"Фантастика 2025-1". Книги 1-30

Я подарил выскочке гневный взгляд. Мужик заметно ссутулился и поник, укрывшись за спиной соседа. Вот так вот! В следующий раз не будешь с дружками бельмы по вечерам заливать! Без меня. А то удумали тоже. Дескать, я, когда напьюсь, начинаю чушь всякую заумную нести и матюками проповедовать. Тоже мне. Не крестьяне, а ценители изящных воззваний.

Сидящие на задних рядах девки захихикали. Жена несчастного мужика, вспыхнув от гнева, поспешила влепить благоверному звонкую затрещину.

– Что же ты в церкви, месте Господнем, на предназначенного тебе мужа руку поднимаешь!?
– указал я ей.

Женщина виновато развела руками. Я осуждающе покачал головой. Жена поспешила придвинуться поближе к мужу. Вместе супруги опустили глаза в пол. Вот и прекрасно! Святому браку, на небесах заключенному, ничего не угрожает. Задумаются, покаются, и, дай Боже, в ящик для пожертвований чего опустят.

– Итак, братья и сестры, - продолжил я, - давайте поговорим о Светлом Владыке. Как вы думаете, какой Он?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос (дабы кто-нибудь, не тем местом подумав, не ляпнул какую-нибудь ересь), я продолжил:

– Нет предела совершенству отца нашего небесного, ибо Бог Орёл и есть совершенство. Поднимая очи к небу, мы убеждаемся в истине, ибо Светлый Владыка и есть истина. Творец не только дарует свет, он конечная цель, ориентир нашего пути. Он и есть Свет, он и есть Истина, он и есть Совершенство. Но что есть Совершенство? Близки ли мы к нему?

Я сделал вид, будто глубоко задумался. Паства с трудом прятала предательскую зевоту. Я решил вдохновить невежественных практическим примером.

– Вот взгляните на нашего пастуха Еремея, - сказал я.

Тихий щуплый мужичок, сидевший на первой скамье, заметно сгорбился, струхнув от всеобщего внимания.

– Не робей!
– потребовал я.
– Встань, Еремей! Пусть все видят тебя.

Мужичок неуверенно поднялся на ноги и повернулся к народу.

– Взгляните, братья и сестры, на нашего Еремея, хоть раз видели ли мы его во грехе?

– Нет!
– в один голос произнесли люди. Все знали, наш пастух мухи не обидит.

Я удовлетворенно кивнул.

– Сказал ли он кому-нибудь из вас слово дурное, обидел ли кого?

– Нет.

Мужичок начал медленно заливаться краской.

– Бахвалился ли он перед вами своей добродетелью, или всегда оставался скромен?

– Скромен!

– Видел ли его кто зеленым змием объятым?

– Нет.

– Поднимал ли он руку на жену?

– Нет.

Сидящая рядом законная половинка пастуха тяжело вздохнула. Похоже, наш Ерема давным-давно не поднимал на неё кое-чего ещё. Впрочем, об этом я говорить не собирался.

– Нарушал ли посты?

– Нет.

– Есть ли ему чем стыдиться перед нами?

– Нет.

Я добродушно похлопал Еремея по плечу.

– Так можно ли брата нашего сравнить со Светлым Владыкой?

Народ утих. Низенький, хиленький, затурканный женой пастух явно не походил на величественный образ Бога-Орла.

– Мммм... Нет!
– оборонил кто-то.

– Правильно, братья и сестры. По сравнению со Светлым Владыкой он просто гнилой пень, хам, невежа, пьяница, дурак, дебошир и развратник! Сядь, Еремей, и подумай о делах своих, пока ещё не слишком поздно!

Пастух сел и закрыл лицо руками.

Я прошёл за алтарь и взял в руки кадило. Народ облегченно вздохнул. За годы люди успели привыкнуть, священник в руках с кадилом - конец проповеди не за горами. Строго говоря, религиозный устав точный распорядок службы не прописывал. Некоторые, особо рьяные жрецы, никогда не расставались с кадилом. Вероятно, они правы, но тяжелая ноша невольно сокращала время проповеди. Без груза, я мог наставлять грешников часами. А правильно подобранное слово важнее пустых формальностей.

