"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25

Побледнев ещё больше, канцлер склонился перед великим магом и поспешил выйти. Каладиус же, звякнув в колокольчик, велел принести ему кидуанского вина и таз с тёплой водой для ног в комнату, смежную с королевскими покоями. Он намеревался ожидать кончины Тредда, чтобы всё последующее наверняка прошло гладко. Вряд ли Бердон решится выкинуть какой-то трюк, но всё же лучше было бы быть поблизости.

Старый принц по сути был прав – это действительно был переворот, и то, насколько просто он произошёл, красноречивее любых слов свидетельствовало о том могуществе и влиянии, какими обладал великий маг при латионском дворе. Кажется, он уже превзошёл даже самих королей, и ему впору было давать некий особенный титул, подчёркивающий его положение. Впрочем, он был Каладиусом, и это само по себе уже звучало весомее любого титула.

Глава 36. Страх божий

– Что говорят медикусы? – несмотря на почтенный возраст, Каладиус каждое утро взбирался на эту крепостную башню дворца, чтобы лично взглянуть на лежащий за рекой город.

Сегодня было ненастно, несмотря на середину лета. Низкие тучи, похожие на клоки плохо сваляной шерсти, стремительно мчались, подгоняемые холодным северным ветром, словно штурмуя столицу королевства. Порывы ветра то и дело швыряли в лицо мелкую морось, куда более неприятную, чем обычный дождь. И очертания Старого города терялись в этой хмари, становясь похожими на те же тучи, упавшие на землю под тяжестью вод. Но великий маг, не одно столетие проживший в этом городе, без труда узнавал в этих мутных пятнах знакомые очертания.

– Похоже, что эпидемия пошла на спад, мессир, – ответил человек, стоящий рядом. В отличие от Каладиуса он, похоже, пробыл здесь дольше – с пол его шляпы капала вода.

Летом 1344 года руны Кветь в Латион пришла синивица. В четвёртый раз за последние десять лет. Такого раньше не бывало. Эпидемии случались всегда, но, как правило, не более одного раза в десять, а то и двадцать лет. Каладиус знал, что виной тому были грязь и нечистоплотность города, а также невероятная скученность людей, особенно в Новом городе.

В последнее время в королевстве было неспокойно. Лето выдалось неурожайным (как, впрочем, и многие другие лета до него), поэтому в провинции свирепствовали банды, большей частью состоящие из разорившихся колонов и беглых крепостных. Спасаясь от них, в столицу каждый день прибывали всё новые и новые люди. До недавнего времени, пока город не был закрыт на карантин.

Хвала богам, относительная изолированность Заречного квартала и Старого города не позволили болезни распространиться и там. Заболевшие были, но их было немного – не настолько много, чтобы вызвать пандемию. А это значило, что двор может не выезжать из города и сохранить хотя бы видимость власти и порядка.

Увы, но порядок этот, в основном, распространялся именно на Заречный район. Все мосты, ведущие на этот берег, были заблокированы армией. Людей, пытающихся попасть в Заречье, ещё издали предостерегали от перехода, а тех, кто отказывался подчиниться, просто расстреливали с безопасного расстояния, после чего специальные команды, приняв меры предосторожности, сбрасывали трупы в реку. Это было не лучшим решением, ведь вода Труона так или иначе могла попадать в колодцы, но тащить возможную заразу в дворцовый квартал тоже не хотелось.

Что же творилось по ту сторону реки, во дворце знали лишь по отчётам медикусов, которые, несмотря на опасность, самоотверженно боролись с заразой, пытаясь помочь тем, кому ещё было возможно. Хуже всего дела обстояли в Новом городе – там болезнь ежедневно выкашивала десятки людей. Жители Старого города забаррикадировали ворота, и тем самым в значительной мере предотвратили повальное заражение.

