"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Его сын Ману в моей свите?
– Да, государь.
– Позови!
В покои царя ввели юношу, наследника престола Осроены. Это царство, населенное сирийцами, ассирийцами и армянами, было завоевано арабским племенем оррои и все время пребывало в нерешительности, к кому примкнуть – к Армении или Парфии.
– О, Ману! Царство Осроена – настолько важный плацдарм для моей грядущей большой войны с Римом, что править им должен молодой, энергичный и храбрый царь. Такой, как ты, например. У меня имеются веские причины подозревать твоего отца в предательстве! – Ород сверлил царевича глазами. – Готов ли ты к решительному шагу?
Ману, 20-летний сын Абгара,
– Готов, повелитель! Так хочет богиня Аллат [103] ! – Ману поклонился. – Да свершится предначертанное!
– Прекрасно! – Ород раскрыл ладонь, в которую подобострастный Помаксафр вложил флакон с ядом. – Ману, этот яд откроет тебе дорогу не только к трону, но и к могуществу! – И протянул пузырек царевичу.
103
Аллат – древнеарабская богиня солнца, неба и дождя.
Ману, взяв флакон, удалился, а Ород изрек:
– Пока в мире есть глупость и доверчивость, можно не опасаться за свое благополучное будущее.
…Мальчик и девочка, взбудораженные помолвкой, гуляли по саду. Пакор, больше привыкший ездить верхом, чем передвигаться пешком, чувствовал себя вне обычной обстановки.
– Отец говорит, что женщины тщеславны и болтливы, часто несут вздор, – сказал он. – Моя мать умна, всегда молчит, и потому отец ее выбрал. Я бы лучше поговорил о лошадях…
– А мой отец говорит, что женщина – дар богов, она делает мужчину скромнее и добрее, – парировала Нарине.
Дети остановились у фонтанчика с изображением крылатого мифического существа аралеза, изо рта которого струилась вода.
– Если бы ты была мальчиком, мы бы поговорили о мечах, кинжалах, луках, о борьбе, наконец. А так… – Раздосадованный Пакор скорчил гримасу неудовольствия.
– Ты можешь со мной говорить о чем угодно, – сказала Нарине.
– Вы, девчонки, думаете только о нарядах и куклах.
– Не всегда. Дай-ка руку!
Изящная и грациозная Нарине, не дожидаясь реакции Пакора, внезапно захватила обеими руками его правую руку и, не напрягаясь, провела болевой прием, выполнив бросок, в котором мальчик, сильный и физически развитый, совершил головокружительный полет. Швырнув его на землю, Нарине закончила прием имитацией удара кулаком в голову.
Пакор резво вскочил с земли и, обозленный, с вытаращенными глазами закричал:
– Что это было?
Нарине посмотрела на него по-детски невинно:
– Это прием из армянской борьбы кох. Отец научил.
Дальнейшая прогулка по саду принесла обоим массу удовольствия; тем для разговоров появилось предостаточно.
На другой день, когда солнце стало садиться, в храме принесли жертвоприношение быков и коз, а потом во дворце, в большом зале для приемов, устроили грандиозный пир, на котором подавали мясо зажаренного барашка, лаваш, сыр, гусиную печень, запеченных фламинго из Парфии, форель, выловленную в озере Севан, овощи, зелень, фрукты, сладкие пироги и мороженое; изысканным было и вино. Все общались, вели беседы, рабы приносили блюда с яствами и чаши с водой для мытья рук, подавали прохладительные напитки.
За центральным столом сидели цари и царицы, рядом – дети.
Ород поднялся и объявил:– Мой подарок детям – царства Софена и Малая Армения, которые я собираюсь отобрать у римлян. А еще, чтобы все говорили о моем милосердии и крепкой дружбе с армянским царем, верну ему золотую статую богини Анаит.
Раздались одобрительный гул и аплодисменты. Эта статуя, реликвия армян, была захвачена парфянами более сорока лет назад и всегда являлась поводом для дипломатических переговоров. Артавазд, когда Ород сел, произнес:
– Брат, я наслаждаюсь общением с тобой. Наша дружба крепче камня!
«Доверчив», – подумал Ород, а вслух сказал:
– Мы с тобой оба – владыки Азии! Обиды и недоверие остались в прошлом. Зерна верности и дружбы дадут благодатные всходы.
Они обнялись. Чревоугодие затянулось до полуночи, потом столы убрали, и все приготовились смотреть представление: трагедию драматурга Еврипида «Вакханки». В отличие от Рима, где больше любили вульгарных шутов и кровавые цирковые состязания, в Армении (да и в Парфии) знать приобщалась к изысканному, поэтичному и красивому театральному искусству. Своеобразная культура Востока в чем-то обгоняла западную, но, перенимая все лучшее у Запада, она одаривала мир цветом, изяществом и поэзией.
– Сегодня мы увидим трагедию «Вакханки», – Артавазд обратился к Ороду и Лаодике. – Это представление посвящено победе Парфии над Римом.
– Я в нетерпении, – произнесла Лаодика.
– Хочу отвлечься, чтобы забыть на время бесконечные усобицы и склоки, – доверительно сказал Ород.
Представление началось. Актеры декламировали, хор (полтора десятка человек) танцевал и пел, а притихшая публика в свете таинственного огня канделябров внимала каждому слову героев трагедии.
Молодой бог Дионис, еще малоизвестный, но претендующий на вселенское могущество, приходит в Фивы, чтобы установить свой культ, но встречает противодействие юного царя Пенфея и его матери Агавы, которые считают культ этого бога распутством.
Пенфей
Едва успел вернуться я домой,
Дурные вести слышу отовсюду,
Нежданная постигла нас беда:
Дома, детей фиванки побросали;
В вакхическом безумии они
Скитаются в горах, поросших лесом,
И бога Диониса – что за бог,
Не знаю – почитают пляской [104] .
104
Еврипид. «Вакханки» (Перевод И. Анненского)
Дионис, явившийся из Азии с мыслью, что вино – сила, которая объединит людей и восстановит божественный порядок, терпя от смертных брань, решил заставить Фивы (один из самых влиятельных городов Греции) уважать себя. Город обречен на месть, кровь, детоубийство, вакханалии, разгул страстей и безумие…
Дионис
Пусть же царь
И прочие фиванцы убедятся,
Что точно бог я.