– Все мы любим и уважаем нашего Еремея, - продолжил я, - но кто подсказал ему, к чему следует стремиться? Разумеется, Светлый Владыка, но каким образом, спросите вы, ведь смертные, покрывшие себя грехами, не выдержат силу гласа Божьего. Как поняли мы, братья и сестры, что истина, а что ложь? Что свет, а что тьма? Что совершенство, а что уродство? Каждый из вас, братья и сестры, задавал себе сии важные вопросы! И я отвечу вам! Своим существованием Творец указывает нам, грешным, что правильно. Знайте же, каждое ваше благое деяние, каждое доброе слово не останутся незамеченными. Светлый Владыка вознаграждает дела ваши, ибо он - сама суть Великой Истины. Посему, любите друг друга, помогайте соседям, не гоните с порога сирот и вдов. Давайте приют добрым путникам. Будьте бескорыстны. Делая соседу добро, не требуйте награду. Во всем знайте меру. Главное же, ВЕРУЙТЕ!

Я с трудом удержался от того, чтобы не раскрутить кадило над головой. По рядам паствы пробежал дружный вздох облегчения.

– Аминь, братья и сестры!
– сказал я.

– Аминь, святой отец!
– отозвался народ.

– Батюшка, - послышался женский голос, - а за дождичек Творцу помолитесь?

– Конечно!
– ответил я.
– Но и ты, сестра, уж не пройди мимо ящика с пожертвованиями. Опусти на благодать Божью несколько монет.

– А я на той недели аж четыре медняка положила!
– заюлила баба.
– А дождичка как не было, так и нет! Трава на полях сухая, не сочная! Коровки грустные ходят! Утром со своёй Ромашки и ведра не надоила. Уж все титьки ей издергала!

Народ поддержал крестьянку одобрительным гулом.

– Ты сестра, небось, думаешь, что на рынок пришла, а не в храм Божий, - строго сказал я, - здесь тебе не прилавок, а Светлый Владыка не купец. За монеты спасибо, но от чистого ли сердца пришел дар твой? Не отдала ли малость в расчете холодном на благословение Божье?

Я выразительно пригрозил крестьянке кадилом. Баба насупилась.

– Мне можешь ничего не объяснять, - сказал я, - но Светлый Владыка всё знает. Ежели дар искренний, обретешь благодать.

"Конечно, необязательно в виде дождя, - подумал я, - ну, да Творцу виднее. Испытания делают нас сильнее".

Народ потянулся к выходу. Молодежь торопилась погулять в погожий день, мужики уже спешили за удочками, бабы, как бабам и положено, пошли заниматься домашними делами. Интересно, кто на сей раз первым успеет занять причал у пруда? Мужики с удочками или бабы с грязным бельем?

Лишь старики задержались, преклонив колена перед ликам святых праведников. Им нужнее, годы идут, время уходит. Со дня на день в Мир Мертвых позовут. Грехи поскорее замолить надо.

Одна дряхлая бабка в истерике начала биться лбом об землю, причитая: "Помоги, святой отче!". Видать, много чего в жизни свершила. Из любопытства я тихо подошёл ближе, решив подслушать.

– Помоги, отче! Помоги!
– шептала бабка, - уж не обессудь, замолви словечко, пусть у проклятой Косухи корова сдохнет! Это она мою Милку сглазила! Я сама видела. Бодрая была коровка, веселая, а она как зыркнет на неё своим глазом косым, проклятущим. Сглазила! Убила Милку мою ненаглядную. Боже знает, кого метит! А наш батюшка отнекивается! Говорит, мол, уродство ещё не причина человека на костер отправлять. А как не причина-то? Недаром Светлый Владыка глаз ей пометил, чтобы всему честному народу было видно - порчу мерзавка приносит. Так пусть у Косухи тоже корова сдохнет, чтобы поняла она моё горюшко и сама свой паскудный глаз выколола! Не за себя прошу! Помоги, святой праведник, на тебя вся надежда!