"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Буквально захлебнувшись, после того как пулеметная очередь разбила два цилиндра и расколола картер, мотор У-1М тут же окутался черным масляным дымом и даже языками пламени, что стали прорываться из образовавшихся трещин. Это не позволило Михаилу выйти на достаточную дистанцию сброса мины, потому она, либо не дотянулась до корпуса дредноута, растеряв по слишком длинному пути всю преданную ей скорость, либо просто ушла в сторону. В любом случае, на сей раз один из наиболее результативных пилотов Российской империи не смог похвастать успешным выполнением поставленной задачи. Более того, с трудом отвернув в сторону, он оказался вынужден сесть на воду метрах в ста за кормой рвущегося вперед линейного крейсера. Благо палить из орудий главного калибра по покачивающейся на волнах побитой этажерке немцы не стали. А с десяток упавших поблизости 88-мм снарядов противоминного калибра не смогли поставить крест на его существовании, хоть один фугас и прошел насквозь, с легкостью прорвав перкалевую обшивку хвостовой оконечности и сорвав попавшиеся на пути расчалки. Да и осколки неслабо так испятнали,
А вот также подбитому и приводнившемуся примерно в четырех милях от «Гебена» лейтенанту Дорожинскому повезло куда больше. Его, то ли не заметили с борта линейного крейсера, то ли посчитали незавидной мишенью, но ни одного снаряда рядом с его аэропланом так и не упало, отчего он смог дождаться помощи, не промочив ног, благо море оказалось сравнительно спокойным. Более того, на борт подошедшего спустя час «Алмаза», которому в этой операции отвели роль спасателя, даже умудрились поднять его поврежденный самолет, тогда как машина Михаила навсегда затерялась где-то меж волн.
Возможно, поставь моряки себе целью отыскать затерявшуюся на морских просторах машину, они смогли бы обнаружить ее. Но после подъема из воды третьего по счету аэроплана, на палубе небольшого крейсера не осталось свободного пространства. И так машины пришлось ворочать, чтобы уместить их на площади, отведенной под базирование всего двух У-1М. Зато, на три побитых гидроплана на борту «Алмаза» набралось аж четыре пилота — промокшего до нитки Михаила командир 1-го корабельного отряда не стал эвакуировать в Севастополь, а сдал на борт спасателя, опасаясь не довезти замерзающего пассажира до берега. Тогда же у них состоялся короткий, но судьбоносный разговор.
— Раймонд Федорович, — заметно трясущийся от холода с принявшей фиолетовый цвет кожей, Михаил все же нашел в себе силы совладать со сведенными мышцами и, вытянув вперед руку со скрюченными пальцами, постучал кистью по плечу пилота, привлекая его внимание. — «Гебен» должен быть уничтожен. Сегодня. Любой ценой. — Посмотрев прямо в глаза лейтенанта, максимально твердо произнес он, хотя лязгающие друг о друга зубы несколько испортили должный эффект. — Слишком многое зависит от успеха данной операции. — Кинув взгляд на почти подошедший к покачивающемуся на волнах гидроплану гребной катер с «Алмаза», он постарался поскорее закончить свою речь, — я не имею права посылать вас всех на верную смерть. Но он не должен уйти на сей раз. — Закашлявшись, пилот-охотник жестом попросил слегка обождать с его извлечением из кабины уже перебравшихся на поплавки аэроплана моряков. — Я на сегодня, похоже, отлетался. Потому вся надежда на вас, дорогой мой Раймонд Федорович. На вас и ваших сослуживцев.
— Я все понимаю, Михаил Леонидович, поскольку хорошо помню нашу недавнюю беседу перед атакой на Зонгулдак. — Прекрасно осознавая, что этот вылет может стать для них всех, как последним в жизни, так и трамплином в карьере, лейтенант постарался успокоить своего главного наставника в непростой науке — «Побеждать». — И мы постараемся все сделать как надо. А вы поправляйте свое здоровье и поскорее возвращайтесь в строй. Это таких, как я, у России наберется не одна сотня, только свистни. А вы у России один единственный. Всегда помните об этом. И помолитесь о нашем успехе. А уж мы приложим все силы. — Ободряюще похлопав по плечу только лишь слабо кивнувшего в ответ Дубова, он, как мог, поспособствовал извлечению пассажира из задней кабины и последующему пересаживанию его в катер.
Проводив взглядом удаляющееся плавсредство, он тихонечко попросил Господа о даровании здоровья этому великому человеку, что вместе с друзьями поставил на крыло львиную долю русских летчиков. Слишком уж сильно лейтенант переживал за промокшего насквозь, а после и продрогшего до мозга костей пилота-охотника, что минуту назад попросил его сыграть с судьбой в русскую рулетку еще один раз. Причем сыграть не ему одному, а втравив в это дело еще, как минимум, с десяток душ. Но и насчет цены победы тот был всецело прав. Ведь на кону, с одной стороны, стояли жизни всего лишь десятка офицеров Российского Императорского Флота, а с другой — возможность вовлечения в войну на стороне России немалого числа новых союзников с их армиями. Про демонстрацию всему миру возможностей отечественного флота, изрядно растерявшего все свои позиции после разгромного поражения от японцев в отгремевшей десять лет назад войне, можно было даже не упоминать. Впрочем, куда более многочисленные представители этого самого флота отнюдь не сидели в сторонке, сложа руки, а гибли под градом вражеских снарядов как раз в тот момент, когда морские летчики еще только
вели свои машины к Севастополю после второго налета. Даже изрядно задержавшийся и потому шедший замыкающим Раймонд не знал, что в тот самый момент, когда он, покачивая крыльями, пролетал над флагманом Черноморского флота, за его хвостом начал разыгрываться очередной смертельный акт этого спектакля под названием «Погоня за Гебеном». Но, если бы не оглушающий рокот двигателя, он, возможно, смог бы расслышать приглушенный расстоянием грохот артиллерийской канонады — это вступили в действие орудия главного калибра «Гебена» отбивающегося от пошедших в атаку русских эсминцев, с бортов которых смогли разглядеть агонию немецких кораблей.Все же вторая атака морских летчиков стоила немцам не только очередных затопленных отсеков линейного крейсера, в результате повреждения которых количество забортной воды во внутренних отсеках «Гебена» превысило три тысячи тонн, но и ушедшего на дно спустя почти сорок минут агонии «Бреслау». Учитывая отставание главных сил русских, и понадеявшись на губительный для легких кораблей огонь артиллерии своего флагмана, адмирал Сушон отдал приказ лечь в дрейф и принять на борт всех спасшихся с погибшего легкого крейсера. Именно в это время почувствовавшие кровь зверя русские миноносники, ранее сдерживаемые лишь легким крейсером, словно стая гончих настигших медведя, ринулись в атаку на оставшийся в гордом одиночестве дредноут.