В городе то и дело вспыхивали стычки и погромы. Несмотря на опасность, Каладиус велел посылать туда отряды легионеров, чтобы предотвратить полномасштабные бунты. Легионеры действовали крайне жестоко – опасаясь подцепить заразу, они не церемонились ни с кем, максимально эффективно и быстро убивая всех, кто вставал у них на пути.

Действовали и гуманитарные отряды, ежедневно доставлявшие на противоположный берег продовольствие и кое-какие снадобья. Но это, конечно же, и на десятую часть не покрывало потребностей города.

Синивица свирепствовала уже почти две недели. Оставалось недолго – через неделю новые случаи заражения прекратятся, а все безнадёжно больные умрут. Через две недели карантин можно будет снимать. Через месяц жизнь в городе вернётся в почти привычное русло.

Однако с уходом синивицы проблемы Латиона никуда не денутся. Голод, банды, повальная нищета – всё это сделалось уже приметой времени. Королевство агонизировало, причём агония эта продолжалась уже много лет. И, похоже, едва ли ни единственным человеком, которому было плевать на это, был король Конотор Второй Тионит, правитель Латиона.

***

Внимательный читатель не мог не заметить, что мы вновь перенеслись вперёд, оставив в далёком прошлом и вновь избранного короля Тиена, и его незадачливого отца, даже не удосужившись узнать, чем закончилась эта история. Что ж, принц Бердон прожил свои оставшиеся недолгие годы на берегу озера Прианон в одном из своих имений. При отъезде мессир Каладиус настоятельно рекомендовал ему никуда не уезжать с побережья, полагая, что воздух столицы может оказаться вреден для пошатнувшегося здоровья. И хотя великий маг не был общепризнанным светилом медицины, Бердон решил прислушаться к его рекомендациям.

Что же касается Тиена, то из него получился весьма посредственный король, однако он правил больше двадцати лет и оставил после себя наследника, а это всё, что требовалось от него Каладиусу.

Мы перенеслись более чем на двести лет вперёд. Много воды в Труоне утекло за это время. Каладиусу исполнилось уже триста с лишним лет, что было невероятно много даже для человеческих магов, а ведь окружающие и вовсе были убеждены, что великий маг перешагнул уже шестисотлетний рубеж. Однако же внешне он почти никак не изменился за минувшие два века, разве что шрамы его практически окончательно исчезли с лица. Внимательно приглядевшись, их ещё можно было разглядеть, но в мире не было человека, который не устрашился бы так долго глядеть в лицо легендарного волшебника.

Единственное, что поддалось времени – это волосы. К вящей радости Каладиуса они теперь практически не росли уже больше ни на голове, ни на лице, так что больше не было нужды в изнурительной, едва ли не ежедневной процедуре бритья.

Что же касается событий, то их за минувшие столетия произошло весьма много, и далеко не все они были позитивными. За это время Латион, наверное, с дюжину раз воевал с Палатием, провёл три довольно крупные кампании против Кидуи и два относительно значимых военных конфликта с Саррассой. Была даже одна неудачная попытка вторжения в Пунт. Далеко не для всех этих войн Каладиус был инициатором, но он однозначно был важным участником каждой из них.

Мы пропустили всё это по причине того, что ни один из этих конфликтов ни коим образом не отразился на личности самого великого мага, а поскольку мы занимаемся не созданием исторического труда, а жизнеописанием конкретного человека, то ради экономии времени читателя упомянем о них лишь вскользь.

Войны с Палатием, в принципе, вернулись в своё прежнее русло. Обе стороны, похоже, не хотели больше той жестокости и крови, какую мы видели прежде на страницах этой книги. Можно сказать и конкретнее – этого больше не хотел сам Каладиус. Не то чтобы он окончательно отказался от идеи воссоздания империи, просто столь долгая жизнь, похоже, пресытила его. Нельзя сказать, что характер его стал мягче, но, вне всякого сомнения, некоторая радикальность и острота исчезли из его суждений. Он словно понемногу перерастал собственные амбиции, и они казались ему уже не столь важными.