"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Произошедшее с личом сильно меня приободрило. На радостях, позволив себе тройничок с Аоррой, Облачком и Зарей, с утра, пока девочки спали, я дал слабину… Выйдя ещё до восхода солнца поработать над будущим домом-клеткой Астаопы, задумался, замечтался, вьебав девятиметровый замок… Как это вышло, хрен знает. Крепость просто взяла и возникла, а я… застыл в размышлениях, разрушать её, или заняться перепланировкой, отдать под мастерские, казармы, или сделать самый большой и разнообразный в стране бордель. Думать долго не пришлось. Мысль о борделе победила с абсолютным перевесом в числе голосовавших моих собственных Я. Зверодевочки с утонченной лисьей грудью, или с выменем как у девочек племени Му. Жопастые и рукастые девочки дворфии, или утончённые и прекрасные девочки сирены. Вечно серьезные девочки эльфийки или соблазнительные, страстные девочки дроу. Здесь, в этом месте, я хотел собрать их всех и посмотреть, кого будут брать чаще, за кого заплатят больше, и кто отполирует мужской член лучше других. Идея, а с ней и страстное желание дождаться прибытия отправленной за Астаопой Ветерка, заставляют меня вернуться к трём «ненасытным дьяволицам», в очередной позе, проверив насколько те ненасытны. Большие груди Аорры, упираясь сзади, ласкали спину. Прижатая к подушкам Заря, покорно исполняла своим языком капризы Облачко, пока я безжалостно драл её
Вдоволь натрахавшись, к вечеру того же дня, я заканчиваю с обустройством комнат в девятиметровой полукрепости-полуборделе, перехожу к тем же, многострадальным мастерским. Делал я их одноэтажными, длинными и небольшими, словно рыночные павильоны. За каждым таким павильончиком находился небольшой дворик, в дальнейшем, его могут использовать как склад под открытым небом, либо для возведения построек, за которыми, я расположил отдельные, частные дома. Каждому мастеру — свой одноэтажный дом, с печью, кухней, туалетом и даже небольшой коморкой, отведённой под ванну. Все эти ряды и павильоны расположились непосредственно у подножия гор. Так, если инструмент будет повреждён во время работы, сдать его в ремонт будет сродни тому, что сходить и взять новый. Так же, с той же простотой, местные трудяги в конце смены смогут сдавать в ремонт свою одежду, обувь, оформлять и забирать свои заказы по пути домой. Ряд ремесленников, всё равно что ряд продовольственный, здесь будет сконцентрировано всё то, чего может не хватать местным. Отдельное внимание, а так же лишние пол дня я уделил лазарету. Место по-настоящему важное, от которого будут зависеть человеческие жизни. Что и как тут должно быть, не знал, точно так же, как и не знал, какая должна присутствовать мебель. В итоге, всё уперлось в строение, типа школьного. Большие окна, куча комнат, кроватей, огромное количество скрафченных магических светильников, заряженных моей маной. Ну и конечно же мебель. Кровати я по комнатам сам расставил, а вот шкафы, тумбочки, столы и стулья, тупо накрафтил и забил ими семь из десяти кладовых. Не знаю зачем им столько, будут не востребованы, раздадут или продадут.
Очередной день вдали от цивилизации подходил к концу. Встречал я его на пике горы, закутанным в шкуры, с бокалом вина в одной руке и с крепко сжатой сиськой Аорры в другой. Горячая дроу изволила, чтобы её отодрали на вершине одной из самых высоких гор. Отказывать не стал. Позволив окружить нас защищающим от холода барьером, всему миру продемонстрировал розовые соски «неприступной королевы», заставив её от восторга кричать на пике удовольствия. Жаль только, крики её сладостные, как и возможность увидеть нас, она так же скрыла за барьером. От этого потерялся некий шарм, детский страх быть кем-то разоблачённым.
На следующее утро, через перевал к нам прибыли первые развед-отряды. Группы воинов, обеспечивавшие безопасность тем, кто шёл позади. Для них, как и для ещё тысячи бойцов чина старше солдата, я так же подготовил жильё. Казармы, не особо удобные, общие, с двухэтажными кроватями, с рядами туалетов на улице, простые казармы. Все постройки мои находились рядом с местами приёма пищи. Благодаря моему труду, многим из них теперь не нужно было ставить шатры, лежать в шкурах на холодной земле. Кровать, она и в Африке кровать, и её наличие в разы лучше, чем отсутствие. К тому же, как я и говорил, жизнь в казарме означала возможность быстро и без проблем добраться до столовой, либо же до туалета. С первыми отрядами солдат, посетить нас соизволил и командир гиена. Хватая ртом воздух, тот глядел на извилистые, идущие к горному плато тропы с сотнями двухэтажных домиков. Но не дома, не теплицы, не даже целый городок ремесленников, выросший на плато за один день, не удивили его так, как удивил спрятавшийся в редких деревьях замок. Замок мною прозванный как Дом похоти. Он сливаясь своими стенами с горным пейзажем, стал настоящим сюрпризом, ровно как и то, под что именно планировалось это место сдать.
