"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

— Ого! — Протянувший ему миску ходок заметил судорогу. — А ты не болен часом?

Трёхликий качнул головой и потёр шею рукой, как сделал бы всякий обычный человек:

— Нет, мы не больны. Последствия магического удара.

Сидящий по другую сторону костра мужик средних лет, помахал трёхпалой рукой:

— Травма штука серьёзная. Не знаю, как они работают, но есть подозрение что подрезают характеристики. Уродливая тварь в канализации Юмирона отхватила мне мизинец и безымянный… по ощущениям удары стали сильно слабее и точность хромает.

Трёхликий опустил голову и взявшись за ложку принялся есть. Он предпочитал слушать, а не говорить. Штрафы из-за увечий и проблем со здоровьем не были для него новостью. В отличии от убийцы ходоки до всего доходили опытным путём и далеко не все из них понимали, что происходит, хотя о тех же проверках догадаться было не сложно, многие сидели в вирте ещё до катастрофы, загнавшей людей в виртуальную реальность навсегда.

Говорящий за мёртвых знал, что всё вокруг иллюзия, тюрьма для поддержания активности их головного мозга. Корпорация A. R. G. E. N. T. U. M. поработила этих людей, заигрывая с их памятью внушила им что они здесь по своей воле, но это было не так.

Они сырьё, биологический ресурс. Благодаря вычислительной мощности каждого человеческого мозга поддерживается работа корпорации. И здесь в вирте и в реальном мире они всего лишь рабы.

Та часть трёхликого что некогда была ходоком об этом не знала, но системный охотник, искусственный интеллект на службе у корпорации, обладал нужной толикой информации хоть и не видел общей картины.

Во всём этом говорящему за мёртвых ясно было только одно — нужно найти друга. Того чья рука в золотой перчатке проломила грудь их прошлого аватара и почти полностью разрушила заключённые в нём разумы.

Разговоры у костра бурлили. Объяснение о магической природе его странностей устроили окружающих, и они переключились друга на друга, смеялись и шутили, делились историями о прошедших после рождения днях и знакомились.

У соседних костров происходило то же самое. Лагерь гудел разговорами, иногда разбавляя тихий гул ржанием лошадей и треском поленьев.

Всё изменилось, когда из темноты раздался характерный свист. У их костра первой жертвой стала женщина с грудным ребёнком. Стрела прилетела откуда-то из темноты за спиной трёхликого и промелькнув среди языков пламени пронзила хрупкое, детское тело, пройдя ещё дальше и поразив его мать в самое сердце.

Она завалилась на спину вместе с пришпиленным к ней ребёнком, вокруг засвистело, застукало, но говорящий за мёртвых уже пришёл в движение и метнулся в сторону.

Над лагерем поднимался крик.

Обладая реакцией не типичной для обычного ходока, хладнокровный и не подверженный эмоциям, трёхликий не подался панике. У костра осталась лежать его спальная подстилка и рюкзак, но лук и колчан стрел были уже в руках.

Стрелы летели со всех сторон. Скупо, точно, расчётливо. Кем бы ни были неизвестные стрелки их было не меньше десятка, они пользовались высокой травой и ночной темнотой за пределами лагеря, увеличивая свою и без того неплохую маскировку.

В лагере было почти пол сотни неписей и ходоков. Первые же попадания опрокинули как минимум пять человек. А стрелы всё свистели, народ кричал, хватал вещи, пытался укрыться за телегами, но снаряды прилетали им в спину и заставляли падать. Хрипя, воя, изрыгая мольбы и проклятья люди умирали, оказавшись в капкане.

Трёхликий не стремился сбежать. Он откатился от костра и распластался на земле. Бегающая туда-сюда фигура привлекает внимание, вставшая на месте в полный рост — тоже. А трупы и лежащие на земле — нет.

Взгляд стрелков их просто не выхватывает в этом муравейнике целей.

Говорящий за мёртвых не мог воспользоваться рунами. С момента памятного боя у посёлка его резервуар ещё не восстановился, несмотря на ежедневные медитации, да и само тело только-только отошло от использования визжащей плети.

Но он нашёл выход.

В центре лагеря, между телегами пролегла густая тень, туда он и устремился, раскачивая на местности «маятник» чтобы усложнить прицеливание и рассчитывая воспользоваться бонусами к маскировке от образовавшейся между телегами темноты. План был прост, натянуть на лук тетиву, и использовать против стрелков их же тактику. Рано или поздно они выйдут на свет, убедившись, что всех, кого только можно уже перестреляли, и тогда настанет уже его время.

Время — говорящего за мёртвых.

Ходоки тем временем попытались оказать разрозненное сопротивление. Несколько магов поддерживали непроницаемые для стрел преграды, но под их защитой всем места не хватало, что привело к тому, что одного из чародеев толкнули, разрушая вязь его заклинания. Прежде чем он смог его восстановить, двое получили ранения.

Ещё один отряд пошёл на прорыв, но трёхликий подозревал что эта затея обречена на провал. Чернокожий воин с большим молотом, боец, укрывающийся от стрел за щитом, и копейщик попытались атаковать своих обидчиков слаженной группой. Но ещё до того, как они добежали до границы вытоптанной травы, здоровяк рухнул, получив с своё крупное тело сразу несколько стрел. Вторым погиб копейщик. Третьим отдал свою память и прогресс боец со щитом.

Он успел зайти в высокую траву и углубится в поле, но враги кем бы они не были, предусмотрели такой расклад. лучники просто откатились ещё дальше в темноту заманивая храбреца за собой, а уже оказавшись там, он понял, что грубый деревянный щит не может прикрыть его сразу со всех сторон.

Его предсмертный крик ещё долго звенел в ушах у убийцы.

Всё изменилось, когда один из выживших неписей прогудел в рог. Как только гул рога разнёсся по округе, караванщика настигла стрела, но дело было сделано. Откуда-то со стороны тракта ответили.

Машинной частью своего разума трёхликий почувствовал запрос к вирту вызванный неписем. Информационное поле вокруг неуловимо изменилось, а затем явились они.

Всадники. Стражи пути.

Волей их чародея над полем замерцала звезда, превращая непроглядную ночь в слепящий полдень. Топотом копыт и грохотом доспехов наполнился воздух. Прискакавший от тракта отряд разделился и в яростном рывке двумя тройками пронёсся вокруг лагеря, топча прячущихся по его периметру стрелков и коля их копьями.

С громоподобным шуршанием куда-то в поле ударила молния. С хаканьем и криками опускались топоры и разряжались арбалеты в неудавшихся грабителей. Ужасный капкан, в который превратился освещённый кострами лагерь, обломал себе зубы об защитников местного тракта.

На глазах говорящего за мёртвых одна из стрел без всякого вреда отскочила от нагрудника гарцующего на краю лагеря всадника. Качество стрел у неудавшихся убийц оставляло желать лучшего в отличии от экипировки стражей.

Они не стали гоняться за отступающими убийцами. Втоптали в землю и перебили лишь тех, кого обнаружили на периферии лагеря, позволив остальным в страхе бежать.