"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— А что ты придумал с твоей работой на Орден? У Теней есть на это запрет?
Аркадий поморщился.
— Есть, но нестрогий. Так же как и ребенок-волшебник, Тень имеет право сотрудничать с любыми государственными структурами в деле защиты мира и жизней людей. А вот гиас на занятие любых официальных должностей, к сожалению, таких вольностей не потерпит. Поэтому мое увольнение отовсюду уже принято и подписано. Если все пройдет так, как я думаю, завтра же на эти должности назначат доктора Романову. А я буду исполнять их по другим генеральным доверенностям вместо нее.
— Серьезно, что ли? — Кузнецов аж со стула приподнялся.
— Абсолютно.
Кузнецов присвистнул.
— М-да. Ловкость рук и никакого мошенства. Неужели тебе позволили?
— Согласовал на самом верху, — ухмыльнулся Аркадий.
— Нет, ну с такой крышей, как Великий… — пробормотал Василий Васильевич. — Хотя это даже для него слишком! Как он-то на это пошел?
— А он сказал, что Орден обязан во всем поддерживать детей-волшебников. Даже когда они такие великовозрастные балбесы, как я.
— Прямо так и сказал?
— Я несколько смягчил его лексику.
Напряженный день второго января продолжился коротким сном, после которого не пришлось долго приходить в себя, раскочегаривая тело медленными и осторожными упражнениями и растяжками, а можно было просто вскочить и помчаться по делам. Затем — тренировкой в специально оборудованном подвале, где Аркадий снова испытывал свои магические способности. С известной осторожностью: он подозревал (и получил тому косвенное подтверждение), что предметы-компаньоны Теней допускали больше мощности атак, чем у детей-волшебников, и не хотел снести госпиталь до фундамента. Увы, тренировка вышла неудовлетворительной: огненная магия донорского сердца путалась с привычной воздушной, разделить их упорно не получалось. С такими ограничениями не то что воздушным крыльям не научишься, даже косу нормально не заплетешь — только спалишь!
Хотя… Если попробовать телекинезом?..
Тренировку по магии Аркадий волевым усилием оборвал всего через час. Иначе рисковал долбиться с этим бесконечно, забыв про все остальные дела — соскучившееся по магии тело слишком радовалось нагрузке, а исследовательское любопытство заставляло пробовать все новые и новые финты, добиваясь максимального эффекта при минимальной подаваемой мощности. Зато отправился на тренажеры, чтобы выяснить границы своих возможностей уже в обычной плоскости. Увы: как он ни пытался выжать из себя пот, эффект оставался крайне кратковременным! Мышечная усталость проходила слишком быстро, а по-настоящему серьезной нагрузки их крошечный любительский спортзал предложить не мог.
Насколько помнил Аркадий, в его «первый срок» Смеющимся Жнецом у детского тела все же было больше ограничений. Ребенком он куда быстрее уставал, тратил больше времени на сон, да и сто килограммов мог поднять разве что с огромным напряжением и ненадолго. Не говоря уже о том, что в тот раз Проклятье не предложило ему сколько-нибудь заметной мускулатуры!
То ли дарованные Теням бонусы на дополнительный рост и силу так некритично восприняли доставшуюся им «базу» в виде взрослого тела, пусть и крайне истощенного, то ли такой эффект давала его собственная тренированная магия, взаимодействуя с механизмом Проклятья. Надо будет найти способ проверить точно.
Как раз когда он размышлял об этом, забыв опустить стокилограммовую штангу, вошла Леонида — и сходу начала отчитывать
его за неосторожное тягание весов. «Отлично, она уже подсознательно чувствует вайб семейной жизни!» — с иронией подумал Аркадий, но вслух не сказал. Он с удивлением осознал, что реально побаивается отказа. Даже после того, как все рассчитал, подготовил неотразимые доводы… Да, Леонида была нужна ему — и куда больше, чем он дал понять Командору — но ведь и он нужен был ей. Он знал, что она хочет семью; знал, что с ее характером, принципиальностью и сравнительно высоким статусом (особенно в медицинском сообществе) найти подходящего мужа — нетривиальная задача. Знал, что она человек здравомыслящий и прагматичный, как всякий хороший врач, а потому неизбежно увидит плюсы их союза.Но червячок сомнений все же грыз.
А вдруг она из тех женщин, которые не согласятся, если сходу не заговорить о любви? Аркадий не хотел врать в этом самом важном деле. Он был уверен, что сумеет полюбить Леониду — она уже была очень дорога ему как друг и соратник, а также привлекала как женщина; разве это не то сочетание, из которого рождается любовь? Но также совершенно точно знал, что то, что испытывает к ней сейчас, нельзя назвать «тем самым» романтическим чувством.
Но Леонида, даже не дослушав все его доводы, сходу сказала:
— Я согласна!
И у Аркадия земля ушла из под ног. Он без колебаний сказал «обещаю любить тебя» в брачной клятве, даже не подумав насмешливое «…так как любовь исторически представлялась набором действий, поэтому, по сути, в формулировке заложены именно конкретные обязательства, а не изменчивые эмоции». А когда мягкие губы девушки коснулись его губ, у него вдруг появилось жесткое подозрение, что кто-то и где-то его переиграл. Обошел на повороте.
Возможно, он переиграл сам себя. Или его подсознание развело его, как мальчишку.
Возможно, поэзия, которой он зачитывался в детстве, имеет больше общего с реальностью, чем он думал до сих пор.
К сожалению, поразмыслить об этом как следует было некогда. Слишком много дел. Ничего. Он десять лет не слушал любимую музыку, избегая сильных эмоций — он как-нибудь подождет еще несколько часов.
— Я приду к тебе вечером, и поговорим, — сказал он, обнимая на прощанье свою… Получается, уже жену?
— Ты знаешь, где я живу?.. — начала она спрашивать, потом сама себя перебила. — Ах да, конечно, знаешь.
— Естественно, — весело сказал ей Аркадий. — Если вдруг освобожусь раньше тебя, зайду прямо в окно, уж не взыщи.
— М-м, обычно в окна выходят любовники, чтобы в них заходили мужья — я такого не припомню, — фыркнула Леонида. — Лучше возьми у меня в шкафчике запасные ключи. Знаешь, где он? В ординаторской?
Аркадий кивнул. Почему-то от этих простых слов — «возьми запасные ключи» — дыхание перехватило не хуже, чем от их простого, пока еще очень неуверенного поцелуя. Хотя он, разумеется, мог войти и без всяких ключей. Причем так, что она бы и в жизни не догадалась.
Разговор с родителями Марины Сумароковой прошел проще и легче, чем Аркадий ожидал.
— Спасибо, спасибо вам! — Вениамин Геннадьевич, действительно очень нервический и порывистый человек, так тряс руку Аркадия, словно собирался оторвать ее и забрать на память. — Вы вернули нам нашу девочку!
— Это в основном были усилия других лиц, да и ее собственные тоже, — улыбнулся в ответ Аркадий, осторожно пытаясь вернуть себе конечность. — Вам не стоит недооценивать саму Марину.