"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25

Однако чуда не случилось и, не спеша пристрелявшиеся артиллеристы немецкого линкора, не оставили попавшему им в прицел крейсеру ни малейшего шанса. Получив в течение четверти часа три прямых попадания 305-мм снарядами, пытавшийся убежать «Олег» сильно сел в воду кормой. А после поражения бомбового погреба кормовой башни, вовсе взорвался. Разломившись на две неравные части, он весьма скоро ушел под воду, не продержавшись на поверхности и трех минут. Учитывая это и низкую температуру воды, удивительным было то, что на борт подошедшего к месту его гибели «Бремена» смогли поднять двадцать семь выживших. Но если бы командир «Кайзерины» знал, чего флоту будет стоить достигнутая им победа, наверное, проклял бы тот миг, когда на борту вновь временно ставшего флагманом «Принца-регента Луитпольда» приняли сообщение с «Аугсбурга» о встреченном у Мемеля большом крейсере русских.

Вообще классификация крейсеров, существовавшая в Кайзерлихмаринне, вносила изрядную путаницу, как в собственные переговоры немцев, так и в умы перехватывающих эти переговоры офицеров службы связи Балтийского флота. Нет, чтобы педантично, по-немецки, разделить свои крейсера на бронепалубные, легкие, броненосные и линейные, военные моряки Германской империи оставили себе только два обозначения — легкие крейсера и большие крейсера. В результате даже «Баян» оказывался в одном классе с тем же «Дерфлингером» при несоизмеримых технических характеристиках этих кораблей. Но поскольку в Российском Императорском Флоте вовсе не имелось линейных крейсеров, пребывавший на борту «Принца-регента Луитпольда» контр-адмирал Шауман без какой-либо опаски повел всего два линкора на перехват обнаруженного близ Мемеля противника, здраво полагая, что играючи сможет разделаться с ним, даже если это окажется «Рюрик». Соединившись по пути с каким-то чудом вылетевшим прямиком на них «Аугсбургом» и получив от его командира уточненную информацию, пара немецких линкоров встала на новый курс, должный привести к перехвату рвущихся на север русских.

Учитывая, что в том же направлении отступал другой русский крейсер, для уничтожения которого он отрядил линкор «Кайзерин», младший флагман 3-ей эскадры, опираясь на имеющуюся информацию, сделал совершенно логичный вывод, что русские будут стремиться укрыться в Рижском заливе, дабы не оказаться полностью уничтоженными. Все же присутствие в этих водах новейших линкоров нельзя было назвать частым явлением, что и сыграло злую шутку с попытавшимися провернуть какую-то операцию моряками Балтийского флота.

Что же, за совершенные ошибки всегда следовало быть готовым произвести оплату. И кем являлся контр-адмирал Шауман, чтобы спорить с этой проверенной веками истинной? Разве что в своих рассуждениях он позабыл о том простом факте, что от совершения ошибок не был застрахован никто. В том числе он сам. Правда, расплачиваться за чужие ошибки нередко приходилось другим. Так случалось прежде, так произошло и на сей раз, когда с борта продолжившего движение в компании только трех эсминцев германского линкора обнаружили на контркурсе два вражеских линкора. Не старых броненосца, что ныне также попадали в этот класс кораблей, а новейшие «Гангут» с «Петропавловском».

Находившиеся с самого первого дня операции на внешнем рейде Либавы, два русских дредноута оказались обеспечены разведывательной информацией в столь высокой степени, о каковой во всех иных флотах мира не могли даже мечтать. Мало того, что служба контр-адмирала Непенина пристально отслеживала все переговоры противника, так еще на построенную здесь же авиационную станцию 1-го разряда вернулись морские летчики. Пусть половина летающих лодок Балтийского флота ныне базировались вместе с торпедоносцами, остальные 8 машин оказались задействованы в обеспечении безопасности лучших кораблей страны. Именно с борта одного из них, вылетевшего уточнить ситуацию с обнаружившим противника, а после замолчавшим «Олегом», разглядели одинокий немецкий линкор. А спустя всего 34 минуты пенал с сообщением, сброшенный с борта этого М-3, оказался вскрыт старшим офицером крейсера «Россия».

