"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19

– Забвение великому человеку не грозит, – вслух сказал он.

– Что, дорогой? – не поняла Корнелия.

– Творишь добро всю жизнь, а люди запоминают лишь ошибки, грязь и неудачи.

– Мнимые друзья – приспособленцы, на сердце у них лишь ревность, соперничество и зависть! – Корнелия нежно поцеловала мужа. – Будь сильным, думай о хорошем!..

Они оба смотрели на приближающийся берег, вселяя в свои сердца надежду. Письма Птолемею XIII и командиру римских войск в Египте были отправлены заранее. Ответ был положительным, и теперь корабли Помпея шли в Пелузий, город-крепость в дельте Нила на берегу Средиземного моря, где юный фараон готовил войска к сражению с Клеопатрой, навербовавшей наемников – арабов и набатеев.

– Не нравится мне все это, – произнес эдил Фавоний, ученый, бесконечно преданный Помпею. – Похоже, в этом году нам не видать тускульских фиг.

В Тускуле, городе недалеко от Рима, стояли виллы богачей. «Отказаться в этом году от тускульских фиг» означало оставить надежды о скором возвращении в Рим. На берегу выстраивалось большое египетское войско. Помпей взглянул на камень драконьего перстня. Тот переливался разноцветьем: от серебристо-серого до фиолетово-синего.

– Гней, – снова заговорил Фавоний, перехватив взгляд патрона, – мы могли бы уйти к берегам провинции Африка [107] или просить помощи у царя Армении Артавазда; заключить, на худой конец, союз с парфянами или, как Цицерон, отказаться от борьбы и вернуться в Италию.

107

Римская провинция Африка – современный Тунис.

– Фавоний! – Гней грустно взглянул на товарища. – Судьба, прощая злодейства и оправдывая неудачи, все равно ведет всех в бездну.

Помпей вдруг осознал, что его величие призрачно: «Меня так долго называли великим, что я сам в это поверил; но, похоже, история изобразит меня неудачником, вознесшим Цезаря на вершину власти».

– Гней, – Фавоний сурово смотрел ему в глаза, – демон направляет тебя по этому гибельному пути. – Его взгляд вновь упал на драконий перстень.

Камень перстня был черным.

Военный министр Египта Ахилла (одетый по случаю важного события в торжественные одежды, в платке немес с красными и белыми полосами, с пасмурным лицом), а также два угрюмых центуриона в кольчужных рубахах, шлемах с гребнем, красных плащах и с мечами на поясе спешили навстречу флагманскому кораблю на украшенной белыми лилиями лодке с несколькими рабами на веслах. Подплыв к судну, Ахилла встал, поклонился, приложив руку к сердцу, и выкрикнул:

– Император Помпей Великий! Царь Египта ждет тебя для торжественной встречи! Прошу пересесть в мою лодку! Море здесь мелкое, большой корабль не сможет подойти к берегу! – И протянул руку.

Спасаться бегством было поздно и унизительно. Поколебавшись с минуту и набросив поверх доспехов воинский плащ пурпурного цвета, Помпей, поцеловав побледневшую Корнелию и бросив прощальный взгляд на сына, бессознательно процитировал слова Софокла:

– Кто отправляется к тирану, становится его рабом.

Опираясь на руку Ахилла, перешел в лодку. Вслед за ним последовал Фавоний. Лодка поплыла к берегу. Корнелия с беспокойством провожала глазами мужа. Помпей, взглянув на римского центуриона на корме лодки, произнес:

– А ведь ты служил когда-то под моим началом?

В ответ тот лишь кивнул головой. Отвернувшись, военачальник достал маленький свиток с написанной по-гречески приветственной речью, которую собирался произнести перед Птолемеем, и стал читать. Лодка остановилась, уткнувшись носом в песок. К ней уже шел молодой фараон, царедворцы Потин и Теодат. Помпей поднялся со скамьи, и в ту же минуту центурион вонзил ему меч в спину. Фавоний вскрикнул, схватился за меч, но второй центурион уже приставил свой гладиус к горлу эдила. Смертельный удар в сердце Помпея нанес мечом Ахилла. Полководец с глухим стоном рухнул к ногам убийц.

Корнелия, наблюдавшая с борта корабля эту жуткую сцену, с душераздирающим воплем упала в обморок. Сын Секст истошно закричал: «Измена!». Капитан римского судна, увидев выходящую из-за скал египетскую эскадру боевых кораблей с гребцами, парусом и лучниками, развернул корабль и направил в открытое море. За ним поспешно удалились остальные суда.

На берегу мальчик-фараон с ужасом смотрел на окровавленное тело Помпея в доспехах и пурпурном плаще.

– Подобный финал рано или поздно был неизбежен, – сказал Потин.

– Помощь Помпею поставила бы под угрозу независимость Египта, – произнес Теодат.

– Теперь у Цезаря не будет предлога для вторжения, – заметил Ахилла.

Юный фараон, испуганный и бледный, закричал:

– Мне не простят этого злодеяния никогда!! Клеопатра заслужила бы благосклонность Цезаря другим путем!

– Молчи, она старше тебя и умнее! – цыкнул Потин.

Глава 36

Через несколько дней после вероломного убийства римского полководца в бухту Александрии вошли корабли Цезаря, гнавшиеся за Помпеем. На тридцати боевых суднах перевозился лишь один легион. Но этот легион – самая мобильная боевая единица Цезаря. Первым из военачальников он стал присваивать номера и эмблемы легионам. VI железный легион имел эмблему «Бык и капитолийская волчица».

Цезарь стоял на палубе большой квинквиремы с тремя рядами весел и смотрел на гигантское сооружение – Александрийский маяк, – а ветер трепал его волосы, которые раб-парикмахер обычно искусно укладывал, чтобы скрыть лысину. Худое, но энергичное лицо человека, привыкшего повелевать, высокий морщинистый лоб, впалые щеки, маленькие, но умные и живые глаза и отстраненность во взгляде говорили о наличии духа победителя. А еще в его характере многие подмечали ненасытное тщеславие, безмерный эгоизм и неприкрытую иронию.

Навязчивые мысли тешили самолюбие: «Я добьюсь признания, но не как пожизненный диктатор, а благодаря своей энергии и способностям. Армия меня поддержит! Каждый солдат после войны получит две тысячи сестерциев и землю, каждый римский гражданин – триста сестерциев и прощение долгов. Мой след в истории? Я сам буду творить историю! Для достижения целей потребуются воля, хитрость и жестокость… Жестокость? Нет, мне больше подойдут снисходительность, милосердие и сострадание, чтобы казаться людям мудрым и добрым. Массам, которых нужно направлять в правильное русло, это понравится. Сенат заставлю себя уважать и, наконец, стану консулом [108] Рима!».

108

Консул – высшая выборная должность в эпоху республики в Древнем Риме.

Цезарь также мечтал получить право чеканить монету со своим изображением. Опустошив для этого храмы Галлии, привез в Рим предостаточно золота и серебра. Но монеты – дело второе. Сейчас инстинкт подсказывал, что гражданская война будет закончена, как только пленят Помпея.

От пристани отчалила большая египетская лодка, украшенная цветами лотоса, и направилась к кораблю. На борт флагмана поднялся Теодат, толстый начальник дворца в белой длинной тунике и платке немес с зелеными и белыми полосами. Приветливый, радушный, совсем не кичливый, он приложил руку к сердцу и почтительно поклонился Цезарю: