"Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Что случилось? — спросил с жиденькой бородкой толстяк в камуфляже и в разгрузке, забитой до отказа оружием и запасными магазинами. — Где остальные?
На плече у него висел укороченный автомат со складным прикладом. Может, он и есть главный? Я пока на всякий случай ничего не говорил.
— На нас напали бегуны, когда мы подбирали этого, — Вульф кивнул на меня. — Все погибли…
— Дьявол! — воскликнул толстяк, — Ты же стреляный воробей, как ты мог такое допустить?
— Они появились из ниоткуда. Сам знаешь, Шон, что эти мутанты быстрее ветра. Я ничего не успел сделать.
— Может это была засада? —
— Исключено, — замотал головой Вульф. — Его самого чуть не сожрали, и он спас мне жизнь.
Шон уставился на меня въедливыми поросячьими глазками, еле видимыми из-за выпирающих щек:
— Ты кто такой?
— Это апостол, — ответил за меня Вульф. — Но он, вроде как, все осознал. Готов вступить в наши ряды…
Толстяк плюнул мне под ноги, явно испытывая мое терпение. Он повернулся к Вульфу и сказал:
— Ты знаешь правила, он должен пройти проверку… То, что он спас нашего командира, это пойдет плюсом, но правила для всех едины.
— Конечно, — кивнул Вульф. — Я забрал у него пистолет. У него остался только нож.
Твою мать! Эти слова чуть не вырвались у меня вслух. Так получается, Вульф у них главный! Тот тип, который всех подозревает, и с которым я не смогу договорится на счет ношения оружия. Вот зараза! Как же я его не раскусил?
— Выделите Велу комнату и проводите его, — отдал распоряжения Вульф.
Ко мне подошла уже немолодая женщина с непослушной копной седых волос на голове, выцветшими голубыми глазами и умным пытливым взглядом.
— Меня зовут Кира, — улыбнулась она не по годам белозубой улыбкой. — Пойдемте, я вас провожу.
— Я Вел, давай без церемоний на ты?
— Давай. Есть хочешь? Скоро обед, мы питаемся в тюремной столовой, я покажу.
— Черт возьми, это самая хорошая новость за последние несколько дней. Давно я нормально не ел.
Мы вошли внутрь самой тюрьмы, преодолев два тамбура отгороженных решетками. Сейчас решетки были открыты. Но если зомби проникли бы на территорию, помещение вмиг превратилось бы в настоящую крепость. Если внутри есть запасы еды и воды можно выдержать любую осаду. Эх… Вот где надо было строить поселение клана, а не в пионерском лагере. Сюда, если даже горящий бензовоз прорвется — здание устоит. А гореть здесь нечему, сплошной бетон.
Мы оказались посреди просторного длинного коридора, по бокам которого располагались камеры с двухярусными нарами. Камеры, в основном, на четверых человек каждая. Попадались также и на двоих и реже одиночки. На нарах расстелены настоящие постели с одеялами и подушками. На столиках, приваренных к полу, книги, бутылки с водой, очки и прочие предметы быта мирной жизни. Тюрьма напоминала пансионат, где отдыхающим запрещали выходить за территорию в связи с неблагоприятной эпидемиологической обстановкой.
Люди с любопытством выглядывали из камер, рассматривая новичка. Белый день на дворе, а они сидят без дела, странно…
Кира, словно угадав мои мысли, сказала:
— Сейчас время перед обедом и у большинства перерыв. Лишь те, кто несет службу на вышках и на воротах работают посменно. Им нельзя отлучаться даже на минуту. Стоят по два часа, потом меняются. Два часа отдыхают и опять на пост. Все как принято было до этого. Эти правила кровью написаны, не мы их придумали.
—
Для женщины ты хорошо осведомлена в таких делах.— Я работала здесь…
— Ого! — удивился я. — И звание есть?
— Капитан, — улыбнулась Кира. — Капитан внутренней службы, завскладом была. И сейчас я, что-то вроде завхоза.
— Сколько всего в вашей общине человек?
— Тебе разве Вульф не рассказывал?
— Нет, мне кажется он почему-то не особо мне доверяет. И Шону я явно не понравился.
— Командир у нас скрытный, никогда не ясно, как он к тебе относится. Зато Шон эмоций не прячет. Он неплохой человек, просто импульсивный немного. И говорит то, что думает, дипломатия — явно не его конек. В общине нас около сотни, точно не могу сказать, это цифра меняется почти каждый день. Кто-то погибает на вылазках, кто-то приходит новый, иногда умирают от болезни здесь внутри. Есть у нас несколько хроников.
— А чем люди у вас занимаются?
— Мы называем себя затворники. Потому что большинство людей ни разу не вышли за пределы территории тюрьмы. Им и здесь находится работа. Электрогенератор мы переделали на тепловой, и кочегарка работает днем и ночью. Дрова привозим из соседнего леса. Есть у нас бригада лесорубов. Каждый день они пилят бревна и привозят их на грузовике. Есть отряды добычи ресурсов. У них самая опасная работа, вылазки бывают занимают по несколько дней. Они ищут бензин и продукты. С таким отрядом ты и приехал.
— Вульф ваш командир и сам участвует в вылазках? — удивился я.
— Редко, но бывает и такое. В этот раз он пошел, чтобы самому убедиться, что апостолов разбили. Мы с ними не сталкивались, повезло, но много слышали о их зверствах. Ты был один из них, расскажи… Это правда, что они хуже зверей?
— Правда, — кивнул я. — Основную часть клана составляли отморозки. Они признавали лишь власть сильного и власть страха. Чтобы держать их в узде их главный устраивал показательные казни. Любое поступок, направленный против клана, карался смертью прилюдно.
— Этот жрец хуже Сатаны, — пробормотала Кира. — Но он умелый политик.
— Не совсем умелый, — поморщился я. — Общину он все же просрал, а сам погиб в пожаре. Я лично видел его обгоревший труп. Если бы он не сгорел, я бы сам его порешил… Не нравилось мне там, давно хотел сбежать…
— Ну теперь все позади, — улыбнулась Кира. — Вижу, ты хороший человек. Если будешь приносить пользу, тебя примут в общину.
— А что вы делаете с теми, кто не прошел проверку?
— Раньше, тех кого не принимали в общину — отпускали. Таких было немного. Но последние двое, которых изгнали, вернулись потом с отрядом побольше и попытались захватить тюрьму. Мы отбились и теперь Вульф вряд ли будет отпускать изгоев.
— То есть, если меня не примут, то убьют?
— Не знаю…. Но ты не волнуйся. Ничего сверхъестественного от тебя не ждут. Работай на благо общины, не перечь командирам, не устраивай ссоры и распри и не подрывай авторитет Вульфа.
— Он так щепетильно относится к своей персоне? — удивился я. — Он напоминает мне диктатора…
— Нет, ему все равно на себя, но он понимает, что сейчас, как на войне. Выжить можно, если все беспрекословно подчиняемся только одному генералу. Как только начнется демократия, община погибнет. Сам понимаешь, ты же был в клане.