"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– «Беги от него?» Нехорошо твое предсказание.
Я охнула, схватившись ладонями за пылающие щеки. Он все слышал тогда?
– Подслушивать тоже нехорошо, ваше сиятельство, – ответила нищенка.
Родерик, кажется, на миг опешил от такой дерзости. А нищенка уже не смотрела на него, вглядывалась в меня, будто хотела разглядеть что-то, невидимое простым людям. Снова посмотрела на Родерика.
– И на свой счет принимать вам незачем. Вы же не из тех, чьих дочерей потом в холщовых сумках в приюты подкидывают, потому что отцу до нагулянных детей дела нет.
Я остолбенела.
–
Она нехорошо улыбнулась и зашагала прочь, оставив меня ошарашенно смотреть ей вслед.
Неужели она что-то знает?
Нет, наверное, я просто слышу то, что хотела бы услышать. «Беги, если не хочешь закончить так, как я,» – сказала она тогда. Видимо, был в ее жизни кто-то, после кого все полетело кувырком, как у несчастной Джейн. Как у десятков, если не сотен других девушек, поверивших в сказки о любви. А мы с Родериком слишком разные, вот она и обратила на нас внимание тогда. Попыталась помочь мне так, как ей казалось правильным.
И нечего придумывать себе всякие тайны.
Родерик дернул щекой, подхватил меня под локоть.
– Пойдем отсюда. Не стоило вообще с ней разговаривать. И извиняться не стоило, это она должна была смотреть, куда идет.
Я позволила ему увлечь себя, забыв даже о том, что ходить под руку не с родственником неприлично. Опомнившись, оглянулась, но нищенки уже и след простыл.
Какое-то время мы молчали. Родерик выпустил мой локоть. Шагал рядом и словно искрил недовольством, я чувствовала это, как чувствуется напряжение вокруг шаровой молнии на пальцах. Наверное, в другое время я бы попыталась сгладить это напряжение, перевести разговор, но сейчас была сама не своя.
Был ли намек в ее словах, или простое совпадение, которое я приняла за намек? Она узнала меня или сумку на локте Родерика?
– Ноги этой швали не будет больше у летнего сада, – рыкнул вдруг он. – Поговорю с околоточным…
– Нет! – вырвалось у меня.
В конце концов, это ее единственный способ заработать хоть на какое-то пропитание. И прогонять женщину из-за мимолетного раздражения одного «сиятельства» просто несправедливо. Закон не запрещает просить подаяние. И разговаривать с теми, кто выше сословием, тоже.
– Эта оборванка испортила тебе настроение. Второй раз. Возможно, не одной тебе – лично мне от одного ее вида тошно.
Настроение у меня в самом деле испортилось. Только не от слов нищенки.
– Что-то подобное я уже слышала. В свой адрес. Что от меня смердит и лучше бы мне держаться подальше от благородных взоров.
Родерик остановился.
– Ты ставишь меня на одну доску с Бенедиктом?
Под его взглядом у меня все внутри захолодело, и стало понятно, отчего шарахнулись стражники в тюрьме. Я бы и сама шарахнулась. Но вместо этого лишь распрямила плечи.
– Тебя? Нет, я сравниваю себя…
– С опустившейся оборванкой?
– А в чем между нами разница? В том, что мне повезло с даром? Или что у меня пока мордашка свежее, не поистаскалась еще? Так улетела бы на каторгу, это бы быстро…
Я осеклась, вспомнив, благодаря кому не оказалась на каторге.
Родерик остановился.
– Что толку во всем, что я… – Он осекся. –
Сколько правды в твоих поцелуях, если пара слов какой-то нищенки, и ты смотришь на меня, как на врага?Я проглотила горький комок, сморгнула слезы.
– Рик… Родерик, я помню все, что ты для меня сделал. И очень благодарна.
Он усмехнулся.
– Но? Должно быть «но», верно?
Горло перехватило от подкативших слез. Но если сказка о любви, в которую я поверила, была лишь сказкой, лучше узнать об этом сразу. До того, как я увязну по уши.
Хотя кого я обманываю – я уже увязла по уши.
– Я люблю тебя, Рик. Очень люблю. Но это не изменит того, что я простолюдинка. У нас говорят – не зарекайся от тюрьмы и от сумы. Из тюрьмы ты меня вытащил, но…
– Сумы не будет.
– Не перебивай, пожалуйста, я и так сейчас… – Я прокусила губу. – Если она недостойна того, чтобы ходить по одной улице с тобой, то и я тоже. Потому что нет моей заслуги в проявившейся магии. Или в том, что я тебе небезразлична.
– Есть, – негромко произнес Родерик. – Дело не в симпатичной мордашке.
Я замотала головой. Слова не давались, не слушались.
– Я могу вылезти из кожи, чтобы выучить этот ваш этикет, могу получить личное дворянство, но это не изменит того, что, когда мы встретились, я была лишь девчонкой в одежде с чужого плеча и в разбитых ботинках. И если однажды ты вспомнишь это…
Лучше закончить все это прямо сейчас, пока я помню все хорошее, что он для меня сделал. Пока от воспоминаний о его поцелуях горят щеки. Пока я не увидела пренебрежение в его взгляде.
– Я и не забывал, – пожал он плечами.
Я сникла.
– Подумаешь, что от одного вида тошно и захочешь припомнить мне…
Родерик притянул меня к себе, и я не смогла сопротивляться. Уткнулась носом в его рубашку. Ткань все еще пахла кофе и ванилью. И горькими травами, тем запахом, к которому я уже успела привыкнуть. Провел ладонью по волосам, потерся носом о мою макушку.
– Тихо, котенок. Я понял, о чем ты.
Глава 16
Родерик приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза.
– Теперь попробуй и ты понять меня. В твой первый день в университете тебя оскорбили, потому что происхождением не вышла. Сегодня меня второй раз оскорбили ровно за то же самое. Происхождением не вышел, а значит мерзавец. Думаешь, мне приятней слышать об этом, чем было тебе?
А ведь и в самом деле. Получается, та нищенка сочла его мерзавцем вроде того, как там… из-за которого Джейн полезла в петлю – только потому, что Родерик родился в непростой семье.
Я покачала головой, не отрывая глаз от его лица. Гнев ушел из взгляда, осталась лишь какая-то затаенная горечь.
– Прости, я… Я такая глупая.
Он накрыл мои губы пальцами.
– Ты не глупая, Нори. У нас обоих был тяжелый день, и мы оба приняли на свой счет то, чего не следовало бы принимать. Я сорвался и наговорил несправедливых вещей в ответ на другие несправедливые вещи. А ты сделала из моих слов неверные выводы.
Он вытащил из кармана платок, стер слезы с моей щеки.