"Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Но вы не можете…
– Не могу. И не брошу. Пока боги отвели мне жизнь, я… буду жить.
Даже если рука снова болит, будто он её в кипяток сунул. Верховный с трудом сдержал стон. И руку погладил осторожно.
– Уберитесь. Тут. Кроме… того, что наверху. И не позволяй никому подниматься. Даже отцу.
Подумал и добавил:
– Особенно отцу.
– Потому что он может попытаться повторить?
Умный юноша.
– Именно.
– А… вы?
– Нет, - покачал головой Верховный.
– Почему? Это ведь… взять и
– А дальше?
– Ну… - на челе молодого Ицтли пролегли морщины. – Он остановит мор. И вернет в море жизнь. Сразит чудовищ. И изничтожит подлых магов. Возродит земли…
Верховный сам не понял, в какой момент начал смеяться. И смеялся долго. Со смехом уходила боль, и страх, даже ужас, который он, оказывается, испытал там, наверху.
– Почему, - он вытер выступившие слезы ладонью, и кажется, размазал кровь по лицу. – Почему ты… полагаешь, что он будет это делать?
– Он ведь бог.
– Именно. Какое дело богу до нужд людских?
– Но… в легендах… и летописях… и вообще… мы же дети его!
– Принесшие его в жертву? Разделившие тело на части? Как ты думаешь, ему это понравилось? – чем больше Верховный думал, тем яснее понимал ответ. – Да и… ты видел, что было там, на вершине. Мы кормим Солнце в небесах, но живой бог, вернувшийся на землю, как думаешь, будет ли голоден он?
Молчание.
И… непонимание, которое сменяется страхом.
Хорошо.
– И как думаешь, хватит ли у нас сил, чтобы накормить его?
– Я… понял.
– Хорошо. А отцу… у отца спроси, будет ли Бог терпеть над собой власть человека? И не лучше ли властвовать человеку в тени бога, особенно, если тень глубока, а сам бог далек. Боги хороши на вершинах пирамид, а не среди смертных.
У подножья пирамиды раскинулось ожерелье из огней.
И Верховный нисколько не удивился, увидев Императрицу. Вот кто её пустил? Впрочем, испуганным дитя не выглядело. Напротив, оно озиралось с явным любопытством, не отпуская, впрочем, руки верной Ксочитл.
– Там, - сказала она, подняв руку. – Я хочу подняться.
– Конечно…
Верховный мысленно поморщился. Только спустились. И выдержит ли дряхлое его тело второй подъем?
– Идем, - она взяла за руку, и стало легче.
Дышать.
Внутри тоже. Усталость… будто все тело омыли студеной родниковою водой. В голове и то зашумело.
– Так лучше?
– Благодарю, - Верховный поклонился. – Но там… много… неприятного виду.
– Ничего, - Императрица сунула леопарда одному из стражей. – Они просто мертвые. Просто много мертвых…
И первой направилась к лестнице.
И первой вступила на площадку, где все так же неподвижно лежало тело бога, разделенное не части.
Огляделась. Потрогала засохшую кровь пальцем, а его облизала с презадумчивым видом. И встала, чтобы застыть перед золотой фигурой.
– Он почти целый уже, - произнесла она задумчиво. – Это нехорошо. Когда целый.
Огляделась.
И сказала:
– Надо его спрятать. Чтобы не вернулся.
Разумное
дитя. Куда разумнее многих взрослых.– Всенепременно.
– В надежном месте.
– Надежней некуда, - пообещал Верховный.
Разве может быть что-то надежней главного храма? Там, помнится, имелись мраморные урны для хранения… к слову, чего? Не важно. Главное, что красивые и для божественного тела сгодятся. А людям можно будет объявить…
Да, всенепременно нужно будет объявить.
Им так нужно чудо.
И не только им.
Императрица подошла к самому краю.
– Как темно…
– Осторожней, душа моя, - сказала Ксочитл и запнулась, бросив на Верховного настороженный взгляд. Он прикрыл глаза. Ему ли вмешиваться?
Дитя любит эту женщину.
Женщина любит дитя.
Все… правильно.
Так и должно быть. Хоть что-то так, как должно быть.
– Могу ли я задать вопрос? – поинтересовался Верховный.
– Нет. Я больше не видела снов. Тяжело становится, - Императрица все же отступила от края. – Там все такое… такое темное. Надеюсь, со временем сны вернутся.
Это она сказала как-то…
Слишком уж бодро? И ложь, облеченная в слова, царапнула. А еще одобрительный взгляд Ксочитл. Выходит… что ей известно? Многое, если не слишком многое.
И…
Она любимая нянька нынешней Императрицы… нынешней.
Императрицы.
А что будет, когда…
– Все-таки здесь очень темно, - девочка взяла Ксочитл за руку. – И воняет. Пусть тут приберутся… идем, мама…
Интересно, знает ли Владыка копий?
А если и да, то… то что дальше?
Глава 45
Глава 45
Нищему собраться – переподпоясаться. Хотя, пусть и не нищему, но нищего Миха недалеко ушел.
Переодеться.
Бросить в сумку… что там бросают? Мать его, он даже в поход в последний раз ходил классе этак в седьмом. И то мама рюкзак собирала. Флягу надо бы. Воду. Хлеб. Ножи имелись, на поясе, как и клинок, который Миха погладил, попросив прощения за то, что хозяин у него идиот.
И вправду ведь идиот.
Чем больше он думал, тем более странным все казалось. Пришел Карраго… великий и ужасный. Мило улыбнулся. Предложил побеседовать.
По душам, мать его.
А главное, что Миха взял и согласился. Вдруг показалось, что и вправду, отчего бы не побеседовать-то? Психологи вон утверждают, что все в себе держать крайне вредно.
И вообще…
– Можно, - Винченцо заглянул с опаской. – Карраго тут?
– Хрен его знает, где твой Карраго. Но где бы он ни был, лучше бы ему там и оставаться. Заходи.
Запасную рубашку брать или как? Белье местное… белья почти не осталось. Раньше его забирали служанки, уносили, а потом возвращали чистым.
Чудо средневековых прачечных, чтоб его.
Злость была совершенно иррациональной, но вполне объяснимой.
– Что этот урод сделал? – Миха поднял с пола кружку.