— Что… бордель?! Господин, да это место выглядит лучше нашей заставы. А… а эти дома… вы и вправду собираетесь отдать их простой черни? Планировка, и кровати, зачем им целая эта ваша… столовая? Пусть едят на земле… А, и да, зачем в борделе чан с подогревом воды? Не слишком ли много привилегий для шлюх? — возмущалась гиена. — Может лучше…
— Не лучше. — Глядя в его изумленные глаза, говорю я. — А с вашей заставой мы ещё поработаем, давай, показывай, чего вам там улучшить?
Глава 13
Первые шахтёры прибыли к закату. Уставшие, бездомные и босоногие, многие из них несли все свои немногочисленные пожитки в узелках, небольших мешках, закинутых на плечо. Этим людям доставляло радости одна лишь мысль, что сегодня им не нужно думать о том, где найти еду, что для этого сделать и как при этом не упасть на чей-нибудь нож.
— Это… как… что… дом, мы тут будем жить? — Переглядываясь, ловя недоумение, находясь в полном непонимании, переглядывались и друг у друга переспрашивали выходцы трущоб. Наблюдая за всем из-под заклинания невидимости, сидя на крыше в обществе Облачко, я радовался. Радовался вместе с теми, кто плакал от счастья обретения собственной кровати, от того, что не придётся спать на голой холодной земле и питаться лишь тогда, когда удастся что-то и у кого-то украсть. Заселение в каждый дом начиналось с поиска человека, либо же семьи (работать приходили и группами), что станет ответственным за отопление всего дома в целом. Кочегары и печники, люди, имевшие опыт, заселялись в первую комнату, единственную во всём доме, имевшую доступ к открытому огню. Где по факту, при должной сноровке и наличии дополнительной посуды могли готовить. Работа почётная, ответственная и сулившая небольшие привилегии семье, претендовавшей на комнату, потому-то и конкуренция на неё тоже присутствовала.
В дележку, мелкие ссоры и распри я не лез. Главным для меня в момент наблюдения оставалось понять, довольны ли местные сменой места жительства и теми условиями, что для них мной приготовлены. Ответ оказался категоричным — довольны, ещё как. Многие переселенцы уже в первый вечер стали сбиваться в группы, заселялись в дома с прошлыми друзьями и соседями, а так же вместе с грудными детьми, о которых я даже и не подумал. К следующему дню, мужчины и большинство женщин готовились выходить на работы, когда назначенные одна-две женщины, кормящие грудью, оставались дома. На плечи подобных кормилиц скидывались все заботы за младенцами и детьми дошкольного возраста.
С моей стороны, именно этот пласт незащищённых социальной идеей людей оказался самым уязвлённым. Дабы это исправить, упростить присмотр за детьми и такими вот кормящими мамочками, уже ночью, при свете пламени Зари, создал пару просторных домиков — детских садов. С едой и дополнительными койками для кормящих, воспитывающих детей, разберёмся, когда будут дополнительные продовольственные поставки, а пока пусть борются за жизнь как могут. Здесь, у пустыни, нас слишком много, и даже на кухне моей, кроме пары бочек элитного столичного вина, нет и лишней крошки. Грубо говоря, я сам как батрак, ебусь и тружусь за тарелку супа с кувшином вина на ужин. Какой-то неправильный диктатор.С рассветом следующего дня, с первой готовой к труду сменой, знакомлюсь с горняками. Ведут всех за собой, выбирая места для начала работ, седобородый Гимли и нос картошкой Гобли. Все из расы дворфов, одного возраста, одной профессии. Первый силён в картографии и имеет способность «Моментальное запечатление», помогающее буквально сфотографировать местность и высечь её на камне. Второй, усиливая способности первого, благодаря разуму и отличной ориентации в пространстве, легко может проложить тоннель там, где нужно первому. Команда Гимли и Гобли не спроста порекомендована Джульеттой, а так же отмечена Аоррой. Эти ребята и вправду шарили, знали своё ремесло, а так же больше меня понимали, что нужно для начала строительства прямой дороги на Вавилон. Гномы хотели начать дело с эвакуации местных, говорили, что моё строительство под горой целого посёлка — это ошибка. Мол, всё будет разрушено из-за возможных оползней, лавин и бла-бла-бла… Чесать языками они перестали в тот момент, когда я коснулся горы. В мгновение, без взрывов и вибраций, сотворил вход в пещеру. Некоторые камни спрессовались, став трижды тяжелее и прочнее, а некоторые превратились в горную пыль, заткнувшую щели. Никаких взрывов, ударов кувалдами или кирками. Просто раз, и несколько метров горы исчезло. Лишь после демонстрации, осознав, с кем и чем имеют дело, гномы начинают размечаться по местности, через своих помощников, строительным группам позади объяснять, что куда прорубить, расколоть, где подпереть и как лучше положить. По факту, пройти нам насквозь предстояло через три горы, два холма и ручей. Как для меня, работы особо не много, но, чтобы не превратить всю внутренность гор в один сплошной лабиринт, и, не приведи господь (не знаю какой) не обрушить гору, мне требовались ориентиры, коих в кромешной тьме совсем нет.
