"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
39-летний Марк Брут был идеалистом, интеллектуалом, поэтом и писателем. Прямой и мужественный республиканец, острый на язык, лидер молодых аристократов. Его предки (он происходил из двух знатнейших римских родов) когда-то свергали царей и тиранов. Быстро продвигался по карьерной лестнице, метя в консулы. Мать Брута была любовницей Цезаря и поговаривали, что он его внебрачный сын. Брут ненавидел Помпея, но примкнул к нему – потому, что Цезаря ненавидел больше. Армия Помпея была разбита, но Брута не арестовали, более того: Цезарь пригласил его к себе на службу, обласкал и неожиданно для всех назначил наместником Цизальпинской Галлии – ближайшей к Риму
Было шумно. Гости в белых тогах с широкой алой полосой прогуливались в атриуме вокруг бассейна и шептались. Рабы разносили кубки с вином, фрукты и сладости, играла музыка – мелодичное звучание кифар и авлоса [111] услаждало слух. Вдруг шум стих. Все взоры обратились на Рипсимэ: одетая в шелковую столу [112] аметистового цвета со множеством складок и пурпурной лентой внизу, она подошла к Кассию и поцеловала его в щеку. Он, польщенный, почувствовавший зависть гостей, громко сказал:
111
Авлос – древнегреческий духовой инструмент.
112
Стола – женская туника с короткими рукавами.
– Друзья, представляю вам Рипсимэ – женщину, от которой веет мистикой и тайной!
Она, решительная, уверенная и загадочная, с венцом в пышных черных волосах и украшениями из золота и серебра с аквамарином и изумрудами, прошлась по атриуму, ловя восторженные вздохи сенаторов и, собрав их мечтательные взгляды, ушла. Гости, забывшись на минуту, вновь с озабоченными лицами стали тревожно шептаться.
Наконец рабов удалили из дома, и сенаторы прошли в таблиниум. Заняв места, все молча смотрели на хозяина. В зале повисла гнетущая тишина.
– Здесь собрались смелые люди, которые хотят вернуть сенату власть, а стране – республиканские ценности, – начал Кассий. – Диктатор единолично правит Римом, поправ законы. Многие из нас являются близкими друзьями Цезаря, но это ничего не меняет, так как все потеряли влияние. Он хочет, чтобы мы делились богатствами с народом, называет нас алчными, покровительствует выскочкам, сенаторов лишает былых привилегий, грозит отобрать нажитые состояния. Не это ли реальная угроза каждому из нас? Неопределенность положения не может продолжаться!..
Встал Децим:
– Цезарь попирает не только законы, но и достоинство свободных людей, традиции предков. Отобрал у нас право властвовать, оставив лишь право поклоняться! А прижизненный портрет на монетах – не это ли символ самовластия? Спасем Республику!
Он сел, поднялся Каска:
– Во всех храмах Рима появились его статуи. Он хочет быть царем. Антоний уже возложил на него царскую диадему.
Тиллий негодующим тоном вставил:
– Народ этому не возрадовался, и диадему Цезарь снял, но у него появилась новая
идея – перенести столицу в Александрию.
Туруллий с гневом выкрикнул:
– Милосердие Цезаря – это вероломство! Подаренное тираном милосердие означает унижение, а должности, которые он раздает, ничего не решают!
Лабеон печально сказал:
– Он инициировал закон об ограничении
роскоши. Начались поборы!Обиды множились. Сенаторы выступали один за другим, и все их слова крутились вокруг эгоистических соображений. Шла психологическая атака на колеблющихся. В соседней комнате Рипсимэ подслушивала разговор. Участь Цезаря ее волновала мало… Кассий ее разлюбил! Она лихорадочно соображала: «Мерзавец! Он хочет меня бросить, погубить и уничтожить все, что мне дорого».
Ходом собрания Кассий был доволен. Участие Брута, его родственника по линии жены, должно было придать замыслу вид хоть какой-то законности. Кассий получил душу этого человека.
– Брут! – воскликнул он. – Твоя миссия – положить конец новой тирании!
Децим страстно произнес:
– Брут, ты всегда был лидером, возглавь наше движение и сейчас! В твоих жилах течет кровь героев, которые творили историю Рима и отдали жизнь за Республику!
Кассий, понизив голос, провозгласил:
– Брут – наш вождь!
Все стали негромко скандировать:
– Брут – наш вождь! Брут – наш вождь!
– Да помогут нам Юпитер и Марс! – воззвал к богам Кассий, и все воздели руки к небу.
Гальба был беспощаден:
– Наш приговор будет суровым: тиран должен умереть!
Идеалист Брут, не понимая, что он является лишь орудием в руках злодея, встал и горячо поддержал:
– Тирану Цезарю не жить! Я убил бы собственного отца, если бы увидел, что он стремится к тирании. Освободим римский народ!
– Высокие принципы Брута – эталон для каждого из нас, – поспешил поддержать Кассий. – Приспешника Антония следовало бы убить тоже.
– Я против! – решительно воспротивился Брут. – Освобождение от тирании не влечет за собой террор. Я убью Цезаря-тирана, а не Цезаря-человека.
– Надо спешить! – Кассий действительно спешил убедить заговорщиков. – Завтра в курии Помпея сенат проведет решение о вручении Цезарю царских регалий. Диктатор хочет через три дня отбыть с войском на Восток – как он объявил, мстить за Красса и покорять Парфию; но, думаю, его интересует нечто другое. Свой маршрут он проложил через армянскую столицу Арташат.
– Страшусь удачливости Цезаря, – подал голос Гай Пармский.
– Хочу услышать его предсмертный стон! – выкрикнул Децим.
– Пусть каждый нанесет удар, дабы связаться круговой порукой! – предложил Каска.
Кассий, понимая, что цель достигнута, но не все так просто – неизбежно найдется предатель либо драконий перстень предупредит владельца, – спокойно предостерег:
– Он узнает о заговоре, вернее, почувствует, я уверен. Это неважно. Цезарь верит в фатальность событий, и рок приведет его в сенат.
– Кто выдаст нас, пусть умрет! – Вскочил со своего места Туруллий.
– Да!! – закричали заговорщики.
15 марта, иды [113] . Полнолуние. Кальпурния, третья жена Цезаря, рыдала во сне. Разбуженный шумом и ярким светом луны, Цезарь прошел в ее спальню.
– Дорогая, что случилось?
Она обезумевшими глазами смотрела на него:
– Мне привиделось, что ты истекаешь кровью.
– Спи, Кальпурния. Поговорим утром.
Утром в доме понтифика было тревожно. За завтраком жена стала просить:
113
Иды – день в середине месяца по римскому календарю.