"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Да… — протянул Олаф. — А Рагнара перевязать бы…
Вновь все замолчали.
И впрямь положение хуже некуда. Может, лучше было бы в плен к людям Модольва угодить? Если и смерть, так хоть под солнцем, на воздухе, а не здесь, где и взаправду чувствуешь себя как в могиле. И никто не придет на помощь.
— Ты поколдовал бы, Вратко, — несмело попросила Рианна.
— Как? — Парню не то что колдовать, языком ворочать не хотелось.
— А как ты всегда колдуешь… Вису скажи.
— Нет. — Новгородец покачал головой. Потом понял, что вряд ли его кто-то видит, и добавил: — Не смогу. Слов
Он откинулся на спину, больно ударившись лопаткой об острый выступ камня, но даже застонать не смог себя заставить. Куда уж тут висы слагать? Лучше умереть…
— Мы все умрем, — будто подслушала его мысли Мария Харальдовна.
— Нет, дроттинг, — возразил Гуннар. — Не слушай старого дурака. Мы выберемся. Клянусь голосом Гьяллархорна и надеждой на спасение в Последней Битве. Отдохнем малость и начнем пробиваться наверх…
— А зачем? — Голос королевны мало напоминал голос живого человека. Похоже, она уже попрощалась с жизнью. А вернее, утратила к ней интерес. Вначале смерть отца, потом потеря Хродгейра…
Почему-то ни у кого не нашлось слов утешения. Даже у Гуннара, который в отсутствие вождя должен был взять на себя заботу о маленьком отряде. Даже у Рианны, относившейся к королевне как к сестре. Не смог ничего сказать и Вратко. Умом понимал — надо бы. Но душа отказывалась лгать. Прежде всего самому себе лгать.
— Давайте хоть сядем спина к спине, чтобы теплее было… — предложил словен, пытаясь избавиться от повисшего неловкого молчания.
— Дело говоришь, Подарок Ньёрда! — согласился с ним Гуннар. Скомандовал: — Давайте! Подбирайтесь ко мне поближе!
Умостившись в небольшом круге, Вратко почувствовал себя гораздо лучше. Во-первых, в самом деле теплее. Во-вторых, упираться в широкую спину Олафа куда приятнее, чем в неровные камни. В-третьих, только почувствовав рядом теплые, живые тела спутников, новгородец понял, каким же одиноким его делала лишающая зрения темнота. Он повеселел, взбодрился и понял, что ужасно проголодался. Еще бы! Больше суток, как наскоро перекусили перед выходом на йоркский тинг, а сколько всего за это время произошло! Иному живущему тихой жизнью лавочнику или мастеровому на год хватит приключений. И на старости лет будет о них вспоминать и внукам рассказывать, чтобы гордились геройским дедушкой.
— Эх, пожевать бы чего… — мечтательно произнес парень, представляя толстую краюху хлеба с поджаристой корочкой, увенчанную ломтем розоватого запотевшего сала. Поневоле сглотнул набежавшую слюну, прислушался к урчащему животу. — Ни у кого ничего не завалялось?
— Да был у меня сухарь за пазухой, — прогудел Олаф. — Думал погрызть втихаря, пока на тинге разговоры разговаривать будут…
— И где он? — обрадовался Вратко.
— Где, где… Хускарл, свинячья морда, оковкой щита мне под дых врезал — от сухаря одни крошки остались. До сих пор вытрусить не могу — колются.
— Жалко! — хохотнул Игни. — Ворлок наш подкрепился бы. Глядишь, и колдовство пошло бы как полага…
Звучный подзатыльник оборвал его на полуслове.
— За языком следи! — сурово прикрикнул кормщик.
Игни обиженно засопел. Беседа вновь прервалась.
Вратко сидел, прислушиваясь к ворчанию кишок, и пытался не думать о еде. Получалось
плохо. На смену призрачному хлебу с салом пришел отчетливый образ яичницы. Она переливалась опаловой матовой белизной и кричала янтарностью желтка, пузырилась и манила.Вот так и сходят с ума от голода. Вначале видения, потом запахи чудятся, а после и звуки мерещиться начинают. Голоса, стуки всякие…
— Вы это слышите?!! — сорвавшись на писк, воскликнула Рианна.
— Что слышим? — лениво поинтересовался Олаф.
— Стучит кто-то…
— В голове у тебя стучит, пигалица, — заворчал Гуннар и вдруг насторожился. — А ведь и правда, стук какой-то!
— И я слышу! — неуверенно поддержал их Вратко. — Кажется…
Спина Олафа напряглась.
— Может, раскапывают нас? — сказал он. — Ну, эти… Модольвовы дружинники…
— Нет! — возразила пикта. — Не снаружи звук. Изнутри холма.
— Час от часу не легче… — Гуннар зашевелился. Наверное, потянулся за копьем. Много от него толку в такой темноте и в каменном мешке…
— Вдруг, это народ Холмов… — сиплым шепотом произнесла Рианна.
— Какой такой народ Холмов? — спросил новгородец.
— Есть такая легенда у моего племени… — Пикта поежилась. Поскольку девушка прижималась к правому плечу Вратко, он ощутил ее сомнение и даже испуг, пожалуй. — Прежде чем сюда пришли мои соплеменники, на земле Англии жил совсем другой народ. Не люди…
— Нелюди? Чудовища, что ли? Навроде троллей? — перебил ее Олаф.
— Нет. Не чудовища. С чудовищами, навроде троллей, они, говорят, сами воевали. Сражались насмерть. И победили. Изгнали их на остров Эрин…
— Так ты же сама говоришь…
— Я не сказала — чудовища. Я сказала — не люди. Они не похожи на нас. И похожи. Одновременно.
— Так не бывает.
— Еще как бывает. Они не подвластны смерти. То есть убить их, конечно, можно, а вот старость их не берет. Даже тысячелетние старики выглядят вечно юными, здоровыми и прекрасными.
— Прекрасными? — оживился Игни. — А женщины у них есть?
— Помолчал бы! — напустился на него Гуннар.
— Есть у них женщины, — серьезно проговорила Рианна. — Только смертным лучше с ними не связываться. Причаруют, забудешь все — дом, семью, друзей, род. А когда человек ей опостылеет, то она будет лишь смеяться, наблюдая, как он чахнет от тоски.
— Мне больше их мужчины интересны, — вмешался Олаф. — Если они перебили всех троллей в этой земле, то, должно быть, умелые и бесстрашные воины.
— Да. Это так, — отвечала пикта. — Они хорошие воины. Были… Ибо мои соплеменники, из народа Зверя, оказались лучшими. Умению они противопоставили ярость, твердости — хитрость, отваге — слепое отчаяние безумцев. Они одолели племена богини Дану…
— Кого-кого?
— Так в старину называл себя народ Холмов. Они поклонялись богине Дану, считали себя ее детьми…
— Первый раз слышу… — с сомнением протянул Гуннар. — Что за богиня такая?
— Откуда же мне знать? Народ Зверя победил племена богини Дану, прогнал их. А тех, кого не удалось изгнать, заставили скрываться в холмах. С тех пор о них только рассказывали в легендах, а видеть… Ну, видели изредка. То одного, то другого. Народ Холмов не выказывал излишнего дружелюбия к людям.