Прежде ведший свои корабли на соединение с «Громобоем», вице-адмирал Эссен попросту не мог упустить такую возможность навязать столь грозному, но по какой-то причине пребывавшему в гордом одиночестве, противнику бой на своих условиях. Потому всем крейсерам 1-го отряда был отослан приказ, не жалея угля и машин, идти полным ходом к Ирбенскому проливу, а линейные корабли встали на новый курс, разминувшись на какие-то 11 миль с «Принцем-регентом Луитпольдом» и «Кенигом Альбертом». Не стой над Балтикой подобного тумана, их встреча непременно состоялась бы. А так, даже не обнаружив дымов друг друга, две пары линкоров разминулись на дистанции открытия огня, что в местных водах на самом деле происходило довольно часто.

Но если одна встреча не состоялось, это вовсе не означало, что и вторая имела немалые шансы сорваться. Уж точно не тогда, когда наведение обеспечивали аж три срочно поднятых в воздух летающих лодки! Потому если для экипажа «Кайзерины» появление столь грозного противника оказалось полной неожиданностью, на борту русских кораблей все было подготовлено к открытию огня.

Учитывая дистанцию в 52 кабельтовых, что на момент взаимного обнаружения отделяла противников друг от друга, ни тем, ни другим, уже более не могла помочь даже самая толстая броня их башен и главных поясов. Отныне все зависело исключительно от точности и скорости ведения огня. Ведь на таком расстоянии первый же поразивший противника снаряд имел все шансы нанести тяжелые повреждения, в одночасье превращающие грозного врага в стремящегося поскорее отступить калеку. Учитывая же одинаковый калибр башенных орудий повстречавшихся линкоров, немалое значение имело их количество, способное вести огонь на один борт. Как и вес применяемых снарядов. И тут не самые удачные русские линкоры, построенные, скорее, как самоходные артиллерийские платформы, а не полноценные мореходные корабли, значительно выигрывали у творений германских верфей. Мало того, что каждый русский дредноут нес дюжину двенадцатидюймовок, так еще все они могли вести огонь на любой борт, в то время как немецкие линкоры типа «Кайзер» из десяти своих крупнокалиберных орудий, имели возможность ввести в сражение только восемь. Сказывалась не самая удачная компоновка, исправленная в кораблях следующего проекта. Однако здесь и сейчас данный недостаток еще больше сокращал шансы немецких моряков выйти из боя если не победителями, то хотя бы не в направлении морского дна. Ведь при возникшем соотношении веса бортового залпа 1 к 3 и примерно одинаковой подготовке моряков, вера в чудеса пропадала одновременно со скрежетом борта твоего корабля, раздираемого вражеским снарядом.

Что же можно было сказать о первом артиллерийском контакте противоборствующих сторон? Теоретически он мог оказаться весьма кратким. Имея суммарную скорость сближения в 39,3 узла и потребность произведения предварительной пристрелки, артиллеристы всех трех линкоров, прежде чем потерять друг друга из вида, могли выпустить прицельно всего 32 снаряда, 24 из которых имели бы русское происхождение. Соответственно и статистика попаданий оказалась бы на стороне кораблей Балтийского флота. Но какие повреждения мог нанести огромному линкору всего один 305-мм снаряд? Возможно тяжелые. Однако, уж совершенно точно не критичные! Именно так полагал Николай Оттович, отдавая приказ начать разворот всем вдруг, еще до того как «Кайзерин» оказался на траверзе головного «Гангута». Ведь это в бортовом залпе у его кораблей имелось троекратное преимущество. В случае же начала погони за немцем, на шесть орудий носовых башен двух русских линкоров с борта «Кайзерины» могли отвечать так же из шести 305-мм орудий, что практически уравнивало их шансы. Допускать же подобное лучший адмирал Российского Императорского Флота уж точно не собирался. Да, он потратил время на осуществление маневра, да почти 3 минуты немец совершенно безнаказанно вел огонь по «Гангуту». Но оно того стоило! Ведь когда с сократившейся до 37 кабельтов дистанции вновь заговорили все 24 русских двенадцатидюймовки, шансы вражеского линкора на спасение сократились до нуля.

