"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
– Но ведь я всего пять раз выстрелила…
– Это ничего не означает, ваше величество. С одного выстрела вы, государыня, срезали сразу двух сидевших на березе птиц. Это-то удивительно! – с жаром тряс головой и жирными щеками Лев Нарышкин. – С вашим величеством могла бы соперничать лишь одна богиня Диана.
Екатерина, изумленная таким лганьем, взглянула на льстеца с ненавистью. Предатели. Кругом одни предатели и лжецы.
Вызванный из деревни Бибиков сидел в приемной Екатерины как на иголках. За его смелые суждения императрица стала относиться к нему с некоторой холодностью, и
– И чтоб на глаза ко мне не дерзнули показываться! – крикливо говорила Екатерина расстроенному графу Чернышеву, собиравшему со стола подписанные государыней бумаги. Когда императрица давала важные распоряжения или кого-либо распекала, голос ее был властный, отрывистый.
– Это ты мне подсунул этого Кара, Захар Григорьич. И генерала Фреймана! Не поправили дело, а напортачили! Что скажут иностранные при нашем дворе послы? Какую эху будет иметь за границей все это? Позор! Просто позор!
– Государыня, вы же сами изволили знать, – оправдывался Чернышев, – что все опытные генералы на турецкой войне…
– А вот опытный генерал! – воскликнула Екатерина, выходя из кабинета и показывая на Бибикова, у которого сразу вытянулось лицо и стало замирать сердце.
«Ой, пошлют меня кашу расхлебывать!» – с горечью подумал он.
– Ваше величество! – Бибиков подскочил со стула, поклонился. – Я сей же час готов…
– Мало войска у тебя? – императрица продолжала разговор с Чернышевым. – Забери часть из Польши. Там сейчас подуспокоилось. Какие полки ты намерен послать против этой зловредной толпы каналий?
– Сей вопрос еще не решался, – пожал плечами Чернышев, грустно разглядывая Бибикова.
– Пошли-ка Бранту конногвардейский и гусарский полки, а также кирасиров. Они быстро дойдут до Казани и дадут укорот маркизу.
Бибиков с Чернышевым с удивлением воззрились на Екатерину. Какой еще маркиз? Императрица нервно засмеялась, обмахнулась веером.
– Да, трех-четырех полков будет достаточно. Ты, Александр Ильич, голубчик, – обратилась она к Бибикову, – как бы действовал против этой заразы?
– Самым решительным образом, матушка, – браво ответил генерал. – Но четырех полков будет маловато!
– Собирай коллегию, Захар Григорьич… – Екатерина посмотрела на Чернышева и сменила гнев на милость. – Надо бы обсудить все в подробностях. Чтобы конфузу опять не случиться.
На коллегии весь генералитет сидел как в рот воды набрал, уткнув носы в бумаги. Только Вяземский преданными глазами, со льстивым бессмыслием, взирал на императрицу.
– Я позволю себе спросить вас, господа сановники, – снова зазвучал голос Екатерины; она вынула из бисерной сумочки раздушенный носовой платок, зал наполнился благоуханием.
Юный черноволосый паж сладострастно потянул ноздрями воздух, ему вдруг захотелось чихнуть, со страху он обомлел, крепко-накрепко закусил губу и весь содрогнулся. Его товарищ скосил на него озорные глаза. Граф Строганов повел в их сторону прихмуренной бровью.
– Я спрашиваю вас, господа, как быть? – вскинула императрица голову. – Поскольку Оренбург занят, вся губерния остается без управления. Не направить ли туда второго гражданского губернатора?
– Я полагал
бы, матушка, – заметил негромко князь Григорий Орлов, – раз уж мы посылаем туда генерал-аншефа, все управление краем поручить Бибикову.– Я склонен поддержать эту идею, – откликнулся обер-прокурор Вяземский, – ибо все тамошние места заражены ныне возмущением и не могут без воинской помощи управляемыми быть.
– Против сказать ничего не нахожу, – проговорила Екатерина. – Прошу пригласить генерал-аншефа Бибикова.
Внешне бодрый, жизнерадостный, но очень бледный, с Александровской лентой через плечо, вошел Бибиков. Поклонился, занял указанное ему императрицей кресло. За окнами дворца бушевала вьюга. Снежные космы, как беглый пламень, плескались по зеркальным стеклам. В зале сумеречно, хотя был полдень.
Ливрейные слуги запалили горючие нити, которые вились от светильни к светильне всех ста пятидесяти свечей, и обе люстры вспыхнули, как рождественские елки. На длинном столе заседания зажгли кенкеты – фарфоровые масляные лампы. Четыре лакея в белейших перчатках подали государыне и всем присутствующим горячий чай в расписных гарднеровских чашках. Екатерине прислуживал сам граф Строганов.
В огромном зале было довольно свежо. Императрица поеживалась, зябко передергивая плечами, дважды кашлянула в раздушенный платочек. Григорий Орлов сорвался с места и ловко накинул на ее плечи пелерину из пышных якутских соболей.
Екатерина посмотрела по-холодному на Чернышева, что не распорядился как следует протопить печи, сказала Орлову «Мерси» и потянулась к горячему чаю. Чернышев понял недовольство императрицы.
Перестав преданно улыбаться, он пальцем подманил мордастого лакея, что-то сердито шепнул ему и, поджав сухие губы, незаметно лягнул его каблуком в ногу.
Тотчас запылали два огромных камина.
– Разрешите, ваше величество, – сказал Вяземский, приподнявшись и щелкнув каблуками.
Екатерина, у которой рот был занят вкусным печеньем, кивнула головой.
Один из секретарей с благородным лицом и осанкой, стоя возле своего пюпитра, звучным баритоном стал читать проект манифеста по поводу разгоревшегося мятежа. Екатерина послала через стол Бибикову записку: «Прошу слушать внимательно».
Когда чтец дошел до места, где Пугачев уподоблялся Гришке Отрепьеву, граф Чернышев попросил, с разрешения Екатерины, еще раз повторить этот текст.
«Содрогает дух наш от воспоминания времен Годуновых и Отрепьевых, посетивших Россию бедствиями гражданского междуусобия… когда от явления самозванца Гришки-расстриги и других ему последовавших обманщиков города и села и огнем и мечом истребляемы, кровь россиян от россиян же потоками проливаема…»
– Разрешите, великая государыня, – поднялся Чернышев, знаком остановив чтение. – Нам с князем Григорием кажется, что никак не можно уподоблять сии два события – возмущение древнее и бунт нынешний Пугачева.
– Ведь в те поры, матушка, – подхватил с места князь Орлов, – все государство в смятенье пришло, вкупе с боярством, а ныне одна только чернь, да и то в одном месте. Да этакое сравнение разбойника Пугачева с ложным Димитрием хоть кому в глаза бросится, оно и самих мятежников возгордит.