"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21

— Во-о-о-о-т, — сказал Гаврила, шевеля пальцами. — Приплыли….

— Что? — не сообразил Исин, допивая кружку.

— Не сообразил? Их золотой — родня нашему….

Взгляд хозяина, а затем и его палец, безошибочно нашел их и вслед за ним половина голов сидельцев повернулась.

— А вот не колдуновы ли друзья у нас тут сидят? Монетки-то одна к одной….

Он вышел в зал, подошел к столу и, перегнувшись, уставился на Гаврилу.

— Кто этих знает?

Народ загудел, что, мол, да, люди подозрительные.

— Кто такие? Откуда?

Исин, уже приготовивший ответ, ухмыльнулся, предвкушая как сейчас пооткрываются рты.

— Из Заокоемного княжества!

— Бей их! — заорал красноколпачник. — Точно колдуны! Одна стая!

Корчмарь подскочил к ним, и совсем уж совсем собрался не то сказать что-то едкое, не то и вовсе плюнуть, как Гаврила подхватил его и бросил в обступивших людей. Скомканной тряпкой тот пролетел по воздуху несколько шагов и ударился в обступивших гостей завсегдатаев. Несколько человек упали, и этого хватило, чтоб выпустит драку наружу. Похоже, у людей тут накопилось друг к другу, и несколько мгновений спустя драка уже пургой носилась по корчме. Требовался только повод, а этот оказался ничуть не хуже других.

Светильник на короткой цепи раскачивался туда-сюда, и тени прыгали по стенам, словно бешенные летучие мыши.

Гаврила рванулся к красноколпачнику — если кто и знал тут правду, так точно он, но не добежал. Наперерез киевлянину бросилось человек пять и богатырю пришлось задержаться.

— Хазарин! — заорал он, отходя к стене. — Того в колпаке не проворонь!

Исин нырнул под стол и вдоль стены скользнул к интересному человеку. Догнал. Подхватив с какого-то стола кувшин, он обрушил его на голову в красном колпаке. Закаленная в огне глина звонко лопнула, отправляя человека в беспамятство, а хазарин вскочил на стол и оглянулся, раскачивая другой кувшин.

Угар драки накрыл всех, и теперь дрались без разборов кто чей. Дрались один на один, два на одного, а вот Гаврилу окружило сразу семеро.

Рядом с ним топталась еще одна куча, там народу оказалось даже побольше. Кое-кого из своих тут, похоже, не любили куда больше чем чужих. Колотили там впрочем, не сильно, явно щадя и растягивая удовольствие.

Исин задержал взгляд на действе: худосочного беднягу возили по полу, перебрасывая от одного к другому едва не десяток. Бедолага от ударов чуть не летал от одного доброхота к другому.

У Гаврилы же дела обстояли куда как лучше.

Он приплясывал в середине своего кружка, нанося короткие сильные удары. Кулак в дело он, помня о разговоре, не пускал, но и этого хватало. Он бил, отскакивал, уворачивался, опять бил. Раз, два, три… Три удара и трое противников уже лежат на полу.

Красноколпачник заворочался у хазарина под ногами и Исин отвлекся, добавляя ему спокойствия из своего кувшина. Когда он поднял взгляд, что увидел, что трое оставшихся — все поперек себя шире — приперли Масленникова к стене. Светловолосый в пестрой рубахе с петухами широко размахнулся и, надеясь уложить противника, метнул кулак в богатыря.

Трое других чуть отступили, не желая претендовать на славу победителя, а может, хотели посмотреть, чем все это кончится, только кончилось все иначе, не так как мнилось белоголовому. Гаврила отпрыгнул в сторону, перехватил его руку и завернул её за спину. Несильный удар по затылку, и из ноздрей выхлестнулись две могучие зеленые сопли. Замотав головой, неудачливый драчун опустился на колени…

— А вот я вас теперь по сусалам-то…

Гаврила не растерялся и, подхватив пролетавший мимо тяжелый табурет, несильно, в пол замаха, обрушил его на вражью голову. Несчастный качнулся и упал, даже не вскрикнув, а в руках киевлянина остались две ножки.

— Ох! — огорчился видевший все Исин, но в драку не полез — красноколпачник под ногами снова зашевелился. Исин, пользуясь моментом, склонился над ним, страшно скалясь.

— А скажи-ка мне любезный друг, куда вы остатнего колдуна дели….

Когда хазарин снова взглянул в зал, то обнаружил, что его товарищ уже стоит один и, потряхивая кулаками, отходит от драки. Оставшиеся на ногах, уже сообразив, что добыча попалась не по их зубам, пятились, опасаясь нападать на грозного соперника. У них под ногами ворочался, пытаясь подняться, тщедушный человечек, тот самый, которого гваздал десяток горожан.

Гаврила, выплескивая оставшуюся боевую злость, затопал ногами, заорал и оставшиеся на ногах враги, бросив добычу, испуганными тараканами бросились в стороны, перепрыгивая через несчастного. Киевлянин огляделся, потом склонился над поверженным. Чем-то тот его заинтересовал и, подхватив тщедушину, он пошел к хазарину.

— Смотри, кого нашел! — Гаврила бросил перед товарищем находку. Человек упал на пол и заворочался, пытаясь подняться. Глядя, как за спиной Гаврилы поселяне продолжают метелить друг друга, Исин спросил:

— Этот-то нам зачем?

В четыре руки они подхватили спасенного и вытащили на улицу. От греха подальше.

— Рожа вроде знакомая… Где Избор?

— В башне Избор.

Исин показал рукой за спину Гавриле. Там в темноте ночи вверх, загораживая звезды, поднимался пятиповерховый силуэт. Масленников озадаченно присвистнул. Башня выглядела крепкой, почти несокрушимой. Но вот именно, что почти.

— Это нам её рушить придется?

Сказал просто из ухарства. Не такая это была башня, что на неё так вот просто взять и залезть, а уж о том, чтоб разрушить, и разговора быть не должно. Да и не ломать её следовало, силы впустую тратить, а по-тихому вытащить оттуда товарища. Сторожат его наверное, да решетки с замками… Только вот у них ничего подходящего к случаю не нашлось, кроме Гаврилова кулака…

— Если сокрушать соберетесь, то я с вами… — донеслось снизу.

Богатыри опустили головы. Лежавший на земле человек неуверенно поднимался на ноги. Его шатало и не устояв на ногах он опустился на корточки. Рвущаяся в небо башня и копошащийся на земле человек никак они в голове Исина не связывались.

— А без тебя не получится? — спокойно спросил Гаврила.

— Да кто ж знает?

Человек закашлялся, сплюнул.

— Там на четвертом поверхе сокровищница, а застенок еще выше…

— Ты вообще кто?

— Егоша я. Неужто не узнали? Я-то вас сразу признал.

— То-то я смотрю….

Исин вспомнил корчму в другом городе, гусляра, поющего про Святогора и тут же припомнил пьяницу, ковырявшегося под их столом.

— А где…

Гаврила поскреб затылок, вспоминая заковыристое слово.

— …где облезьян твой?

Человечек грустно посмотрел подбитым глазом.

— Ушла…

— Что сама? Так вот взяла и ушла?

— Не сама, конечно. Помогли добрые люди. Показали дорогу.