Совсем недавно дюжина русских 305-мм орудий, бивших с бортов черноморских броненосцев, за полтора часа боя выбили у весьма схожего по размерам, броневой защите и способу размещения артиллерии «Гебена» три башни из пяти. С одной стороны, экипажи тех русских кораблей по своим профессиональным навыкам значительно превосходили едва собранные команды новейших линкоров, что не могло не сказаться на результативности огня «Гангута» и «Петропавловска». С другой стороны, здесь и сейчас, что ведущих огонь орудий было в два раза больше, что дистанция боя являлась вдвое меньшей. Потому трагические события начали развиваться с куда большей скоростью.

Не прошло и четверти часа, как из пяти башен немецкого линкора вести ответный огонь временно могли продолжать только три. И причиной тому стали не только четырнадцать влетевших в «Кайзерину» 305-мм полубронебойных снаряда, но и собственная стрельба. Слишком уж большим конструктивным просчетом оказалось примененное на кораблях этого проекта расположение двух бортовых башен. В результате, когда башня правого борта открыла огонь на левый борт по вошедшему в угол ее действия «Петропавловску», вылетавшие с невероятной силой удушливые пороховые газы за каких-то три залпа контузили и отравили расчет башни левого борта, заставив ту замолчать на добрые десять минут, пока не заменили выведенных из строя моряков. А после в ее лобовую броню угодил 305-мм бронебойный снаряд, что полностью вывел из строя одно из орудий. Тогда же линкор получил еще два десятка 120-мм фугасов, не нанесших, впрочем, серьезных повреждений. Все вместе это подвигло капитана цур-зее Сиверса пересмотреть прежний план по сдерживанию двух русских линкоров, пока остальные корабли 6-й дивизии давили настигнутый ими «Громобой». Осознав, что еще полчаса такого же избиения и его кораблю настанет конец, командир «Кайзерины» отдал приказ отвернуть на 7 румбов право на борт, чтобы как можно быстрее встать на курс, ведущий к соединению с ринувшимися навстречу ему систершипами. Тем самым он смог поставить вице-адмирала Эссена перед фактом необходимости вести преследование, чего русский командующий столь страстно желал избежать. Потому на следующие пять минут стрельба практически полностью сошла на нет, пока обе стороны производили новые эволюции.

За то же время ставший основной целью для немецких артиллеристов «Петропавловск» получил всего шесть попаданий, лишь половина которых пришлись на расчеты орудий среднего калибра вражеского дредноута. Корабль обзавелся неприятной подводной пробоиной в корме, лишился одного из дизель-генераторов, разнесенного прямым попаданием пробившего 225-мм броню главного пояса снаряда и сохранил возможность ведения огня из всего девяти орудий. Четыре сотни килограмм немецкого 305-мм полубронебойного снаряда, угодившего в район левого орудия второй башни, играючи проломили всего восемь дюймов лобовой брони. Пусть в результате последующего подрыва саму башню не разорвало на куски, находившиеся внутри люди, кто погиб, а кто получил серьезнейшую контузию и переломы. Но что было действительно плохо — располагавшаяся именно в месте попадания система управления горизонтальной наводки всей башни превратилась в не подлежащие восстановлению руины. Так с заклиненной под определенным углом 2-й башней линкор и продолжил бой. Однако это было лишь началом противостояния, что вспыхнуло с новой силой, стоило кораблям встать на новый курс.