"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
«Всё кончилось» — подумал он. Страха не было. У него хватило ума понять, что он и за борт-то попал только потому, что кто-то могущественный пожелал его оградить от случайностей скоротечной схватки. В памяти всплыли приключения в лесу, зайцы и разбойники, и он со спокойной душой отдался в руки Судьбе.
На палубу его подняли двое здоровенных скоморохов с накрашенными рожами. Рядом с бортом лежало несколько тел, но особенного смертоубийства не наблюдалось. Лежал колдун со своей стрелой в груди, лежали несколько стражников, но все остальные, живые и здоровые, сбились на корме. Между тюков с товаром бродили люди
На Гавриловых глазах древко изогнулась, покрылось чешуёй, и превратилась в змею. Колдун (конечно колдун!) ухватил её за хвост и отбросил в сторону.
— Как его звали? — спросил он, трогая тело ногой.
— Карас, — сквозь зубы ответил Марк.
— Имя редкое, а какой конец обыкновенный! — покачав головой сказал новый колдун. Подхватив мёртвого, он одним умелым движением, словно всю жизнь только этим и занимался, перекинул его через борт. Там плеснуло, и колдун-неудачник пошёл на корм рыбам.
— Был Карас, стал карась, — пошутил новый колдун, в упор глядя на мрачного Марка. Тот в ответ даже не улыбнулся. — А тебя как зовут? Не Карпом?
— Марком, — быстро отозвался купец. — Марком меня зовут… Кого хочешь, спроси.
— Ну, твоё счастье…
Колдун отвернулся от него к Гавриле. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Колдун видел мокрого Масленникова, а Гаврила — овечью морду. Глаза там, правда, внутри, были совсем не овечьи, человеческие, живые.
— Ну, — сказал незваный гость. Гаврила молчал, не зная, что тут отвечать. Тогда колдун сделал жест — коснулся лба, мол, что ж это я — и сдёрнул маску с лица. Гаврила охнул и заорал, не помня себя от радости.
— Митридан! Здравствуй, господин благородный колдун! Здравствуй, родной ты мой!
Всем телом он дёрнулся к нему, но скоморохи, что стояли позади, остановили этот порыв. Митридан в ответ улыбнулся. Простого кивка хватило, чтоб чужие руки, завернувшие Гавриловы локти за спину ослабли, и он получил немного свободы.
— Ну, как добрался? — спросил Митридан. — Еле тебя нашёл…
— А я уж плохое про тебя думать начал, — растрогано признался Гаврила. — Думал, что бросил ты меня…
— Я? — удивился колдун. — Я бросил? Да это ты сам потерялся.
Он оглянулся на разбойников потрошивших тюки.
— Вот даже пришлось добрых людей просить, чтоб помогли. Мешок-то где? Не потерял?
— На месте мешок! Пойдём покажу… А Гольш…
— Где?
— Там, — Гаврила небрежно махнул рукой куда-то назад. — Гольш мне про тень…
— Пойдём, покажешь.
Локти вовсе отпустили, и Митридан потянул его на корму. Крепкий чернобородый мужик, по-хозяйски трогавший тюки заступил им дорогу.
— Всё, как и договорились?
Митридан кивнул нетерпеливо.
— Да. И товар и люди.
— А корабль?
— Нужен?
Чернобородый пожал плечами. Видно было, что мнётся в нерешительности. Жадность пересилила.
— Не откажусь.
— Тогда и его бери.
Разбойник отступил, счастливо улыбаясь. Гаврила мельком глянул на того, ловя выражение счастья на заросшем
бородой лице, сам улыбнулся и подумал, что всё это мелочь, а вот самое настоящее счастье на этом корабле только у него одного.— Ну, показывай…
Полный радости и предвкушения удачи Гаврила полез под лавку, под которой спрятал Митридановский мешок. Торопясь объяснить вновь обретённому другу как он попал сюда и полный уверенности в будущем он торопливо рассказывал о песиголовцах, о князе Владимире, об Игнациусе и печально закончившейся для того схватке с Киевским лихими людьми. Митридан слушал молча и только об Игнациусе переспросил.
— Пропал?
— Весь, — ответил из-под лавки Гаврила. — Дочиста!
— Если бы… — колдун досадливо крутанул головой. — Чего ты там возишься?
Гаврила червём выполз из-под лавки и мешок вытащил.
— Вот!
Митридан подхватил заветную ношу, взвесил в руках.
— Не открывал я, — сказал Гаврила счастливым голосом. — Всё на месте.
— Да вижу, что не открывал. Раз живой, то и не открывал. Колдуны от чужих глаз свои тайны беречь умеют.
Он потянулся развязывать горловину и, наткнувшись на Игнациусову верёвку, быстро отдёрнул руки.
— Та-а-а-ак, а это что?
— Это Игнациус привязал. Если б не она, то кто знает… В Киеве-то…
— Да знаю я всё про Киев… Развяжи.
Верёвку Гаврила смотал и бросил рядом.
Сдёрнув завязку с горловины, колдун сунул внутрь руку. Лёгкая озабоченность, что мелькала на лице, растворялась улыбкой, по мере того как Митридан шуровал в темноте мешка. Там что-то звенело, сыпалось, как горох. Гаврила молчал, ожидая благодарности. Дождался.
— Молодец, Гаврила!
Колдун и впрямь был доволен.
— Теперь амулет давай. Раз мы вместе, то он тебе уже без надобности.
Гаврилова голова упала на грудь.
— Ну, давай.
Масленников тяжело вздохнул и полез за пазуху — верёвочка от талисмана всё ещё была на нём. Стащив через голову, он протянул шнурок колдуну.
— Вот. Что осталось…
Несколько мгновений колдун смотрел то на раскачивающуюся на пальце верёвочку, то на стоявшего с опущенной долу головой Гаврилу.
— Что это? — севшим голосом спросил он.
— То, что осталось…
— Что осталось?
Он спросил это, хотя и так всё понял. Лицо колдуна желтело, словно накопленная за годы жизни желчь разлилась под кожей. По Гавриловой спине пробежал озноб.
— Разбился. Когда разбойники в Киеве…
Глаза у колдуна превратились в щёлки. Наверное, Гаврила тоже лицом изменился, потому как, колдун вдруг перестал щуриться и кивнул кому-то за спину. На Масленникова обрушился поток воды, и он от неожиданности сел на палубу.
— Потерял? — спросил Митридан, загоняя своё раздражение в печёнку. — Потерял? А? Где?
Стыдно было Гавриле, но что делать?
— Разбил, — сокрушено признался он и, вспомнив боль, потряс рукой. — Руку себе обжёг.
Митридан замер, словно охваченный холодом, а потом тихонько то ли взвыл, то ли застонал… Какое-то время от тупо смотрел сквозь Гаврилу, потом приказал.
— Руки покажи. Ладони.
Гаврила, почувствовав, что самое страшное миновало, вытянул руки. Наверное, колдун хотел сказать что-то, но не сказал. Он только вздохнул и, вытянув губы трубочкой, выпустил раздражение вместе с воздухом.