"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

Белый луч энергии, вокруг которого сам воздух трещал и оборачивался снежной моросью, ударил в плиты по правую руку, разминувшись со мной на жалкую половину метра. Я почувствовал ледяное дыхание мощного заклинания и увидел воочию, как влага покрывающая обломки становится льдом.

Пришлось прыгать, оттолкнувшись от края заиндевевшей плиты и, цепляясь рукой, взбираться по склону из наваленных камней. Одна из звероподобных тварей настигла меня на самом верху, когда до катакомб некрополя было уже рукой подать.

Она в два прыжка оказалась выше меня, напружинила лапы, покрытые погребальными бинтами и жгутами высохшей плоти. Раскрыла ужасную пасть, источающую затхлый смрад и мёртвенный бледный свет. К этому моменту моя нейронная сеть была полна энергии, и я ударил сырой силой, вновь калеча свою руку и буквально отшвыривая перекрывшую путь мертвечину.

От боли в глазах потемнело, я чувствовал, как подо мной поползли камни потревоженные выбросом силы. Но я всё равно успел. Успел перевалить через край и откатиться, прежде чем вся эта груда осела и каменной лавиной поспешила вниз, ломая и дробя преследующих меня созданий.

К поту, что пропитывал мою одежду, прибавилась горячая кровь. Выброс энергии из нейронной сети вспорол кожу и взял плату кровавыми ранами. Будь я в обычном своём состоянии, наверняка бы сейчас стонал или выл, но молитва концентрации всё ещё действующая на мой рассудок, делала подобные вещи несущественными, далёкими и не стоящими моего внимания.

Поднявшись на ноги, я встретился с той, которую у меня отняли.

Она стояла в каких-то пяти метрах, живая и здоровая за исключением глубокой царапины на лбу, что окрасила её лицо кровью. С виду всё та же знакомая мне девчонка, но считать так было бы ошибкой, ибо глаза на прекрасном лице смотрели двумя жёлтыми колодцами полными колдовской энергии.

Жрица пребывала в Его власти.

Я шагнул навстречу к Соне, и она рассмеялась, разводя в руки стороны меж пальцами коих, перекатывалась тьма. И глядя на нее, я вдруг понял, что она последняя преграда к моему освобождению.

Я либо убью свою спасительницу, либо решусь ответить тому, кому отвечать не стоит.

Остановившись, я взглянул в перекошенное злобой лицо и опустил меч. Окровавленной рукой стянул с себя шлем и бросил его на каменный пол некрополя, словно бесполезную железяку. Мои губы дрогнули, и я произнёс слова, которые никогда не должны были прозвучать из моих уст.

— Говори со мной, как я говорю с тобой.

Невидимый порыв ветра пришёл из глубин некрополя и покачнул край моей туники. Жёлтое пламя в глазах жрицы потухло и она пала наземь, без памяти, без чувств, безвольной куклой. Демон почуял победу и чёрной тучей рухнул с потолка между нами, ещё не веря до конца в то, что я решил обменять свою жизнь, на жизнь подруги.

— Приветствую тебя, как ты приветствовал меня.

Мой голос звучал твердо, и я не опускал взгляда, хотя тварь, укутанная в чёрные крылья, нависла надо мной угрожающей тенью. Шагнула, ударив об пол копытом и оказалась так близко, что моего нюха коснулся звериный смрад.

— Твои желания…

Пенистая слюна с шипением падала из усеянной острыми зубами пасти при каждом слове…

— Будут исполнены…

Демон увеличивался в размерах, становился массивнее и выше, словно вбирая в себя окружающую тьму…

— А страхи забыты.

Кожистые крылья раскрылись и две костлявые руки легли на мои плечи. Пасть схлопнулась, я видел, как чёрные губы дрожат, как дрожали бы у рычащего пса. Но вместо рыка в некрополе гремел голос, голос, выворачивающий мысли и наполняющий сознание тошнотворными и в то же время манящими образами.

Я видел целые города, чьи дома рушились и горели по взмаху моей руки. Видел крепости, на приступ которых шли армии, ведомые моей волей. Видел смердящие груды тел, из чьей плоти я создавал игрушки, и видел красивейших женщин, что ласкали моё чёрное, покрытое гнойными струпьями тело…

И когда мой разум был готов разбиться на тысячу осколков, в ту самую секунду, когда молитва концентрации покинула меня, я ударил мечом, заранее зная, что мой удар будет перехвачен, а рука заблокирована. И когда это случилось, обычный нож, сжатый в окровавленной конечности вспорол чёрную шкуру, чтобы пробить дорогу для энергии, что едва не разрывала мою нейронную сеть на куски.

Он боялся моего меча, помнил старую боль и рану, полученную в башне Бабочки. Видел в зачарованном клинке единственную угрозу… это, и стало его поражением.

Энергия прошлась от плеча до кончиков пальцев, ещё сильнее калеча плоть и вскрывая незажившие раны повторно, вырвалась наружу, волной прокатившись сквозь структуру металла, и сорвалась с лезвия ножа прямо в плоть демона. Я видел, как на ужасной роже промелькнула тень удивления, когда нож вонзённый в солнечное сплетение стал проводником для энергетического импульса.

Он не успел обернуться дымом и сбежать, как проделал это однажды.

Покрытые чёрной гладкой шерстью рёбра вздулись бугром, а куски позвонков вылетели из его спины в облаке кровавых ошмётков. Когтистые лапы в предсмертном спазме сжались, и мои наплечники жалостливо заскрипели. Но я не отступил, с ненавистью смотря в гаснущие глаза.

Его физическое воплощение, смертное тело из плоти и крови, осело к моим ногами, заливая всё чёрной кровью и дико воняя тухлыми яйцами. Демон был повержен, выигранные молитвой концентрации секунды, решили дело, а прозвучавший следом стон, стал усладой для слуха.

Это Соня, приходила в себя.

Даниил Тихий Красный легион

Ни кто не воюет зимой.

Зимняя пора — время охоты, душных, натопленных таверн, замерзающих в сугробах пьяниц и пряной настойки заготовленной с лета. Но только в том случае, если ты не торчишь на стене, прячась за каменными зубьями от порывов ледяного ветра и снежной крошки сметаемой с вершины надвратной башни.

Тихомир кутался в плащ из овечьей шерсти и смотрел на укрытую льдом реку. Сейчас настала его очередь вглядываться в темноту и следить, чтобы огни на стене не потухли. Сероглазый, белокурый страж был коренным имперцем, Русом, крепким и высоким парнем, чьё лицо украшали шрамы и татуировка угловатой руны не правой щеке.

До падения восьмерых, он, сколько себя помнил, ходил в охранных дружинах по реке. Вместе с отцом нанимался к купцам, защищал их грузы и жизни, от водных существ и татей. Со смертью отца осел в Эрлеме, городке, что стоял посреди реки на острове. И теперь служил в городской дружине.

Молодому дружиннику не нравился городок. На его взгляд Эрлем прогнил сверху донизу, мясник дорвался до власти, странные колдуны свили своё гнездо у всех на виду, а в ночную пору не внушающий страх человек мог быть ограблен и убит прямо на центральной улице. Ходили странные и страшные слухи коим пока не было подтверждения, но Тихомир к ним прислушивался, с каждым днём всё больше убеждаясь, что переждав зиму, стоит осесть в другом месте.