"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
В других официальных учреждениях тоже всё прошло довольно мило. Автоматные очереди, которые услышал Артём, можно считать исключением — офицеры с перепугу сунули руки к кобуре или совсем держали телефонную трубку. Иные даже в трубку говорили что-то непонятное, но подозрительными немецкими голосами.
На телефонной станции пока отключили межгород. Телеграф временно не отправлял телеграммы, хотя и принимал все заявки. Частью руководство железной дороги застрелили, а частью склонили к сотрудничеству, и железная дорога по своим каналам везде давала «зелёный свет», то есть принимала
А у военных ведь своя отдельная связь! Лёша Дымов в новом своём кабинете грустно смотрел на дребезжащие телефоны и думал, что же с ними теперь делать. По немецкому языку он получил в школе «удовлетворительно».
Немецкий же генерал с бакенбардами тем временем проснулся, потянулся, откушал большую кружку кофе со сливками и к нему булочку с маком и пошёл на улицу. Там он уселся в «Опель адмирал» и через пять минут подъехал к штабу.
Танкист Егорка, который помоложе, успел сбегать в танк за пассатижами и с умным видом разбирался с креплением флага на могучих плечах тоже танкиста Степана Кузьмича, что постарше и с усами.
Увидел, значит, он как у штаба рядом с танком остановилась большая черная машина, из неё вышел немецкий генерал с бакенбардами и, сделав недовольное лицо, пошёл в здание.
Степан Кузьмич слегка растерялся и повернулся к генералу, отдав от неожиданности честь. Егорка же ничего за своим занятием не видел. Он выронил пассатижи, упал с плеч Степана Кузьмича, но успел руками схватиться за древко флага.
Дерево не выдержало, и на брусчатку упал Егорка, его накрыло алым флагом со свастикой, и по шлемофону досталось обломком древка. Генерал на всё это холодно посмотрел, сказал по-немецки:
— Наберут по объявлению, — и прошёл в здание.
Степан Кузьмич снял со спины автомат и вошёл следом. Поднялся за немцем на второй этаж по большой лестнице, прошёл немного по коридору и зашёл за генералом в кабинет.
Немец огляделся в пустой приёмной, на полу валялись какие-то бумаги. Он обернулся к Степану Кузьмичу и что-то спросил недовольным тоном. Тот ответил:
— Хенде хох, сука.
До генерала стал доходить момент ситуации. Лицо его вытянулось, а руки медленно поднялись вверх. Степан Кузьмич постучал в двери, сразу открыл и, спросив кого-то:
— Можно? — обернулся к генералу, указав дорогу стволом автомата. — Туда. Шнеллер!
Допросили пленных и пошли к Дымову доложиться. Не, я с некоторых икаю. Был Алёша командиром полка, впёрся в кабинет командующего целой немецкой армии, на дверях немецкая табличка осталась. А теперь Лёша совсем командующий гарнизоном. Весь смех в том, что я его назначил, и мне он теперь начальник.
Сидит такой важный, на столе автомат, а в гостевом кресле немецкий генерал, не-маг, с бланшем под левым глазом и немного распухшим носом говорит кому-то по телефону:
— Не знаю, что с танками этого Дайса! Ещё не докладывал… Какие русские танки? Ах, не видел ли я русские танки! Я их вообще никогда не видел! Не интересуюсь таким дерьмом… Молодой человек! Вы всерьёз думаете, что я знаю, почему не работает гражданская связь? Езжайте на телефонную станцию сами, а мне некогда…
Русские заняли наши позиции недалеко от города? И вы так спокойно об этом говорите?! Я немедленно уезжаю со штабом… Да, я командую армией, но… Я, конечно, могу приказать отойти к городу своим 25-й и 19-й пехотным дивизиям, но это всё равно очень близко… Хорошо, жду в городе части из резерва фронта… Хайль, Шульце!Генерал положил трубку на рычаги и холодно воззрился на капитана Дымова водянистыми синими глазами. Тот спросил меня:
— Эта скотина ничего лишнего не сказала?
— Вроде, ничего, — пожал я плечами. — Он должен отвести к городу две дивизии с фронта и ждать подкрепления из резерва.
— Присаживайтесь, парни, — предложил Алёша.
Я и старший лейтенант Серёгин взяли креслица у стенки и сели к столу.
— Плохо у меня с немецким, — признался капитан. — Тёма, скажи этому козлу, чтоб передал приказ дивизиям.
Я обратился по-немецки к генералу. Тот взялся за телефонную трубку и велел соединить с «Ландышем-1» и «Ландышем-2». Связь работала нормально, немец властно кому-то приказал отходить к городу.
— Встретим, — деловито кивнул капитан. — Может, повезёт…
— А что делать с частями резерва? — спросил я.
— Тут сложнее, — ответил Дымов и задумчиво сказал. — Нельзя нам это обсуждать при немце. И одного тут не оставить.
— Он разве понимает по-русски? — спросил я капитана.
— Немного научил, — криво улыбнулся тот.
Генерал холодно проговорил на корявом русском:
— Сам скотина козёл! Обзывать пленный! Я пожалуйста!
— Пожалуюсь, — поправил я.
— Я-я! — сказал немец, угрюмо глядя на Дымова. — Официрен оллес слушайт!
— Он первый начал! — сказал мне капитан.
— Это очень интересно, — ответил я и уточнил ледяным тоном. — Только как ты собрался захватывать немецкий штаб, когда у тебя никто не знает немецкий язык?
— Ты же вот сидишь! — воскликнул Алёша.
— А я занят! — тоже повысил я голос. — Кого в городе знаешь с немецким? Чтоб прям мог поручиться.
— Если только маму спросить, — ответил он растеряно.
— Тогда беги за мамой, Алёшенька, — проговорил я с кривой усмешкой.
Дымов печально вздохнул, поднялся. Сказал мне и Серёгину:
— Только вы тут пока сидите, — и, прихватив автомат, вышел из кабинета.
Немного посидели молча. Генерал обратился ко мне по-немецки:
— А я действительно пленный?
— Действительно, — сказал я.
— И меня не убьют? — уточнил немец.
— Нет, — ответил я.
— А будут кормить? — сказал пленный.
— Будут, — буркнул я.
— Скоро уже время обеда, — важно заметил генерал.
Я обратился к старшему лейтенанту:
— Серёгин, принеси что-нибудь пожрать пока.
— Слушаю, боярин, — сказал тот и вышел из кабинета.
— Он тебе сказал «боярин»? — по-немецки осторожно спросил генерал.
— Мне, — сказал я.
— И ты настоящий боярин? — удивился немец.
— Настоящий, — ответил я сдержанно.
— А почему такой молодой? — уточнил пленный.
— Потому что заткнись нахрен, — сказал я подчёркнуто вежливо.