"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
У Виала по спине пробежал холодок.
– Лучше бы нам уйти, – сказал он.
– Мы ворвались сюда незаконно, – поддакнул Мустиф.
– Свет? Мне нужен свет!
Виал взглянул на Мустифа, который все еще стоял в коридоре, не решаясь переступить порог святилища. Вход, возможно, прикрывался дверью с замками – чтобы не выпускать духов, находящихся здесь. Только этой двери давно не было, остались лишь петли в стенах.
– Ничего, – сказал кемилец, – я ведь оставил котомку там.
– Вот видишь, Китор, ты сам не взял светильник. Так что идем отсюда.
– Нет.
Закатив глаза,
– Справа или слева от входа начать? – спросил он Виала.
– Если это духи подземные, то начинаем справа.
На левой фреске должен находиться конец цикла. Или предсказание о конце, смотря, во что верили древние. Всего семь изображений, два из которых были разрушены. Вряд ли, эта цифра имела какое-то значение для художника, но кто ж теперь скажет точно.
Китор и Виал подошли к правому изображению. Как и предполагал гирциец, там начиналась история. В отличие от изображений на поверхности тут древние не боялись изображать животных.
Три рыбины поднимались из воды к небу. Их серебристая чешуя не померкла, словно минувшие века ничуть не состарили их. Только пыль подпортила картину. Рыбины были знакомы Виалу и Китору, как впрочем, любому человеку. Крупная золотистая чешуя, небольшая горбинка и усики на морде.
Начало их пути терялось под слоем песка. Виал разгреб его, но увидел только черноту, украшенную звездами.
– Не очень похоже на подземных, – смутился Виал.
– Не слыхал, чтобы древние поклонялись триаде богов.
– Это распространено у всех народов, высших богов всегда три.
Китор махнул рукой. Он, как вожак и знатный человек, обязан общаться с духами, проводить ритуалы.
– Даже в царстве трое высших божеств, – сказал Мустиф, прислушивавшийся к разговору.
– Вот видишь.
– Тогда тем удивительней, что изображений семь, а не девять или… ты понял.
На второй фреске удивительные рыбины разбрелись по разным сторонам. Это могло означать многое – как разные сферы деятельности богов, что так же отражено у многих народов. Но могло значить и иное, боги разделили не столько сферы жизни, сколько части света. Иначе они бы не устремлялись сначала ввысь, а потом расходились в разные стороны.
Художник намеренно изобразил их так, что они выбирали путь – две рыбины пошли как бы направо, лишь одна налево. Тут ему явно пришлось напрячь воображение, чтобы суметь изобразить сцену.
– Три великих народа? – предположил Китор. – гирцийцы, ладены, скажем, тиринцы.
Чернота с картины исчезла, рыбы теперь пересекали бесконечную лазурь.
Сбитый обвалом алтарь раскололся, преграждая путь. Чужаки уселись возле него, надеясь обнаружить письмена или древние свитки. Виал мечтал о большем, но ни харт, ни золота не нашел.
Фрески на той стороне скрывались в темноте, одна из них была уничтожена. Вывести на свет их никак не удавалось. Глаза нескоро привыкли к мраку, изображения едва читались. Картинки расплывались, теряли очертания.
– Словно намеренно, – заметил Китор.
Он указал на стены, где не было креплений для светильников. Виал
кивнул.Пытаясь рассмотреть изображения, они подошли как можно ближе к фрескам, но от этого изображение рассеивалось. Зато, встав у алтаря, люди увидели полную картину.
Тени на стенах, напротив входа, преобразовывались в нечто удивительное. Лишь намек на то, что хотел изобразить художник.
Первые две фрески были относительно просты, хотя очень богаты на детали. Генезис богов древнего народа на третьей панели.
Чужаки сели у алтаря, чтобы не загораживать свет. Перед их глазами поднимались огромные башни, из окон лился свет, люди прохаживались по улицам, зеленели сады, прирученные пламя и вода подчинялись людям. Лишь тени тех событий, обман зрения.
Оба человека видели одинаковую картину, смогли прочесть в подвижных тенях схожие образы.
– Что это за город, как думаешь? – спросил Китор. – Он не похож на островной.
– Не похож, – согласился Виал.
Он в задумчивости тер подбородок, словно собирался вырвать волосок из бороды, что опять кустилась на физиономии. К сожалению, в пути сложно следить за собой.
На счет города у него были подозрения. Нечто такое он видел. Всего лишь год назад. И не тени, а настоящие башни, в которых, правда, уже не горел свет. Не было ни людей, а одни только скелеты строений. Прирученная некогда вода вырвалась из подчинения, сметая руины, окружив оставшиеся непроходимым болотом.
– Древние строили во многих местах, – сказал Виал. – Возможно, тут изображено их величайшее творение.
– Священный город, как тот, что вы почитаете? Столица.
– У нас он не столько священный, сколько сосредоточение власти. Ее исток или основа, что-то такое.
– Власть священна, – напомнил Китор.
А значит, ее источник тоже обладает святостью. Виал кивнул. Смущало, что изображена триада богов, а город один. Если по логике художника, древние боги разделились, став основой власти, то и поселений должно было быть три.
Три величайших поселения.
Китор согласился, напомнил, что их народы хоть и происходят от древних, но могут вести историю от разных ветвей.
– Вот твоей сказочке про братство и союз нашлось подтверждение, – усмехнулся Виал.
– Смелое предположение. У нас нет доказательств, что тут изображен один город.
На четвертой панели был тот же город, но больной. Либо теней стало еще больше, хотя панель располагалась напротив входа, либо изображение было повреждено. Башни теперь не возвышались до небес, грозя шпилями. Башни покосились, оплыли, измельчали. Как и люди, что их населяют; как и люди, что покинут их.
Пока не измельчают окончательно.
Огонь поглотил город, раздор поселился на улицах. Неправедная война скосила уцелевших. Мор и разруха взросли на павших, вынуждая выживших или принять созданную ими грязь и тлен, или же искать спасения вне городов.
Судьба их предрешена. Словно в доказательство – пятая стена была разрушена.
Виал переглянулся с Китором.
– Нет, все же надо убираться отсюда, – поежился гирциец.
– Представь, что ощущал царь, взирая на фрески. Ведь это было предсказание, предупреждение. Он молил богов, чтобы те отвратили беду…