Прессуя камень в плиты, раздвигая их и продвигаясь всё глубже, метр за метром, я всё дальше погружался во мрак. Сначала я очень переживал, что горы окажутся для меня и моей силы неприступны. Рассуждал, что их внутренние, необъятные глубины сделают мне вызов, который преодолеть получится лишь благодаря огромным усилиям и тысячам рабочих рук. Я испытывал некий глубинный страх, страх перед темнотой, затем страх от давящих, нависающих надо мной каменных глыб. Однако все мои страхи исчезали в тот же миг, когда моя божественная персона соизволила углубиться в корень проблемы, пугавших меня вещей. Темноту с лёгкостью разгоняла идущая рядом Заря. Каждые десять-пятнадцать метров она по моему приказу вешала маг-светлячка на стене. Страх перед обвалами я победил благодаря разговору с дворфами. Они объяснили мне, как и каких размеров лучше всего создавать плиты из булыжника, чем, где и на каких промежутках создавать колонны, что будут удерживать потолки. В общем, то, что я изначально представлял себе, планируя создание короткой дороги, и то, что получил по итогу, никак не сходилось. До определённого момента я и вовсе думал, что могу оставить целый городок шахтёров без работы. Так было до того, как мы наткнулись на первую залежь цветной руды. Содержащая серебро руда, я сначала был обрадован деньгам, что она нам сулила. Но после, как объяснили мне дворфы, стал радоваться ещё больше. Такая вот руда содержала в себе не только серебро, но и медь, а с ней, необходимый для отлива пуль, лучший из возможных металлов — свинец. Для получения его стоило немедленно пригласить в город уважаемых алхимиков, пару из которых как раз должны были прибыть к нам послезавтра, вместе с ремесленниками и цеховыми мастерами.
Уже в первый день нашей прогулки мы прошли первую из гор насквозь. И вернувшись в поселение, стали обдумывать план дальнейшего развития обнаруженной жилы.
На следующий день, отложив прокладывание пути в Вавилон, помогаю расширить рабочую область у жилы, внутри под горой создать пару комнатушек под рабочие инструменты и наполненные рудой с камнем телеги. Как только нужные люди были назначены на нужные должности, жизнь под землей закипела. Рабочие, как муравьи, скрипя колёсами, стуча копытами осликов и бычков, принимаются за планомерное и постоянное… А я отправляюсь дальше, к холмику по ту сторону горы.
Под нами был резкий спуск, до земли метра четыре отвесной скалы, за которой ручей, потом холмик из мелкого и крупного камня, что некогда, с лавиной или оползнем отошёл от следующей высокой и отвесной горы. Место очень противное, извилистое, с крутыми спусками и змеиными изгибами. Именно оно увеличивало время движения идущих из пустыни в Вавилон караванов. По прямой идти минут двадцать, а на петляние, спуск, группа с тяговыми животными могла потратить больше суток. Не став спускаться к ручью напрямую, из скалы к холму возвожу высокий каменный мост, а после, используя свою силу как буровой механизм, вонзаюсь в холм, в скалу, продолжая на прямую двигаться к конечной точке маршрута. На что я только не насмотрелся во второй день. Тут были и скотомогильники, с окаменелостями каких-то животных, и комок сгруппировавшихся, готовившихся к эволюции трупных теней, которых с радостью поглотила скучающая Облачко. Во второй день, зная как идти, что делать, чем подпирать и как строить, мы прошли в два раза больше, чем в первый. На улице стемнело, когда дворфы предложили возвращаться. Идти обратно пешком не хотелось, потому я просто повелел Облачко нас телепортировать. Дворфы долго блевали после произошедшего, меж пространственная магия без чар усиления вышла им боком. Когда я спросил у них, будут ли они завтра телепортироваться, два старика сказали, что лучше встретят меня непосредственно в конце, на нашем рабочем месте. Как по мне, перемещение ногами при имении телепорта — пустая трата времени, но спорить не стал. Следующим утром работы продолжились. Прогрызшись, мы с низины глядели в след, замершей на привале Ветерку и группе воинов дроу, сопровождавших мою драгоценную приманку. Эсфея не клюнула, сигнальные камни для моих девчат так и остались мертвым грузом лежать в карманах стражи. Кажется, кто-то рукой махнул на своё непутёвое дитя, либо же, оставляя здесь, рядом со мной, пытался от чего-то уберечь. Вопрос спорный, в попытке его обсудить с самой Астаопой, ничего нового в ответ не получил. Скоротечный секс и голозадая, не удосужившаяся даже штаны на себя натянуть богиня, вновь заваливается за свои книги, бубня что-то о моей «исключительной неисключительности».