"Фантастика 2024-167". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Вот разозлюсь, и поменяю его и Стеценку местами!
За мной приехала одолженная у местных «полуторка», и усатый водитель из снабженцев довез меня до самого причала.
«Завиша» уже разгружался… Ко мне подбежал бородатый унтер-офицер, козырнул и отрапортовал:
— Сводный отряд прибыл для дальнейшего прохождения службы…
— Погодите козырять и гаркать… Представьтесь, пожалуйста.
— Двадцать седьмого Пятиреченского стрелкового полка унтер-офицер Демьяница, господин поручик!
Я протянул ему руку для рукопожатия, он удивленно глянул на меня, но на приветствие ответил. Рука у него была
— И сколько человек в сводном отряде? Что там вообще за бойцы, кто старший офицер?
— По всему выходит — старший офицер — вы, господин поручик!
Я тяжко вздохнул.
— Как так-то, а?…
— Выбили наших господ офицеров почти подчистую, мы ведь под Топелиусом высаживались… Насобирали живых-здоровых четыре сотни, перегрузили на корабль и вперед — укреплять плацдарм «Бубырь».
– унтер-офицер наклонился вперед и шепотом спросил у меня: — А что такое «бубырь»?
— Город этот… И рыбка такая. Добывают в промышленных масштабах. Вооружение у вас какое?
— Штатное. Винтовки, карабины… Четыре станковых пулемета, гранаты противотанковые…
Я вздохнул еще раз и скомандовал:
— Стройте своих ребят в три колонны — и марш во-о-он к тем высотам, лоялисты вот-вот атаку начнут… Найдите подпоручика Стеценко, или подпоручика Вишневецкого — они там командуют. А мне еще «Кашалота» принимать…
— Есть!
По сходням на пристань выгружались солдаты — целое море родного «хаки», только нашивки разные: пятиреченцы, горцы, старогородцы, даже какие-то части столичного гарнизона…
Бойцы выгрузили снаряжение, построились в маршевые колонны и под руководством унтеров и вахмистров выдвинулись в сторону наших позиций… Эх, не накрыли бы их лоялистские аэропланы…
Я тут же постучал себя по голове, поскольку никакого иного дерева в пределах досягаемости не наблюдалось.
«Кашалот» почему-то не причаливал. Корабль стоял под парами, из трубы валили клубы дыма… Наконец, он стал приближаться к берегу.
— Э-э-э, куда-а? — я ошалело смотрел на транспорт, который шел прямо к пологому берегу, верстах в двух от города. — Что за…
И тут бабахнуло! На передовой началась рубка. А я — здесь!
Черт с ней, с высадкой, мне нужно туда…
Я подбежал к машине, ступил на подножку и, стукнув по теплому металлу кабины, скомандовал:
— Поехали!
Внутрь залез я уже на ходу, больно ударившись головой о потолок кабины.
Водитель сдвинул фуражку на лоб, вывернул руль и, обдавая грязными брызгами стены домов, помчался по улице прочь из города.
Откуда-то сзади раздался пароходный гудок «Кашалота». Мелькнуло сомнение — развернуть машину, принять высадку, и с подкреплением явиться на позиции, но мы уже гнали по полю. Что-то завыло, а потом жахнуло с правого борта. Меня осыпало осколками стекла, машину повело в сторону, я глянул на водителя: половина лица у него была залита кровью, он сползал набок…
Перехватив руль одной рукой я выровнял машину, второй рукой пытаясь расшевелить шофера. Вдруг он повалился на руль и раздался долгий-долгий сигнал клаксона, а потом мотор фыркнул и заглох.
Черт, ну как же так-то? Стало как-то невыносимо жаль этого дядьку, я даже его фамилии не знал… Тут рвануло уже слева, я матюгнулся, открыл дверцу и выкатился наружу.
До позиций оставалось с
полверсты, и я наддал, пригибаясь, по плоскому склону возвышенностей, туда, где шел бой.Городок этот, Бубырь, стоял на одном из мысов, которые образовывали собой бухту и удобную гавань для кораблей. А единственная дорога как раз и петляла между возвышенностями, на которых мы заняли оборону…
В окопах царил сущий ад. Лоялисты взялись за нас всерьез, у них где-то в низинах стояли бомбометы, и они забрасывали нас фугасными каждые пять-семь минут.
Сквозь грохот разрывов я пытался вызнать обстановку у Вишневецкого, который торчал на дне окопа и прижимал к голове фуражку руками.
— … две атаки отбили, так они долбить нас стали! Если бы не пятиреченцы и остальные — нам бы худо пришлось. По два бойца на десять метров линии окопов — это разве оборона? — снова жахнуло и на головы нам посыпалась земля.
Я выглянул из-за бруствера и тут же спрятался — сплошная линия разрывов приближалась к окопам. Господа лоялисты со страшной силой учатся воевать!
— Огневой вал, господин поручик! — проорал мне в ухо Вишневецкий.
Я кивнул, вдохнул воздух, пропахший порохом, землей и кровью и потянулся за шашкой.
— При-и-мкнуть штыки!!!
Я встал в полный рост: когда накатывается огневой вал, за ним обычно следует пехотная атака, так что осколочных не используют, ведь солдаты идут на границе разрывов. Главное, спрятаться вовремя.
Я видел, как мои бойцы и солдаты, прибывшие на «Завише» готовятся к бою, и солнце играло на остриях штыков…
Грохнуло совсем рядом, взметнув целые глыбы земли, меня осыпало с ног до головы, попав в сапоги, за шиворот… Оглохнув и ослепнув на секунду, я отплевывался на дне окопа, очищая глаза и уши.
— Свобо-о-ода-а-а-а-а!!! — заорали над головой и я полоснул снизу вверх шашкой, обрывая этот идеалистически-безумный боевой клич лоялистов.
В окоп рухнул синемундирник, обливаясь кровью, а я уже дернул револьвер из кобуры и стрелял, стрелял в появлявшихся на бруствере врагов.
В окопах шел бой, лоялистов было не так много, но мы не могли вести огонь и к ним постоянно подходили новые и новые бойцы.
Я, Вишневецкий, Мамсуров и еще несколько солдат сумели очистить метров семь окопов от противника, и теперь пробивались к рации и пулемету — туда, где слышалась хриплая матерщина вахмистра Перца и звуки самого ожесточенного боя.
Мне пришлось два раза набивать барабан револьвера заново, Мамсуров был ранен, и мы потеряли двух бойцов, но успели вовремя — синие мундиры наседали на пулеметную команду вовсю. Они залегли перед линией окопов, стреляли из винтовок, мешая бравому вахмистру сменить ленту в так не вовремя заглохнувшем пулемете.
Мы убили их всех, стреляя почти в упор: лоялисты не ожидали, что кто-то появится из окопов, истекающих кровью…
Вахмистр залязгал пулеметом, костеря по чем свет стоит подносчика лент Фишера.
А потом кусочки смерти калибром 0, 303 дюйма понеслись из ствола пулемета навстречу бегущим в полный рост цепям синих мундиров, который тут же залегали, начинали отползать и отстреливаться.
Минутная передышка позволила нам с Вишневецким собрать вокруг себя человек двадцать, и мы ринулись вдоль по линии окопов, расстреливая, коля и рубя всех, на ком был синий мундир.