"Фантастика 2025-1". Книги 1-30

Не удержавшись, я рухнул вниз, ударившись об пол. На миг в глазах всё потемнело.

Первым, что я увидел, когда очнулся, были удивленные лица рыцаря и жреца.

– Кто ты, и что ты здесь делаешь?
– строго спросил воин.

– Успокойся, благородный Этельстан, - произнес жрец.

"Стальной самовар" фыркнул.

– Ваше святейшество, мальчишка, без сомнений, ещё один малолетний ученик колдуньи!
– сказал он, - кто знает, сколько детей нечестивица успела отравить своим волшебством?

Рыцарь перевел на меня строгий взгляд.

– Ну? Ты шпион ведьмы?
– грубо спросил он.

– Нет, - громко и искренне соврал я.

– Тогда что ты здесь делаешь?
– поинтересовался рыцаря.

– Я... Я..., - голос мой сорвался, подходящего оправдания не было. Что я мог сказать?

– Успокойся, благородный Этельстан, - вмешался жрец, - это всего лишь беспризорный мальчишка. У нас состоялся разговор сегодня утром, и я предложил ему отправиться вместе со мной Верхнеречье и стать послушником в монастыре. У бедняжки голова пошла кругом, он испугался и убежал.

– Тогда что он здесь делает?
– повторил вопрос рыцарь.

Я с надеждой посмотрел на жреца, надеясь, что у него есть разумное объяснение.

Священник довольно улыбнулся.

– Думаю, он вернулся, поразмыслив над моими словами. Ну, что, малец?
– обратился он, - ты решил посвятить свою жизнь служению Богу?

Я со страхом посмотрел на строгое лицо рыцаря.

– Конечно!

Глава IV "Урок"

– Ох! Ладно, будет на сегодня, - произнес Джереми, разминая уставшие колени, - продолжим завтра.

Люция согласно кивнула.

– Последнее воспоминание было интересным, - сказала девушка, - но малополезным.

– Мы узнали, что камень с душой Амвросия находится на нашем осколке, - возразил я.

Девушка хитро улыбнулась.

– И то, что любимый вами святой Феофан начинал, как обычный уличный воришка!

Я задохнулся от возмущения.

– Ничего подобного.

Люция улыбнулась ещё хитрее.

– В воспоминании отчетливо слышно имя короля Альберта. За всю историю Великого Королевства отмечен лишь один монарх с подобным именем. Он правил двести пятьдесят лет назад, и его смерть послужила причиной войны между Ковеном Магов и благородными рыцарскими родами, которых поддержал Первосвященник. Звезда Феофана зажглась именно тогда. Всё сходится. Ваш непревзойденный Великомученик - обычный городской воришка и попрошайка.

На довольную, как слон после купания, девушку уставились восемь оскорбленных в лучших религиозных чувствах глаз.

– Феофан - не такое уж и редкое имя, - сказал я, - возможно, в те далекие времена оно встречалось чаще.

– Если бы да кабы, - рассмеялась Люция, - ладно, дело не в любимом вами Феофане. Мы знаем, что камень на Эрмсе. Он пережил крушение Империи Аргдахада. Жрец и рыцарь отправились вместе с камнем в Верхнереченский монастырь, но с тех пор прошла четверть тысячелетия! Нам нужно знать, где артефакт сейчас. Нельзя ли во время следующего ритуала увидеть воспоминание ближе к нашему времени?

Джереми неопределенно покачал головой.

– Астрал - непредсказуемая и чуждая людям материя, - произнес он, - работая в тонком мире, нельзя быть ни в чем уверенным. К тому же, современного воспоминания может банально не существовать.

– Почему?
– удивилась Люция.

– Жрец осознал мощь камня, - ответил Джереми - и, судя по всему, отношения с тогдашним Первосвященником у него были натянутые.

– Размолвка в стройных церковных рядах?
– рассмеялась Люция.

Монахи за спинами настоятеля побагровели от гнева. Джереми только отмахнулся.

– Бывало, и не раз, - улыбнулся священник, - мы, хоть и служим Светлому Владыке, такими же совершенными, как Он, не стали. Иной раз, пока разберешься, где еретик, а где праведник, половину народу вместо дров на костер закинешь.

Люция подозрительно сощурила глазки. Джереми поднял глаза к небу.

– Эээ... О чём мы говорили? Боюсь, я не помню, о чем говорил!
– растерянно произнес жрец, взглянув на принцессу с укоризной.

– Что современного воспоминания может и не существовать, - напомнил я.

– О! Верно, - сказал Джереми, - если жрец не ладил с Первосвященником, он мог решить спрятать камень с душой святого, чтобы никто не использовал его силу во зло. Не исключено, что артефакт до сих пор хранится в Верхнереченском монастыре, вмурованным в стену.

Люция задумчиво кивнула.

– Что ж, придется в следующем ритуале сосредоточиться именно на жреце, - произнесла девушка, - необходимо узнать, куда он дел камень.

– Завтра, - устало сказал Джереми, - узнаем завтра.

Настоятель повернулся к одному из монахов.

– Если мне не изменяет память, - сказал он, - я обещал начать внеочередной строгий пост по случаю прибытия наших гостей в знак того, что видение, ниспосланное Светлым Владыкой, исполнилось.

– Точно так, ваше святейшество, - подтвердил монах.

Джереми загрустил.

– А я уточнил, когда начинаю поститься?

– Да, ваше святейшество. Вы обещали начать с утра.

– А я уточнил, с какого именно утра?

– Ээээ... Нет, - смутился жрец.

– Вот отлично, подайте мне в обед вина и жареного мяса.

Люция подавилась смешком. Я сохранил каменное выражение лица. Позволить себе толковать в свою пользу обещание, данное Творцу, может либо мудрец, либо безумец. Впрочем, не мне - послушнику, осуждать поступки настоятеля. Иерархия в рядах Церкви соблюдалась строже, чем в королевской армии.

Обед, к слову сказать, удался на славу. Во всяком случае, для меня. Пока изголодавшиеся отнюдь не по еде, а по женской красоте послушники изо всех сил делали вид, что даже не смотрят в сторону Люции, я уплетал мясо за обе щеки. Проведенный ритуал, несмотря на сидячее положение, изрядно разогнал мой аппетит. У корзины с яблоками ответственный за обеспечение братьев монах оставил записку: "Бери только одно! Светлый Владыка смотрит".

Что ж... пока Светлый Владыка смотрел за яблоками, я успел съесть две жареные ножки болотной ящерицы и выпить кувшин доброго пива.

После обеда послушники, немного отдохнув, начали расходиться, готовясь вновь засучить рукава. По своему опыту я знал - в монастыре всегда хватает работы. Причём, в отличие от солдат в казарме, послушники сами рвались подровнять забор, заменить скрипучие доски, подкрасить стены или заняться любым другим общественно-полезным трудом. Дело в том, что если случалось чудо, и работа в монастыре вдруг заканчивалась, все послушники гуськом шли молиться Светлому Владыке о дарованном отдыхе. Половины дня, проведенного на коленях в обращении к Господу, хватало, чтобы заставить самого убежденного бездельника вдохновенно трудиться на благо общины. Правда, рабочий энтузиазм, как правило, быстро угасал, стоило отцу-настоятелю или старшему монаху отойти на почтительное расстояние. Будто по мановению волшебной палочки, молоток начинал стучать медленнее, гвозди гнулись, а краска долго не высыхала.