"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Каменный палец ла востоке не давал потерять направление, хотя петлять между скал приходилось изрядно, то опускаясь в затхлую сырость расщелин, то взбираясь на пересохшие, потрескавшиеся от морозов и талого снега глыбы. Жур двигался все увереннее, чаще доверяясь посоху, чем полагаясь на неловкого Мякщу, лицо его стало совсем отрешенным, шрамы на месте глаз устремленно глядели в будущее.
– Тут повсюду были стрелки, – поделился воспоминаниями Микулка. – Если бы тогда кто-то дернулся, нас бы мигом превратили в ежиков с перьями на концах деревянных иголок. Именно здесь мы впервые увидали Громовника. Ого! С этого камня даже
Мякша с любопытством вытянул шею, и оступившийся Жур чуть не сбил колени о камень.
– Ящер! – уже откровенно ругнулся он, чего раньше за ним не водилось. – С вами только в грядущее зрить! Идите вы… Шею сломаешь! Да чтоб его…
Очередное ругательство утонуло в грохоте осыпающихся камней.
– Хватит! – махнул рукой Жур. – С таким поводырем лучше глядеть под ноги, чем в будущее.
– Ну хоть чего-нибудь успел рассмотреть в тумане грядущего? – чуть насмешливо поинтересовался Микулка.
Жур облизал оцарапанный палец и уже спокойней ответил:
– Я же мест не знаю… Но видел, как мы поднимаемся по каменистой дороге к странной стене, скорее не стене даже, а валу, насыпанному из камней.
– Это и есть аримаспово городище! – уверенно кивнул Микулка. – Много там народу? Надо подумать, как обойти с той стороны, где нас меньше всего ждут.
– Нас там не ждут… – странным голосом молвил волхв. – Я не разглядел ни одной живой души.
– Что?! – Паренек почувствовал себя совсем неуютно, недоброе предчувствие пронизало душу. – Неужели ушли на другое место после того, как мы их потрепали маленько?
Жур не ответил, встал и гораздо уверенней двинулся между глыбами, направляясь к еще не видимой за скалами стене, его посох с хрустом вонзался в слой каменистого крошева. Только пройдя шагов двадцать, волхв тихо сказал:
– Там полное городище трупов… Так что бояться некого, можно идти.
Тут уж расспрашивать было не о чем, Микулка окликнул зазевавшегося Мякшу и поспешил вперед, поглядеть на все своими глазами.
Еще не доходя до стены городища, путники разглядели первые мертвые тела. Промозглая сырость не ошла им на пользу, да и вороны от души постарались, выклевывая лица, животы, собирая копошащихся белесых червей. В давящем безмолвии сгущавшегося тумана, нарушаемом лишь шорохом кустов да песней вечного ветра, топорщились острые обломки костей, а высохшие скрюченные пальцы, застывшие в агонии, тянулись к скользящему в тучах солнцу.
– Седмицы полторы лежат… – глядя прямо перед тобой, молвил Жур. – Никак не меньше. Одежка от сырости вся разлезлась…
– Кто же их так? – удивленно озираясь, поежился Мякша. – А там, за воротами, вообще целая рать! Только мертвая… Это сколько же тут по ночам упырей бродит?
– Дурень! – беззлобно фыркнул Жур. – Где ты видал, чтоб павшие в бою упырями становились? Скажешь тоже…
Мякша даже не думал обижаться, ловил каждое слово опытных соратников, как пересохшая земля ловит капли дождя.
– Истлели сильно… – брезгливо поморщился Микулка, оглядывая один из трупов. – Не разобрать, от чего померли. Но бой был, по всему видать…
Городище и впрямь выглядело как после набега степняков. Разбросанные кругом трупы сжимали заржавленное оружие, а дома, крепости и казармы все еще хранили на себе следы лютого боя. К тучам тянулись не только изломанные кости аримаспов, но и обгорелые потолочные балки да разваленные
стены из необработанного дикого камня. Никто из защитников городища не был поражен стрелами, словно кто-то безжалостный и целеустремленный прошел сквозь рать, как нож через мед, рубя и выжигая все на своем пути. Городище выглядело как царство смерти и покоя, только серые тучи спешили угнаться за бушующим на недоступной вышине ветром, только солнце плясало среди них, размытое рваным туманом, будто еще не развеялся дым недавно бушевавших пожарищ.– Ладно… – опершись на посох, вздохнул волхв. – Недосуг нам такие загадки разгадывать. Веди, Мику-ла, где эта проклятая яма…
– Рукой подать! – Паренек, склонив голову, двинулся внутрь городища. – Мякша, готовь веревку, полезешь вниз.
– А чего я? – надул губы Мякша. – Знаю я эти ямы для пленников! Там дерьма небось по колено…
– Не по колено! – успокоил его Микулка. – Целых два пальца недостает. Так что не боись, полезай. Или ты предлагаешь слепому волхву в дерьмо лезть?
С этим спорить было трудновато, поэтому Мякша снял с плеча веревку и, подойдя почти к самой яме, принялся обкручивать себя вокруг пояса.
– Мастак ты, Микула, шутки шутить! – глянув вниз, улыбнулся Мякша. – Нет тут никакого дерьма!
– Что?! – Микулка быстрее ветра рванулся к яме, не жалея ног грохнулся на колени и глянул вниз. – Великие Боги… – прошептал он.
– Что там стряслось? – встревоженно повернулся Жур.
– Камня нет! – едва не срываясь на слезы, широко раскрыл глаза Микулка. – Яму словно языком кто-то вылизал!
– Может, ты место спутал? – наивно спросил Мякша.
Но Жур уже понял – Камень снова оказался невесть в чьих руках.
– Кто, кроме вас, знал место? – Лицо волхва стало жестким и холодным, как скала.
– Никто, – покачал головой паренек. – Я, Сер-шхан, Волк, Ратибор. Ну и Витим тогда с нами был.
Он запнулся, словно в темноте налетел на пень, его и без того широко раскрытые глаза раскрылись еще сильнее.
– Витим… – коротко шепнул он. Потом вздохнул и добавил: – Больше некому! Да, он. мог бы и ари-маспов один переколотить… И про Камень только он знал! Сершхан погиб, Ратибор еле ходит, Волк с ним носится, словно нянька.
– Ясно… – грустно вздохнул Жур. – Значит, время тратить не след! Нужно поскорей воротиться в Киев, собрать всю Стражу, тогда и решим, что делать.
– Может, Витим его для нас и добыл? – с надеждой спросил Микулка. – Оказался поблизости, отчего не забрать? Сейчас сидит себе в Киеве, с Ратибо-ром и Волком пиво пенное пьет.
– Если это так, – уже на ходу буркнул Жур, – то мне богов просить больше не о чем.
Глава 7
Вся деревня уместилась за тремя длинными столами.
Едва солнце склонилось к закату, душноватый вечерний воздух содрогнулся от здравиц, завывания дудок, перезвона гуслей и хлюпанья наполняемых кружек, блеснули ножи, разрезавшие мясо, жадно застучали о донышки мисок деревянные ложки.
После нескольких погожих дней бабьего лета в воздухе густо запахло грозой, быстро темнело и мягкий восточный ветер лениво раздувал прелую духоту. Народ все прибывал, занимая места на сколоченных за день лавках, мужние бабы и девки непрестанно подносили еду и питье, но и они, до отказа заставив стол, присоединялись к шумному пиру.