"Фантастика 2024-3". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Ну что, девочка, последний полёт? – обернулся я к Мантикоре.
Маруся грустно посмотрела на меня и наклонилась, согнув передние лапы, чтобы мне было удобнее взбираться. Повернула голову в сторону Уравнителей и издала протяжный сиплый рык, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Я похлопал её по шее, приговаривая:
– Я абсолютно с тобой согласен, милочка, полетели в лагерь!
И снова ветер засвистел в ушах, и земля исчезла где-то в низу, а небо Бытия стало ближе. Пролетая над лагерем, я попросил Мантикору снизится.
– Дядя Миша!!!
Фигура Магистра Ордена Креста с поднятой рукой мелькнула и исчезла…
– Полетели вверх, Марусечка! Не скучай!!! Передавай привет Олеандре...
Будем жить!..
# Пилигрим – инициация через 7…6…5…4…3…2…1…#
Междуглавие
Междуглавие
Жизнь – это путь между приходом
из ниоткуда и возвращением в никуда.
М. М. Мамчич
Что? Опять??? Мы так не договаривались!
Опять я в плаще и рясе из грубой ткани. Снова эта горная дорога, унылый пейзаж с пронизывающим ветром и ущелье с молочным туманом. Никакой фантазии у Системы. Хотя, может это и не Система, а мои игры разума?
Я с удовлетворением ощутил сандалии на своих ступнях. За плечами висел холщовый мешок, инвентаризация которого показала, что мои любимые вещички и оружие никуда не делись. Ну хоть тут порядок.
Оглядевшись, я понял, что в этот раз оказался не в самом начале Пути, а в получасе от вершины. Как раз за этим поворотом должна быть поляна, где шаман с гномом угощали меня жареным мясом. Ну что ж, ситуация привычная, по правилам я должен дойти до края пропасти и сигануть оттуда…
Из-за тумана было очень трудно определить время суток. Небо было затянуто какой-то клубящейся серой хмарью, поэтому не было видно ни солнца, ни звёзд, ни луны.
Я попытался вызвать или заглянуть в интерфейс. Но тщетно. Ни одного признака виртуальности. Ни внутреннего, ни внешнего. Чистая работа!
На площадке, куда я поднялся никого не было. Видимо новых халявных подарков не будет. Впрочем, никто и не обещал…
Следы привала и старого кострища ветер, гулявший по поляне, давно занёс песком и всяким мусором из сухих веток и клочков мха. Проходя мимо я с удивлением заметил на небольшом участке глинистой почвы несколько гигантских следов, возможно принадлежавших крупной рептилии.
Чудны дороги твои, Чистилище! Я с опаской осмотрелся и передёрнул плечами. Если тут бродят такие чудища, значит не так уж здесь и безопасно, как уверяют…
А вот и камень корейского воина, дальше должна быть пропасть. А вот и она! Так чего я жду? И решительно направился к краю.
Но не тут-то было. Со всем своим нубским энтузиазмом, не доходя буквально нескольких метров до края, я шарахнулся о прозрачный барьер, внезапно возникший на моём пути. В панике кинулся ощупывать его руками вдоль всего периметра. Продвигаясь вправо и влево. Барьер аккуратно
поворачивал вдоль края пропасти и тянулся до самой скалы. Уже через два часа, запыхавшийся и злой, я понял, что заперт на вершине небольшого утёса.Может, ещё не время, и проход открывается только ночью? Ничего другого, как ждать не остаётся. Однако, в душе поселилась неясная тревога. Что-то пошло не так. Янитор не предупреждал о подобных трудностях…
В нетерпении я стал вышагивать по краю невидимого барьера, в сердцах отфутболивая мелкие камни. И, как обычно, поплатился. Сандалии – не та обувь, которая способствует футбольному мастерству.
Шипя и завывая на одной ноте, я заскакал на одной ноге около барьера. Боль в ушибленном большом пальце левой ноги была отнюдь не виртуальной. От досады на себя, обиды и боли выступили слёзы. Я уселся прямо на землю, ухватившись за многострадальный палец, когда услышал за спиной голос:
– Мда, Артём Сергеевич… всё-таки вы не совсем правильный герой… нескладный какой-то. Можно сказать, непутёвый, – что характерно, боль сняло, как рукой. Я в растерянности оглянулся.
Посреди поляны, прямо так, на траве стоял великолепный слоновой кости рояль с надписью на корпусе «Steinway & Sons». За инструментом сидел… я.
В белом фраке с крупной алой бабочкой в чёрный горошек. То есть, кто-то в моём земном обличье. Сидел и улыбался, глядя на мою реакцию.
– Здрасте…– справиться с замешательством удалось не сразу.
– Ладно, не буду вас смущать, Артём, – незнакомец мгновенно преобразился сначала в орка, затем эльфа и, наконец, в гоблина Гуггенхайма, – так лучше? Комфортнее?
– Пожалуй, да, простите, а как к вам обращаться? Я так понимаю, наша с вами беседа обязательна?
– Хм, а вы быстро адаптировались, Артём! Обращайтесь ко мне просто, Вестник. Необходимость в общении возникла, в основном, по моей инициативе. Вы мне, скажем так, симпатичны, поэтому я и был против вашей элиминации.
– Элими…что?
– Элиминации, элиминации. Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле. Да и образование ваше позволяет идентифицировать этот термин. В данном контексте элиминация – полное уничтожение вашей души. Или, как любит выражаться псевдоразум, который называет себя Системой, нейроматрица. Вижу, вы всё-таки несколько обескуражены и введены в заблуждение. Значит я должен объяснить quiproquo…
– Простите, что прерываю, ммм…Вестник, но мне уже столько раз объясняли кто есть, кто, что не только запутали, но и подорвали всякую возможность доверия…
– Хм, а если так…– Вестник щёлкнул пальцами, и я повалился на землю, раздираемый острой болью во всём теле. В глазах потемнело, вены на кистях рук и ступнях вздулись, лопнули и стали кровоточить. Желудок вывернуло наизнанку, я обмочился и обоср… пардон за подробности. Сжав остатки воли и уходящего сознания пролепетал дрожащими губами:
– Ээтто…ччистилище…всё иллюзия…вввы…– меня снова вывернуло.
Вестник подошёл ко мне и, брезгливо вытащив из внутреннего кармана белоснежный шёлковый платок, вытер им мои губы.