"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
– Лесной человек! – выкрикнул Волк, слишком поздно махнув мечом.
– Камень… – упавшим голосом произнес Микул-ка, глядя в опустевшую ладонь.
– Тварь! – с ужасом понял Жур. – Она вселилась не в Мару!!!
Лесной человек легко вскарабкался на косогор и рванул к лесу с такой скоростью, что гнаться за ним казалось бессмысленно.
Первым пришел в себя Микулка. Он вскочил на коня и, наяривая его пятками, попробовал догнать охотника верхом. Но мелкие камни заскользили под копытами, Ветерок оскользнулся, едва не упал, с трудом выровнялся и поскакал, набирая скорость.
– Стой! – закричал Жур. –
Волк глазам своим не поверил, когда время ощутимо замедлилось. Падающие с деревьев листья замерли в воздухе, а ноги Ветерка двигались так медленно, будто воздух был не воздух, а патока. И только охотник бежал с прежней скоростью, выпятив грудь и широко расставив локти. В руке всеми цветами сиял Камень.
Когда Микулка отстал безнадежно, время снова пошло своим чередом. Волк бросился в пещеру, схватил лук и стрелу, выскочил и прицелился. Спина охотника вот-вот была готова скрыться в лесу.
– Ну же! – закричал Микулка. – Стреляй! Волк не успел. – ветви леса сомкнулись, спрятав охотника от его глаз. Ветерок заржал длинно и жалобно.
– Конец, – спокойно шепнул Жур.
– Хрен вам! – Волк закрыл глаза и вспомнил, чему его учил Ратибор. – Сейчас…
Он потянул тетиву и представил, как охотник бежит по лесу. Пальцы разжались. Жур с Микулкой метнулись взглядами за свистнувшей в воздухе стрелой, но она, пролетев лишь три десятка шагов, вонзилась в ближайшее дерево.
– Хотел как с Громовником? – грустно усмехнулся Микулка, слезая с седла. – Два раза такой удачи не будет.
– Ушел, – подвел итог приключениям Жур.
Здесь был день. Солнечный, ясный и очень теплый, пропитанный ароматом трав и цветов, наполненный журчанием близкого ручейка.
Ратибор, щурясь от неожиданной яркости, открыл глаза и убрал меч в ножны. Огромная голубая бабочка порхнула у самого лица и села на высокую травинку, прогнувшуюся под ее тяжестью.
Мара стояла рядом, в ее глазах читалось безмерное удивление и легкий испуг.
– Где мы? – спросила она, опуская меч.
– На другом поверхе Яви, – улыбнулся стрелок.
Длинная рубаха, торчащая из-под куртки, прикрывала девичьи ноги до середины бедер, бросая на кожу мягкую бархатистую тень. Ратибор невольно задержал взгляд там, где тени было больше всего, но девушка ничуть не смутилась.
Они стояли посередине огромной круглой поляны, залитой солнцем, а лес вокруг веял не враждебностью, а манящей прохладой.
– А где темнота, где чудовища? – опасливо огляделась Мара. – Прошлый раз все было иначе.
Ветви у кромки леса качнулись, и на поляну вышла женщина такой красоты, что Ратибор прикрыл глаза ладонью, как от очень сильного света. Она была совершенно нагая, окутанная лишь золотистыми волосами до пят и таким же золотистым сиянием, а голову ее обрамлял венок из огромных белых цветов. Она улыбнулась и ответила Маре:
– В прошлый раз все остальное было иначе, вот вы и попадали на другой поверх Яви. А здесь я хозяйка.
– Леля? – осторожно шепнул Ратибор и взял Мару за руку.
Богиня кивнула и с улыбкой смахнула со лба золотистую прядь.
– Но почему мы попали именно сюда? – Ратибо-ру так и чудился во всем этом какой-то подвох.
Он готов был драться во тьме с десятками чудищ, защищая жизнь Мары, но столь приветливое место явилось для него полнейшей
неожиданностью.– Какой ты глупый… – в самое ухо шепнула Ма-ра. – Ну кто может попасть прямо к Леле в гости?
Она улыбнулась богине, и та улыбнулась в ответ. Ратибор наморщил лоб и попробовал забрать руку у Мары, но девушка сжала пальцы и не пустила.
– Пойдем ближе, – ласково сказала она.
Ратибор сделал шаг вперед, чувствуя, как ослабели ноги. Это не было страхом, но неуверенность и неловкость охватили его, как если бы на пиру ему незаслуженно крикнули здравицу.
Мара крепче сжала ладонь, и идти стало легче – от девичьих пальцев струилось ласковое тепло и сила, равной которой Ратибор еще не встречал. Они подошли к богине и встали перед ней.
– Значит, и он меня любит? – спросила у Лели Мара.
– Если бы не любил, не стал бы ради тебя между жизнью и смертью.
У стрелка щеки залились жаром, с которым он не мог совладать. Он почувствовал себя странно, какое-то забытое ощущение подкралось к глазам и защекотало ноздри.
– Это правда? – спросила Мара, обращаясь к нему. – Ты меня любишь?
– Правда… – ответил стрелок и понял, что это слезы подкрались к глазам. – Я полюбил тебя в ту ночь, на болоте…
– Почему же не говорил?
– Не знал, что ты можешь ответить-…
– Вот глупый… Неужели ты сразу не понял? Слезы выплеснулись, но стыда от них не было —
лишь облегчение и нарастающее с каждым мигом ощущение счастья.
Леля вытянула руку вперед, и в ней появилось яблоко – маленькое и даже на вид кислое. Она легко разломила его на две равные половинки.
– Люди в свадьбу разламывают сладкое яблоко, – с легким укором сказала она. – Но я завещала разламывать кислое. Ведь если двое не убоятся вкусить кислого от одного и того же плода, то сладкое они и сами смогут себе устроить.
Она протянула половинки Ратибору и Маре, каждый откусил по разу и бросил остатки через левое плечо. О г кислой оскомины на зубах слезы проступили еще сильнее.
– Поклянись, что любишь ее. – Леля посмотрела в глаза Ратибору.
– Клянусь, что люблю ее больше жизни, что отдам ей и детям все до последнего!
Это были обычные свадебные слова, но Ратибору их показалось мало. Он повернулся к Маре, обнял и прижал к себе.
– Ты будешь единственной, кого я люблю, – шепнул он, глядя в ее глаза, полные счастливых слез. – И единственной, кому я отдам свои ласки. Ни одна из женщин не сравнится с тобой, так зачем мне другие?
Леля подняла руки, и солнечный свет раздробился на тысячи золотых лепестков, закружившихся вокруг Ратибора и Мары. Стрелок никак не мог решиться коснуться губами губ Мары, и она сделала это первой, прижалась к нему всем телом и обвила его ноги своими.
– Любите друг друга, – с улыбкой сказала Леля и вежливо растаяла в воздухе.
Но великая сила жизни уже соединила Ратибора и Мару в единое целое – та сила, которая росточком пробивает каменную плиту мостовой, та сила, которая продолжает род и через многие тысячи лет. Жаркий вихрь страсти охватил их обоих и, казалось, оторвал от земли, ласки рук и ласки губ окутали их сплошным покровом, прочно отгородив от всего мира. И лес, словно верная стража, стал заставой вокруг, и трава оказалась ковром под телами, и небо – самой надежной крышей.