— Получена радиограмма с «Дерзкого», Андрей Августович, — обратился к командующему капитан 1-го ранга Галанин, командир флагманского броненосца Черноморского флота. — Совместная торпедная атака 1-го, 3-го и 4-го дивизионов эскадренных миноносцев закончилась поражением «Гебена», как минимум, одной самоходной миной. Поднявшийся у его борта, напротив носовой башни, фонтан воды был виден отчетливо. Потери с нашей стороны еще уточняются, но флагманский эсминец князя Трубецкого получил тяжелые повреждения, и продолжать преследование более не способен. Также в результате прямого попадания снаряда крупного калибра запарил и полностью потерял ход «Пронзительный». Потери 3-го и 4-го дивизионов еще уточняются, но Владимир Владимирович передал, что лично был свидетелем гибели «Завидного». Противник после поражения миной имеет сильный дифферент на нос и заметный крен на правый борт, а также теряет скорость. На момент передачи данных скорость линейного крейсера не превышала 15-ти узлов. Преследование продолжает только «Гневный».
— Благодарю за новости, Валерий Иванович. Прошу передать мою благодарность Владимиру Владимировичу и всему личному составу 1-го дивизиона. Заодно распорядитесь отрядить в помощь машинной команде всех свободных от вахты. Еще пару лет назад «Евстафий» демонстрировал возможность в течение 10 часов идти со скоростью 16 узлов. Сейчас же нам, как никогда прежде, необходимо выжать из его машин все возможное. Также радируйте на «Иоанна Златоуста» и «Пантелеймона» приказ держать ход 16 узлов. «Трем святителям» и «Ростиславу» иметь ход 12 узлов и следовать курсом к Босфору. «Гневному» с «Алмазом» прекратить преследование и обеспечить спасение «Дерзкого» с «Пронзительным». Уцелевшим эсминцам 3-го дивизиона пребывать при 2-й бригаде линкоров. Эсминцам 4-го дивизиона оттянуться назад, на соединение с нами. «Кагулу» и «Памяти Меркурия» держаться в 100 кабельтовых за кормой противника, — начал сыпать командами уже почувствовавший столь манящий вкус победы вице-адмирал Эбергард. — До темноты мы, может, «Гебен» и не нагоним, но прийти к Босфору прежде него вполне сможем. А там посмотрим, как он будет прорываться в пролив под сосредоточенным огнем наших броненосцев. — Наверное, так бы ситуация, в конечном итоге, и сложилась, если бы часа через два над растянувшейся миль на пять и дымящей на полнеба эскадрой не показались последние уцелевшие аэропланы Черноморского флота.
Уже было похоронившие лейтенанта фон Эссена, как и всех прочих не вернувшихся из боя летчиков, остававшиеся в Круглой бухте моряки из числа обслуживающего персонала авиационной станции были немало удивлены его прибытием на совершенно невредимой машине. Внутренне поражаясь той высокой цене, что летчикам пришлось сегодня заплатить, они уже были готовы принять еще одну машину для последующего обслуживания, но вместо этого пришлось срочно готовить все, что могло летать, к еще одному боевому вылету.
Вместо того, чтобы за кружечкой чая, а то и добротным обедом, удовлетворить любопытство сослуживцев повествованием о своих приключениях, припозднившийся командир 1-го корабельного отряда сразу по прибытию развел столь бурную деятельность, что мысли об отдыхе мгновенно улетучились из голов всех без исключения. А ведь, судя по не веселой статистике потерь, очередной вылет, что для донельзя вымотавшихся пилотов, что для изрядно потрудившейся техники, имел огромную вероятность стать последним. Во всяком случае, никто ныне не мог гарантировать того, что летчикам хватит топлива для возвращения на базу. Слишком уж далеко успел убежать противник. Да и возможность обнаружить его на столь большом удалении посреди моря была невелика. Но приказ старшего по должности никто из летчиков опротестовать не посмел и вокруг восьми уцелевших и залатанных на скорую руку машин тут же закипела работа для их скорейшей подготовки к новым ратным свершениям, чтобы, преодолев аж 101 милю, выйти, благодаря выдающимся навигационным навыкам лейтенанта фон Эссена, аккурат на не желающий сдаваться линейный крейсер. Удручало командира 1-го корабельного авиационного отряда в тот момент лишь одно — две из восьми уцелевших машин не выдержали «последнего рывка» к победе и с засбоившими двигателями пошли на вынужденную посадку. Причем, никто не мог гарантировать, что приводнившихся посреди бескрайнего моря пилотов впоследствии смогут обнаружить и спасти.