннет по привычке стучит тростью, но наконечник зарывается в песок и мягкую землю. – Какое право вы имеете её оскорблять?
– Пабло, давай к делу, а. Как нам кэпа с того света достать?
От нетерпения уже и Корморэнт вскакивает с камня. Бентлей же почти злобно стискивает набалдашник трости.
– Когда-то наш мир был совершенно другим. – Пабло касается засечек на посохе. – Давно. Но был. И жили в мире тогда создания да твари, магией не обделённые и магией питающиеся. Жили, тянули силу из земли да наслаждались своим существованием. И люди им были друзья да братья. Помогали твари людям. Феи и гномы, конечно, вредными всегда были, но не отказывали. И длилась их дружба с людьми несколько веков. Но как при дружбе любой стали средь людей появляться ведьмы и колдуны – люди особенные, в магии просвещённые больше, чем другие. Одарённые, склонные, как ещё их называли. Хорошо всё было. Я среди людей этих был, многое узнал. Но недолго с особенными мириться хотели. Гнать их стали. Бояться и гнать прочь. Уж что изменилось, сказать разве могу? Не помню, да и помнить бы такое не желал. И тогда самые сильные, когда уже совсем костры воспылали, сказали, что уходить надо. Уходить быстрее. Но куда? В лесах быстро нашли. Вот сильные и объединились, сплотились. Да отдал каждый
из двенадцати магов свою жизнь и силу для создания нового мира, другого, где не будет запретов на силу. Открыли порталы да помогли уйти всем. А чтобы мир держался, заточили в артефакты себя, а тринадцатому велено было развезти их по местам особенным.– И какое отношение это имеет к Моргане? – Бентлей щёлкает языком. Старик окончательно сходит с ума. Может, информация имела бы ценность для энтузиастки и авантюристки Морганы, но практичному и рациональному Кеннету она кажется бесполезной и совершенно не нужной.
Но всё же новая история воспринимается им уже совершенно иным образом, без смеха и очевидного отторжения. Ему рассказывают не глупую сказку, не старую легенду, а то, что коснулось его самого, – правду. И Кеннету от этой правды тошно.
– Самое прямое. Ваша капитан О'Райли проклята по твоей же вине, лорд. И она стала магом. Ведьмой, колдуньей, да любым словом обзови. Суть одна. Она не человек. А маги не умирают обычным образом. Так что в ад вам спускаться не придётся, – старик расчерчивает посохом воздух. – Но лодку стеклянную скажу, где вам искать. Что уж вы, зря сюда, что ли, приплыли?
Кеннет чувствует облегчение, он словно корабль, который добрался до нужного порта, и его трюмы освободили от груза, теперь не будет проседать в воду слишком сильно.
Старик удобнее располагается на бревне, Джеффри вновь садится, вытягивает ноги, избавляясь от напряжения. И только Бентлей остаётся стоять, крепче стискивая трость – единственную свою опору. Одна только эта трость держит его в равновесии и помогает уверенно стоять на земле.
– Хорошо, куда нам отправиться?
– Не могу точно сказать. – Старик Пабло хрустит запястьями, и все надежды Кеннета на простоту дальнейшего пути разбиваются вдребезги, раскалываются подобно хрупкой фарфоровой чашке. Старик точно не забыл старые обиды. И потому даже не будет стараться, чтобы изложить им всё честно.
– Уж постарайтесь.
– Вы не найдёте нужную вам лодку, пока не найдёте правильного человека. Я бы даже сказал, что лодка вам и не сильно нужна, если вы найдёте его.
Корморэнт подаётся вперёд, Бентлей расправляет плечи.
– Что это за человек? Как его зовут?
Джеффри шумно выдыхает, он поднимает взгляд на Кеннета и качает головой, но лорд настойчив: ему нужно пролить свет все вещи.
– Этого человека зовут Харон.
Своеобразное имя, но иного услышать Бентлей не ожидал.
– Как он выглядит? Нам нужно понимать, одного имени недостаточно.
С усмешкой старик проводит черту перед собой, затем рисует на ней засечки. Он дополняет засечки подписями, и чем-то они похожи на те, что Кеннет подметил на полях в дневнике Морганы.
– У него тёмные волосы. Длинные, но их не собирает. И рубаха у него навыпуск, – не те подробности, на которые рассчитывает Бентлей. Нужно что-то существенное: шрамы, отметины, характерный выговор, да всё что угодно, кроме волос и рубахи.
В мире тысячи темноволосых мужчин. Десятки тысяч. И найти одного-единственного по невнятному описанию невозможно. Лорд злится. Мысленно он уже согласен с собой прошлым. Нужно было пырнуть старика не один и не два раза, а превратить в решето. Он бы убил его ещё несколько раз, по крайней мере, постарался бы это сделать. Если Пабло вообще был хоть когда-то живым. У Кеннета кончается терпение. Его и так было не много, но теперь он осознаёт: песочные часы с терпением надо перевернуть, однако рука не тянется, чтобы это сделать. Бентлей скалится и втягивает воздух сквозь зубы.